Также перед каждым поставили маленькую розетку (возможно, она называется как-то иначе, но я бы сама их использовала для варенья) с соусами. Соусы за время трапезы меняли три раза. Они показались мне слишком острыми.

Подача блюд происходила именно так, как и предупредил Лим. Мне, честно говоря, понравилось все, кроме какой-то рыбы (названия не знаю), но я вообще к ней равнодушна. Меня поразило полное отсутствие риса: не знаю откуда, но у меня в голове засела мысль о том, что китайцы его едят постоянно. Я спросила об этом Лима. Он улыбнулся и пояснил, что рис едят бедные китайцы. Если же вы заходите в ресторан в Пекине (в особенности с европейской физиономией), рис вам подадут только, если вы его специально закажете, такой гарнир не предусмотрен, хотя многие иностранцы почему-то рассчитывают, что рис будет стоять на столе, как хлеб (кстати, хлеб тоже отсутствовал).

После трапезы нам принесли некий сосуд (напоминает тот, в котором я рублю капусту для пирожков) с ароматизированной водой, в котором мы умыли руки, потом вытерли их чуть теплыми салфетками, после чего нам подали чай.

На протяжении всей трапезы Лим объяснял, из чего приготовлено каждое блюдо. В ряде случаев я не смогла правильно определить ингредиенты, например, не узнала свинину. Но если учесть, какую она прошла обработку…

– А вы сами умеете готовить? – поинтересовалась Анна Ивановна, с большим удовольствием налегавшая на китайскую кухню. – Вы так хорошо знаете и технологию приготовления блюд, и их состав…

Лим готовить умел и много лет готовил сам. Он – из южной провинции Китая, где мальчиков воспитывают определенным образом. Именно мужчина в доме готовит и стирает-убирает, не говоря о том, что зарабатывает деньги. Женщина же занимается детьми и развлекает гостей, когда они приходят в дом. Но так дело обстоит лишь в меньшей части Китая.

– Поэтому вы и оставили Мей Лу развлекать нас? – уточнила я.

И Лим, и его дочь заулыбались. Мне захотелось мужа из южной провинции.

Потом господин Лим добавил, что у него, к его большому сожалению, нет возможности соблюдать все традиции, живя на территории нашей страны. Во многом он отошел от того уклада, к которому привык с детства. С другой стороны, он уже давно в России и стал привыкать к нашим обычаям. И он также подстраивается под русских, с которыми работает или встречается по какому-то поводу.

Я не могу сказать, в каком стиле был оформлен весь его дом (экскурсию нам по нему не проводили, мы видели только две комнаты, холл и часть лестницы). Лучше всего я смогла рассмотреть комнату, где мы ужинали. Все стены там были обиты шелком с вытканными изображениями скал, деревьев и птиц. По углам стояли четыре красивые напольные вазы, в серванте были выставлены другие изделия из фарфора и нефрита, который издавна ценили в Китае за прочность и которому приписывали многие качества, например, считается, что он может вылечить болезни почек. Мое внимание также привлекли изделия из слоновой кости и лаковые коробочки.

Все это, конечно, было очень интересно, и в другой раз я бы с удовольствием все внимательно изучила, но…

Мы с Анной Ивановной приняли приглашение в дом господина Лима не с целью осмотреть его интерьер и отведать национальной китайской кухни, а чтобы кое-что разузнать о владельце.

Я и поинтересовалась, чем господин Лим занимается в России. Придала своему лицу дебильное выражение, показав, что задаю этот вопрос просто из праздного любопытства.

– У меня несколько предприятий, – уклончиво ответил хозяин особнячка. – Работаю, помогаю родственникам. Я возглавляю так называемое «конгши Лим».

Мы с Анной Ивановной непонимающе уставились на китайца.

Он пояснил, что это слово не имеет эквивалента ни в одном из европейских языков и означает нечто типа общества друзей, но основывается на родственных связях. Его основные цели – помощь родственникам, прибывающим с родины в другую страну, вообще помощь родственникам при жизни, организация похорон, репатриация останков, почитание умерших. Это общество открыто для всех с тем же именем (в данном случае – Лим) – то есть для потомков одного предка.

Затем хозяин перешел к китайским именам и объяснил нам с бабушкой, как их дают. Фамилий в понимании европейцев в Китае не так много. Например, в той местности, откуда происходит Лим, их не более ста. Все состоят из одного слога. Все – легко запоминающиеся. Но имен типа Иван или Петр не существует. Они возможны у обрусевших китайцев. Правда, тогда фамилия уже переместится на второе место, а так она начинает имя китайца. К фамилии (Лим) добавляются два обычных слова, которые вместе должны что-то означать.

– Например, мой отец хотел, чтобы я стал первым в нашей семье по-настоящему образованным человеком, сыновья которого в дальнейшем тоже получат великолепное образование, – объяснял хозяин особняка. – В свое время отец отправил меня учиться в Россию. Сразу же после моего рождения мне дали соответствующее имя. Мое полное имя Лим Чун Фей. В переводе «Чун Фей» обозначает… ну, я бы сказал, «славная весна». Я понимаю, что для вас подобная ассоциация с учением кажется весьма отдаленной, но она есть.

Более того, слово «чун» (весна) является обязательным для поколения господина Лима (в его семье). Его сыновья, сыновья его братьев, кузенов имеют другое второе обязательное слово. Таким образом при встрече двух китайцев даже в другой стране они по имени сразу же поймут, что являются родственниками.

Вообще к выбору имени в Китае всегда подходили очень внимательно, так как считали, что оно влияет на судьбу. Как правило, этим занимались специально обученные люди.

Более того, все потомки по мужской линии, родившиеся в любом месте земного шара у китайца, считаются китайцами, хотя господин Лим, например, является гражданином России.

Мы с бабушкой этому удивились, но от комментариев воздержались.

Вообще слушать Лима было крайне интересно, откуда я еще могла получить эти сведения?

В голове прочно засела информация о конгши. Раньше мне доводилось читать в детективах о триадах, оперирующих, в частности, в Америке. Господин же Лим со своим конгши решил обосноваться у нас. Так что все те крепкие восточные молодцы, которых мне уже довелось видеть в его окружении, родственники? И эта структура связана гораздо более тесно, чем наши бандитские группировки? А поэтому сильнее?

Но что они тут делают?

Чай мы уже допили, я интуитивно чувствовала, что нас, по идее, в самое ближайшее время доставят домой, поэтому требовалось выяснить хоть что-то из того, что волновало меня в последнее время.

Я спросила о пяти китайских девушках, найденных в разных частях города. Тут я вполне могла сослаться на криминальную хронику (Людка-то Боярова своими глазами видела и слышала), Мей Лу я подобрала в аналогичной ситуации, так что, можно сказать, в некотором роде была причастна. На лице изобразила беспокойство.

Информация о том, что сведения просочились в прессу, Лима крайне удивила, по-моему, неприятно. Он уточнил, когда именно промелькнула информация и что конкретно было сказано. Хорошо, что я долго пытала Людку. Ответила достойно. Бабушка мне поддакивала.