Размышляя, я вышел на пляж и, осмотревшись, направился к месту, где неподалёку от берега покачивался на мелкой воде баркас. Там, где он стоял, по моим прикидкам, было по пояс, но в воду я входить не стал, большая часть железа, что на мне висела, боится воды, особенно морской, и покрывается ржавчиной, и так приходится заниматься чисткой и смазкой. Где живёт хозяин, я не знал, но его матрос, что следил за баркасом и, как мне кажется, жил на его борту, вполне мог мне помочь, и не только указать, где проживает хозяин, но и описать все достоинства и недостатки судна. Уж он всё о нём должен знать, тем более баркас не новый и вполне мог начать гнить.

Мальчонка, которого я нанял, сплавал к баркасу, не самому же мне глотку надрывать, привлекая к себе ненужное внимание, и вернулся с тем самым матросом. С глубиной я немного ошибся. Парень был мокрым по грудь. Мне, значит, по шею будет, матрос выше меня на две головы был. Он быстро понял, что я хочу, и кивнул: показать баркас он был не прочь. Более того, сбегал и пригнал одну из небольших лодок-долблёнок. Мы сели в неё и отплыли от берега. Я старательно удерживал равновесие, лодка оказалась с подвохом, могла перевернуться, однако ничего, дошли до места и поднялись на борт судёнышка, где я стал внимательно всё осматривать. И чем больше смотрел, тем больше приходил в отличное настроение. Гнили не было, судно недавно просмолили, не течёт, да и матрос рукастый, заботился о хозяйском имуществе.

Закончив осматривать судно, я вернулся на берег. Матрос получил за мой интерес крупную медную монету и указал, где живёт хозяин. Но сейчас его дома нет, всё же чиновник, на службе находится. Хотя, как сказал матрос, тот скоро вернётся на обед. Ну что ж, тогда погуляем пока по рынку. Я вчера там у нового торговца музыкальные инструменты видел, но краем глаза, отвлекли меня, и я ушёл от них, а сейчас посмотрим и изучим, а то уж больно душа музыки требовала. Здесь были музыканты и артисты, выступавшие у центрального входа на рынок, но их репертуар вызывал одну тоску. Рока хочется, тяжёлого металла. Жаль, что всё это осталось в будущем, но ничего, будем искать замену, главное, подобрать нормальный музыкальный инструмент. У торговца вроде были струнные, надеюсь, подобие гитары найдётся.

Пропустив процессию из двух десятка рабов, связанных одной верёвкой, в сопровождении двух надсмотрщиков с дубинками и кнутами, я двинул дальше. Пришлось пересечь рынок с одного конца до другого, пока не оказался у нужного товара. Судя по виду, торговец был магометанином. Это не редкость тут, в бухте на якоре покачивалось с два десятка фелюг и чуть более крупных судов из мусульманских стран. Даже сюда добирались. С учётом того, что для окрестных земель именно Индия – оплот цивилизации, неудивительно разнообразие местных товаров, которое поражало даже меня.

– Что пожелаете, молодой господин? – вежливо, без раболепных ноток в голосе спросил торговец, сидящий на толстом коврике из длинного ворса, переставая наигрывать что-то заунывное на лютне.

Возможно, он и не был хозяином товара, бывает, что торговцы ставят на продажу своих помощников, если доверяют или отойти нужно, но обычно продают сами. Тут всё от дара зависит, от умения продавать и вести разговор с потенциальным покупателем. Хотя по виду, похоже, это всё же торговец, за месяц жизни в городе и частого посещения рынка я научился опознавать где кто.

– Мне нужна гитара, её ещё кифарой называют. У вас неплохой выбор инструментов. Вижу лютню в трёх вариантах, ситар в пяти вариантах. Есть набла и цитра. Кифару посмотреть и испробовать можно?

– Конечно. – Торговец встал.

Приняв от него инструмент, я попробовал его. Звучание не то, подкрутил валики и попробовал снова, струны явно из бараньих кишок сделаны, резали кончики пальцев, поэтому я подумал о частых тренировках, чтобы наработать мозоли. Выбирал я довольно долго, всё же не на пару минут инструмент покупаю, и выбрал лютню, имевшую форму самую близкую к классической гитаре. Она и звучание давала особенное, более привычное мне. Потом я прикупил запасные струны из кишок и жил.

Отметив, что пора отправляться к чиновнику договариваться о покупке баркаса, держа инструмент в левой руке, я направился к выходу с рынка, где обнаружил, что стал предметом повышенного интереса со стороны местных артистов, причём какого-то неприятного интереса, похоже, те во мне увидели конкурента. Да ну их.

Выкинув артистов из головы, я быстрым шагом обогнул рынок и, поплутав по улочкам, вышел к нужному дому. Как сообщил слуга, хозяин уже пришёл, так что он по моей просьбе отправился доложить обо мне. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту слуга вернулся и пригласил в дом. Меня провели в гостевую половину, где я расположился на удобных подушках, ничего похожего на стулья и столы здесь не было. Как и в мусульманских странах, индусы ели сидя на коврах за небольшими столиками. Я это точно знал, такие столики у меня в апартаментах и в небольшой чайной на первом этаже отеля. В этой чайной я часто вечерами зависал, меня там партнёр по игре иногда ожидал, мы раза три-четыре в неделю устраивали с ним партии в шахматы. Обычные шахматы с классическими правилами. Между прочим, очень сильный и опытный игрок, мы с ним на равных играли. Сам я имел разряд по шахматам, однако таких серьёзных игроков мне ещё не встречалось. Тому, похоже, тоже, так что старичок явно с охоткой проводил партии. Одну партию мы вели почти два часа, самая долгая из всех. Обычно быстрее заканчиваем.

Я допивал отличный чай из пиалы, щуря в довольстве глаза, когда в гостиной появился хозяин. Он быстро вошёл в суть дела и немного озадаченно, не ожидал предложения по продаже баркаса, сообщил, что не думал его продавать, он его держал для прогулок. Я поднял цену в два раза и, заметив, что тот колеблется, добавил ещё треть. Теперь чиновник не устоял, и мы ударили по рукам. Необходимая сумма была при мне, поэтому мы закончили чайную церемонию и направились к берегу, где я осмотрел баркас ещё раз, и при свидетелях чиновник продал мне судно. Причём он оказался достаточно продвинутым, и бюрократия тут имелась. Я на свои купил лист бумаги из бамбука, и на нём была написана расписка, где поставили подписи как он сам, так и свидетели. Всё, баркас мой. Чиновник забрал с него личные вещи, но матроса, который был его слугой, временно оставил в моём подчинении. Я платил за его работу. Именно этот матрос, Ибрахим, и занялся всеми закупками.

Первым делом я велел ему вытащить на носовую палубу всё барахло, что было складировано внутри. Часть из судового набора и инструментария велел вернуть обратно, а часть, что мне без надобности, забрать себе. После этого я отправил его купить новый парус для баркаса, сложив старый как запасной, и новых канатов. В моих планах – обновить такелаж. Купить навес и небольшой шатёр, чтобы ночевать на берегу. Помимо этого заказал крепкую просмолённую материю, прародитель брезента, как чехол для открытой палубы у мачты, чтобы защитить от дождя. Раньше спасались от воды черпаком да ведром, но мне проще такой чехол натянуть.

Теперь же, сунув лютню под мышку – надо было с посыльным её в отель отправить, а то много недоуменных взглядов вызывала, – направился в отель.

Вечером после тренировки, в одних шёлковых одеяниях, но с кинжалом на поясе, облокотившись на одну из подушек, я задумчиво тёр лоб, рассматривая гамбит, что мне устроил партнёр по игре. Волосы уже высохли после душа, однако тюрбан я не снимал, здесь не прилично обнажать голову. А тюрбан, трофей с почившего неизвестного мытаря, был хорош, вполне мне к лицу.