При виде меня в юбке, стоящую в раздумье перед зеркалом, Анна Ивановна всплеснула руками:

– И в нее уже не влезаешь?!

– Как видите – влезла.

– Влезла-то влезла, но идти в ней нельзя. Ты же понимаешь сама, Танюша?

Потом бабушка выступила с предложением облачиться в платье – без пуговиц, крючков и прочих застежек, – чтобы я чувствовала себя комфортно и не думала о том, что у меня что-то отлетит или лопнет.

Но мне то платье, которое бабушка имела в виду, не нравилось. Анна Ивановна выкопала его на «помойке», ну то есть на раскладушках, с которых торгуют секонд-хендом из Америки. Там вообще бывает много вещей моих размеров, не то что в наших магазинах. У нас производители почему-то считают, что женщины крупных габаритов должны носить лишь ситцевые халатики – или еще что-то подобного плана. Нигде ничего приличного на себя я найти не могу – только на «помойках». Говорят, в Финляндии шмоток на меня полным-полно, но ехать туда дорого, да и одежда там недешевая, не то что у нас на раскладушках, где иногда и за сотню что-то можно отхватить. Правда, в основном на меня за пятьсот продают. Но и это по-божески.

Я критически оглядела зеленое платье. В него я входила без напряга, можно еще раз десять плотно покушать. Да и к глазам моим зеленым оно, вообще-то, подходит… Но я решила дальше порыться в своем барахле. В результате нашла не отпаренную опять же «секонд-хендовскую» юбку в складку темно-синего цвета. Она пришлась мне больше по душе.

– Таня, зачем ты ее покупала? – воскликнула Анна Ивановна при виде меня в этой юбке. – Ты что, не знаешь, что крупная складка полнит?

Я заметила, что меня все полнит и ни один дизайнер, модельер и ученый не изобретут и не сконструируют одеяние, в котором бы я выглядела фотомоделью. В общем, я решила, что сейчас по-быстрому юбку отпарю, блузка и так отглажена, вот только пиджак к этой юбке не подходит, а в одной блузке холодно. В результате выудила джемперок, обтягивающий мое плотное тело. Вспомнила Бриджит Бардо, которая всегда носила свитера на два размера меньше, и решила, что и для меня такой принцип сойдет.

Анне Ивановне было гораздо проще, так как вес она не прибавляла и не убавляла, да и выбор шмоток у нее гораздо менее богат, чем у меня. Я-то все старые свои оставляю на тот случай, если похудею. Бабушка надела темно-сиреневое платье времен своего «бальзаковского» возраста, надушилась «Красной Москвой», которой не изменяла с молодости, капнула и на меня, чтобы мы вдвоем не создавали непонятного аромата от смешения запахов, да и старой доброй «Красной Москве» можно полностью доверять, не то что всяким там Франциям – хотя бы потому, что так называемые французские духи вполне могли разлить в Польше, если не в соседнем подвале. Помню я, как один раз подушилась Зойкиным презентом (ей кто-то из клиентов преподнес). Я в тот раз к Людке Бояровой ехала. Ну так вот Людкин кот от меня весь вечер не отходил и бурно выражал желание создать со мной семью.

Потом мы с бабушкой подкрасили физиономии (с моими черными бровями и ресницами и вечно румяными щеками это не так и нужно, но иногда просто хочется сделать себя краше) и, в общем и целом, к назначенному времени были готовы.

За пять минут до названного Лимом часа заскочила Зойка, нас оглядела, перекрестила, пожелала ни пуха ни пера – и ускакала к себе.

Следующий звонок в дверь прозвучал с точностью до секунды: на пороге стоял один из телохранителей господина Лима. Возможно, у нас дома с телевизором был и не этот тип, потому что они все казались мне на одно лицо. Китаец поклонился и жестом показал, чтобы мы следовали за ним. Вроде бы по-русски он не говорил. Я не уточняла.

Нас с бабушкой загрузили в роскошную темно-синюю иномарку на заднее сиденье под удивленные взгляды старушек, восседающих на скамейке, и машина тронулась с места. Все дорогу мы оглядывали диковинное для нас средство передвижения. На иномарке мне ездить не доводилось, разве что когда китаянку в клинику к Боярову везли, но тогда не до машины было. Зойкин сын Ленька ездил на «десятке», журналист Вася – на «Оке».

– Когда выйдем, посмотрим, как называется, – прошептала мне в ухо бабушка. – Таня, не забудь. Должно быть где-то написано. А то я очки не взяла…

Я кивнула: сама хотела знать, на чем ездила, чтобы было что вспомнить на старости лет.

Сиденья были мягкими и обтянутыми каким-то неизвестным мне материалом, очень приятным на ощупь. Легко поддувал кондиционер: это как раз кстати, а то Анну Ивановну укачивает. Играла тихая музыка без песнопений. Чья музыка, я сказать не могла, а спросить у китайца не решалась. Да и поймет ли?

До дома господина Лима доехали минут за сорок. Располагался он на берегу Фонтанки и представлял собой трехэтажный особнячок. Лим занимал его целиком. Сколько там еще проживало народу, сказать затрудняюсь.

Первое, что бросилось в глаза в холле (или он тут как-то иначе называется?), – это скульптура необычного по виду свирепого существа. Как позже пояснил сам Лим, этот фантастический зверь был найден в одной из пещер, выдолбленных в горе, а сделан где-то в седьмом веке. Страшные хищные звери должны отгонять злых духов и устрашать врагов Лима.

В холле болтались четыре человека охраны (об этом можно было судить по накачанным мышцам, правда, гораздо меньшим, чем у наших бойцов, которых показывают в криминальной хронике), однако лица у них казались еще более непроницаемыми, чем у наших, хотя у наших просто пустые, как тарелки после моего ужина. Здесь же лица просто ничего не выражали. По-моему, они устрашали больше, чем фантастический зверь. Все четверо нам поклонились, мы с Анной Ивановной поклонились в ответ. У меня промелькнула мысль изобразить реверанс, но потом я подумала, что в таком случае буду здорово смахивать на корову на льду (у меня еще с центром тяжести не очень), и отказалась от мысли дрыгать ножками. Отличий между типами (не то что десять, а гораздо меньше) найти опять не смогла.

Доставивший в особняк китаец провел нас на второй этаж, где в просторной комнате (предназначения не знаю) нам навстречу вышел господин Лим в сопровождении Мей Лу. Мы опять дружно покланялись (и я, и свекровь уже в этом деле поднаторели), правда, не лобызались, и нас с Анной Ивановной проводили в следующее помещение, где усадили за столик. Мей Лу осталась с нами, а господин Лим нас покинул, заявив, что должен проследить за приготовлением пищи.

Мы пытались общаться с Мей Лу, она пыталась общаться с нами, но знаний языков не хватало. Но, по крайней мере, она поняла, что мы интересуемся ее здоровьем, и жестами показала, что все в порядке. Выглядела она гораздо лучше, да и косметику использовала умело. На этот раз я посчитала ее очень даже симпатичной.

Вскоре вернулся господин Лим в сопровождении двух типов мужского пола. То ли это были двое из телохранителей, встречавших нас внизу, то ли их братья-близнецы, не знаю. Прислуга (телохранители?) поставили на стол четыре пустые тарелки, положили вилки, ложки и палочки. Я подумала: «А ножи не потребуются?», но от комментариев воздержалась. Однако господин Лим меня сразу же понял и сказал, что для того, что мы будем есть, ножи не нужны. На стол будут подавать блюда на больших тарелках, и каждый может брать столько, сколько хочет. Вообще блюда следует есть палочками, но мы в первый раз можем и не справиться (в самом деле не справились), так что нам следует управляться вилкой и ложкой. После того как все отведают одно блюдо, принесут следующее – ну и так далее.