Но что-то было не так. И он ума не мог приложить, что с сыном.

Ксавьер спустился вниз, чтобы проверить, чем занимается Луис. Уинни и Тина устроили Луису в гостиной игровую, куда он принес свои книжки и игрушки. Паула жаловалась на мигрень, и Ксавьер велел ей полежать и отдохнуть.

Тина подняла голову от конторки, но когда увидела, что это Ксавьер, то улыбка у нее исчезла. Он насторожился:

– Что-то случилось?

– Ничего. Луис в гостиной. – Она взяла трубку, будто внезапно понадобилось сделать срочный звонок. – Золото, а не ребенок.

Из окна фойе Ксавьер видел Уинни – она разговаривала с водителем из цветочного магазина. Вдруг она достала телефон, посмотрела на высветившийся номер и перевела взгляд на мотель.

Выходит, Тина звонила ей?

Что, черт побери, происходит? Сейчас он сам разберется. И вошел в гостиную.

Ксавьер замер на пороге. Луис был не один – он играл с девочкой. Они что-то строили на полу, и Луис давал указания, куда класть кубики. Обоим было явно хорошо, потому что они смеялись. У Ксавьера сдавило грудь.

И тут его чуть не сшибла с ног Уинни, влетевшая в гостиную с веселым криком:

– Привет, Луис. Привет, Либби.

Две головы повернулись в ее сторону.

– Мисс Уинни, посмотрите, что мы построили!

Кофейный столик был отодвинут к стене, и строительная площадка находилась между диванами и телевизором. Уинни подошла ближе, а Ксавьер… почувствовал себя лишним.

– Вот это да! Целый город? Здорово! И вы сами все построили?

Луис заулыбался:

– Si.

А девочка честно призналась:

– Это Луис построил, но я помогала. Правда, Луис?

– Si, Либби очень помогала.

У Либби… синдром Дауна? Но это нисколько не смущало Луиса. Ксавьера распирало от гордости за сына. Он не хотел, чтобы сын судил людей по их внешности. Не хотел, чтобы мальчик боялся тех, кто не похож на него. Он хотел, чтобы сын всегда был добрым и терпимым.

Уинни взглянула на Ксавьера, как бы проверяя его реакцию. Неужели она подумала, что он рассердится? Dios… Кем они с Тиной его считают?

Уинни держала в руках охапку цветов.

– Либби, посмотри, что привезли.

Либби встала с пола и захлопала в ладоши.

– Цветы для миссис Амини! Я поставлю их в ее комнате. Можно? Сначала принесу вазу. Я не уроню!

Либби… она ведь горничная? Ксавьер едва не схватился за голову.

– Да, конечно. Но сначала познакомься с мистером Ксавьером, новым владельцем «Дома Эгги». – Уинни повернулась к Ксавьеру. Глаза у нее потемнели, подбородок воинственно задран. – Ксавьер, это Либби, одна из наших горничных.

– Очень рада с вами познакомиться, мистер Ксавьер.

Широкая, искренняя улыбка Либби задела ему душу.

– Спасибо, Либби. Очень рад с вами познакомиться.

– О’кей, возьми цветы, Либби.

Когда она вышла, Ксавьер повернулся к Уинни со словами:

– Вы собираетесь что-то сказать?

Уинни ведь не может не понимать, что среди роскоши, которую он здесь создаст, таким, как Либби, места не окажется.

– Сказать? Что? – Уинни пожала плечами – он понял, что она делает вид, будто не понимает его. – Вы хотите узнать про цветы? Одна из наших постоянных клиенток, миссис Амини, как-то обмолвилась, что ей очень нравятся розовые и желтые гвоздики. Поэтому когда бы она у нас ни останавливалась, мы обязательно ставим такой букет в ее комнату. Верьте или нет, но она тратит лишних полчаса – поскольку ее бизнес сейчас находится в другом месте, – чтобы гостить только у нас. Она порекомендовала нам по меньшей мере трех клиентов. Весьма приятный способ вести дела.

– Я имел в виду другое, и вы это прекрасно поняли.

Но возможно, иносказательно она ему ответила.

– Вы хотите, чтобы я написала вам объяснительную?

– Нет.

– Tia Уинни, Либби может поиграть со мной завтра?

Луис называл Уинни по-испански tia – тетей. У Ксавьера стянуло грудь. От этого и еще от сияющей улыбки Уинни, которой она одарила его сына.

– Сможет, малыш. – Улыбку получил и Ксавьер. – А теперь, джентльмены, я вас оставлю. Увидимся за обедом.

Она ушла. Ксавьер взглянул на Луиса:

– Я могу с тобой поиграть.

Луис покачал головой:

– Мы уже закончили строить. А ты очень занят. У тебя много работы.

Да… никому он не нужен, даже собственному сыну.

Следующие полторы недели Уинни видела Ксавьера изредка днем и во время обеда. Он заявил, что ему необходимо просмотреть все документы и бухгалтерские книги и что он занят другими отелями в корпорации.

Уинни поняла: он хотел поставить ее на место.

«Да, Уинни… сказать своему боссу, что он тебе не нравится… Какая победа!»

Она не знала, как взять слова обратно и при этом не обнаружить, что сказала она это специально, чтобы создать между ними дистанцию, потому что он… слишком соблазнительный.

В понедельник – спустя одиннадцать дней после своих необдуманных слов – Уинни вальсировала в коридоре с семидесятилетним Хорасом Гоулдингом, когда появился Ксавьер и позвал ее в конференц-зал.

Она заставила себя приветливо ему улыбнуться.

– Хорас вальсирует со мной по коридору с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

Ксавьер устало потер пальцами веки, и Уинни поняла, что сегодня решающий день для судьбы мотеля.

В конференц-зале она опустилась в кресло напротив Ксавьера, и они смотрели друг на друга через стол, подобно оппонентам. Дрожащими руками Уинни открыла ноутбук и выбрала страницу «Как вести переговоры».

Первое правило гласило: «Избегайте прямолинейности». Очевидно, имеется в виду агрессивность и грубость.

Уинни улыбнулась:

– Хотите кофе? Сварится моментально.

Он покачал головой.

– А вы хотите кофе?

– Нет. – Уинни не была уверена, что ее желудок переварит не только кофе, но и воду.

«Не будь прямолинейной».

– Надеюсь, в «Рамос корпорейшн» все в порядке? Вы были очень заняты.

– Рассчитываете услышать, что моя корпорация вот-вот развалится?

– Бог с вами!

– Тогда к чему спрашивать?

– Я… я просто поддерживаю разговор.

Она посмотрела на экран. Правило номер два: «Заставьте сказать вам „нет“, а не „да“».

Сказав «да», он почувствовал бы себя в ловушке. Поставь вопрос так, чтобы он ответил отрицательно, тогда он не будет настороже.