поругаться. Ты же ведь даже не знаешь, кто стрелял.

– Я слышала: выстрелы доносились отсюда. А еще видела оружейный ящик в твоей прихожей.

– Когда это ты была в моей прихожей?

– Ящик случайно попался мне на глаза, когда я стучалась в дверь, – объясняет Ребекка, убирая за ухо выбившуюся прядь волос.

Арвид опускается перед ней на пол.

– Это был не я, – бормочет он, опустив подбородок. – Это Эгон. Он стреляет кабанов на поле за сараем. Мне тоже это не нравится. Коровы пугаются, я просил его больше так не делать, но он меня не слушает.

– Не слушает, говоришь? Тогда мне придется поговорить с ним.

– Конечно! Желаю удачи! – говорит Арвид, и уголок его рта приподнимается в кривой ухмылке. – Он послушает экономиста из Стокгольма, это точно. Кстати, раз уж ты все равно к нему наведаешься, попроси заодно и кур запирать.

Выйдя из сарая, Ребекка направляется к дому Эгона. Щеки горят румянцем от раздражения. Она приложит усилия, чтобы показать Арвиду, как многого можно добиться обычной вежливостью.

Выкрашенный в красный цвет дом размерами похож на бабушкин, под прямым углом от дома стоит небольшой сарай, к которому пристроен загон для кур. «Раз у него оборудовано специальное место для птицы, почему бы ее там не запереть?» – рассуждает про себя Ребекка и стучится в дверь. Проходит пару секунд, потом раздается голос:

– Что надо?

«Похоже, в этой деревне многим не хватает воспитания», – думает она, наклоняясь к кухонному окну, расположенному рядом.

– Здравствуйте! Меня зовут Ребекка, я внучка Анны – той, что живет в Бьёркбаккене.

Первые лучи утреннего солнца отражаются от оконного стекла, ослепляя ее, но девушка успевает заметить, как внутри кто-то шевельнулся, и скоро до нее доносится невнятное: «Заходи».

Эгон сидит у кухонного стола и пьет кофе. Он одет в потертый махровый халат синего цвета, седые волосы стоят дыбом, грязные очки кособоко сидят на переносице. Несмотря на яркий солнечный свет за окном, в помещении царит полумрак, и Ребекка замечает, что ни одна из ламп не горит.

– Здравствуйте, меня зовут Ребекка, – повторяет она.

– Я слышал.

– Можно мне присесть?

Эгон пожимает плечами, и Ребекка выдвигает стул, приютивший, как оказалось, кипу старых газет и рекламных листовок.

– Ладно, я постою, – говорит она. – Я пришла сюда с одной просьбой.

– Вот как?

Девушка пытается изобразить улыбку, но под суровым пристальным взглядом Эгона это непросто.

– Некоторое время назад я слышала выстрелы. Это вы стреляли?

Отхлебнув глоток кофе, хозяин кивает в сторону прислоненной к плите винтовки.

– А можно ли стрелять в районе, где живут люди? – осторожно спрашивает Ребекка. – Вдруг попадете в кого-нибудь?

– Я хорошо вижу, куда стреляю, – фыркает Эгон.

– Разве не лучше охотиться в лесу?

– А я и не охочусь! – восклицает старик, наморщив нос. – Просто кабанов отпугиваю.

– Вот как? – удивляется Ребекка. Она никаких кабанов не видела. – Они вам мешают?

– Они выкапывают мои посадки картофеля. Стоит только посадить заново – они тут как тут. А защитная охота разрешена, между прочим, круглый год.

– А нельзя их как-то по-другому остановить?

– Мне другие способы неизвестны, – говорит Эгон, выковыривая крупинку сахара между зубами. – Ты что-то еще хотела?

Ребекка уныло оглядывается по сторонам. Бабушкин дом был, конечно, захламлен, когда она приехала, но с этим он и сравниться не мог. Повсюду раскиданы вещи, мойка завалена грязной посудой, на кухонной столешнице – пирамида из пустых коробок из-под молока, рискующая в любой момент рухнуть.

– Почему здесь так темно?

– Не твое дело.

– Прошу прощения, просто хотела поинтересоваться.

Эгон продолжает пристально смотреть на нее.

– Уже ухожу. Хотела еще рассказать, что бабушка в больнице. Она упала и сломала руку, но надеюсь, что скоро вернется домой.

– Вот как? Печально.

Повернувшись к старику спиной, Ребекка надевает ботинки и уже тянется к ручке двери, когда Эгон откашливается.

– Лампочки перегорели, а новые мне не вкрутить.

– Извините, не расслышала.

– Не дотянуться, – вздыхает он, показывая на плафон под потолком. – Я легко теряю равновесие и не могу высоко забираться.

– Могу помочь, если хотите.

– Да ладно, меня полумрак не смущает, я все равно почти ничего не вижу.

«Тогда, наверное, тебе вовсе не стоило бегать по полю с заряженной боевыми патронами винтовкой», – подумала Ребекка, но тут же прикусила себе язык и вместо этого произнесла:

– Ну конечно же здесь нужен свет! Где у вас запасные лампочки?

Спустя десять минут Ребекка заменила все перегоревшие лампочки в доме и, довольная собой, огляделась вокруг.

– Теперь здесь осталось немного убраться, – улыбается она.

– Нет уж, голубушка, я не позволю тебе притрагиваться к моим вещам.

– Не беспокойтесь, ни к чему не притронусь, – уверяет его Ребекка, подняв руки.

– Да уж, не вздумай, – бормочет себе под нос Эгон, двигая через стол белую баночку с таблетками. – Раз уж начала помогать, можешь открыть мне лекарство для сердца? Там, похоже, крышку заклинило.

– Не вопрос. Уверены, что больше ни с чем помощь не требуется?

Старик отрицательно качает головой, а Ребекка замечает рамку с фотографией, стоящую за коробкой с сухими завтраками. С карточки на нее смотрит тот же Эгон, только значительно моложе и с аккуратно причесанными волосами, а рядом с ним – радостная женщина в зеленом платье.

– Моя Пиа, – говорит старик бесцветным голосом. – Она умерла три года назад.

– Очень грустно.

Эгон кивает, но тут же вздрагивает, услышав громкое кудахтанье за окном.

– Это ваши куры по окрестностям бегают?

– Да, – вздыхает он. – Им всегда удается выбраться из загона. С этой птицей хлопот невпроворот, но я рад, по крайней мере, что у меня есть свежие яйца.

– Понимаю. Не будете возражать, если я взгляну на ограду?

– Как хочешь.

Ребекка выходит на маленькую, покрытую гравием площадку. В загоне гуляют, копаясь в земле, две курицы. Девушка осматривает дверь и, не обнаружив бреши, обходит большую клетку по периметру. В конце концов находит угол, где сетка отошла от столба. С такой поломкой она справится за пару минут.

Продолжая обход участка Эгона, Ребекка видит картофельное поле. Земля разрыта, тут и там валяется надкусанная семенная картошка. Если это кабаны похозяйничали, она отчасти начинает понимать, почему Эгон хочет их подстрелить.

Ребекка окидывает взглядом периметр участка. Хозяйство огорожено, но забор в нескольких местах поврежден. Подойдя к дыре покрупнее, ощупывает толстые зеленые прутья. Слишком много работы, чтобы браться за такое в одиночку, но с небольшой помощью решаемо, думает она, поглядывая украдкой на дом Арвида.

Одолжив у Эгона ящик с инструментом, Ребекка крепко прибивает сетку к столбу загона для кур и возвращается в кухню.

– Загон починила, – радостно сообщает она. – Вижу, что