Анна пытается представить себе, как отреагирует мать, если дочь ввалится в дом с синяком на лице, да еще в обществе Лýки. Она отрицательно качает головой.

– Ну ладно.

Он ведет ее по почти невидимой тропинке через лес к избушке. Вначале Анна даже не понимает, что они направлялись именно сюда, и удивляется, когда Лýка кивает на избушку.

– Вот здесь я живу, – говорит итальянец.

От удивления Анна широко раскрывает глаза – она думала, что Лýка живет на хуторе. Девушка молча плетется к двери. Избушка совсем крошечная, на покрытой дерном крыше торчит покосившаяся труба.

Лýка провожает Анну в одну из двух комнат и предлагает присесть. Девушка оглядывается вокруг. В глубине комнаты вдоль окна стоит стол, а рядом с ним – два кухонных дивана, где, как она догадывается, спят мама и сестра Лýки. В углу расположен простой очаг, на котором семейство готовит себе еду, а с другой стороны – шкаф.

– Мама с Франческой ушли в лес за грибами, – объясняет он, протягивая Анне кусок ткани, которую он мокнул в ведро с водой.

Взяв кусок ткани, девушка прикладывает его к щеке и вздрагивает от холодного прикосновения.

– Ай!

Итальянец с тревогой смотрит на нее. Потом вытаскивает красивую жестяную коробку с надписью «Бискотти».

– Она принадлежала еще моей бабушке, – рассказывает он, – и напоминает мне об отце. – Вот, угощайся, – предлагает Лýка, поднимая крышку. На дне коробки лежит парочка похожих на сухари печений.

Анна мотает головой:

– Боюсь, я не смогу жевать.

– Может, пить хочешь? Мы сами готовим лимонад.

– Нет, спасибо.

Кивнув, Лýка достает стеклянный пузырек с зеленой жидкостью.

– Изготовлено по собственному рецепту моей матери, – гордо объясняет он, присаживаясь рядом.

Убрав с лица ткань, Анна подставляет лицо для осмотра.

– Можешь широко открыть рот? – спрашивает Лýка.

Она выполняет его просьбу и разевает рот, хотя это причиняет ей боль.

– Хорошо, – бормочет он себе под нос, открывая пузырек.

Когда Лýка наклоняется еще ближе и аккуратно накладывает мазь на щеку, у Анны перехватывает дыхание. Она сидит, не шелохнувшись, и чувствует, как быстро бьется сердце в груди.

– Я понимаю, тебе больно. Но не волнуйся, все пройдет, – успокаивает ее итальянец.

Анна кивает. От мази исходит резкий запах петрушки и яблочного уксуса. Она думает, что лучше всего ей юркнуть сразу в свою комнату, чтобы избежать материнских расспросов.

– Спасибо за помощь. Думаю, мне пора домой.

– Конечно, я провожу тебя.

Они идут обратно по лесу, и на подходе к тому месту, где Юн напал на нее, все сжимается внутри. Анна вспоминает свои размышления о войне, которые хотела обсудить с Лýкой. Внезапно они кажутся ей неважными.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я боюсь, – отвечает она, – что он поступит, как обещал, и вернется сюда со своими дружками.

Лýка берет ее за руку, и Анна чувствует, как кровь в жилах начинает бежать быстрее.

– Это я во всем виновата, – продолжает она.

– Вовсе нет. Ты ничего не могла поделать с этим идиотом.

Анна всхлипывает, и он открывает ей свои объятия. Секунду она колеблется, потом опасливо прислоняется к его плечу. Как приятно ощущать на себе его руки, так спокойно, когда он рядом.

Долгое мгновение они стоят неподвижно, пока Лýка не прерывает молчание:

– Надо бы дойти до полицейского участка.

– Нет, – быстро отвечает Анна. – Мать не должна ни о чем знать. Иначе она никогда больше не выпустит меня из дома.

Анна заметила, как Лýка напрягся. Он не согласен, но, встретившись с ней взглядом, кивает в ответ.

– Come vuoi [13]. Тогда не пойдем.

– Спасибо, – шепчет она.

Его пальцы гладят ее по спине, и в теле начинает пульсировать желание. Бархатный голос, мягкие локоны и обворожительная улыбка. Как ей хочется поцеловать его. Может, им бежать вместе куда-нибудь далеко, где их никто не знает?

– Можно задать тебе один вопрос? – тихо спрашивает Анна.

– О чем?

– Ты бы хотел показать мне Италию? Я имею в виду потом, когда война закончится.

Искорка блеснула в его добродушных глазах, и, хотя оба знают, что это всего лишь фантазия, Лýка кивает в ответ.

– Начнем с Рима: сходим в Колизей и Сикстинскую капеллу. Потом проедем по берегу до самой Флоренции. Посмотрев на Давида и, изучив всю живопись Микеланджело и Да Винчи, отправимся дальше, в Венецию.

– И там поплаваем на гондоле?

– Конечно! Мы будем скользить сквозь город под песни гондольера и причаливать к самым лучшим ресторанам. Там мы будем есть сногсшибательные блюда: тальятелле с рагу из барашка, потом лонгвини с томатами «сан-марцано» и рыбу на гриле с каперсами, оливками и карамелизированным луком.

Анна закрывает глаза. Она знает: тому, что они обсуждают, не суждено сбыться. Лýка с Анной никогда не поедут вместе в Италию, но надо же ей о чем-то помечтать, чтобы отвлечься. Пусть на короткое мгновение, но так хочется оказаться в другом месте, в завтрашнем дне, где их миры способны сблизиться.

Глава 13

Апрель 2007 года

На следующее утро, выйдя на крыльцо, чтобы покормить Скарлетт, Ребекка обнаружила, что кто-то оставил на верхней ступеньке плошку, завернутую в газетную бумагу. Внутри лежали семь коричневых яиц.

Протягивая миску с едой кошке, ожидающей завтрак на своем обычном месте, Ребекка говорит:

– Видела, какие красивые яйца мне принесли?

Смахнув крошечное перышко, она улыбается. На то, чтобы заманить этих кур обратно в клетку, у нее ушел битый час. Взяв черствый хлеб, Ребекка посыпала крошками путь, ведущий через дверцу внутрь, и в конце концов все куры, кроме последней, оказались в загоне. Агда, любимая курица Эгона, никак не хотела идти за другими следом. Долго с довольным видом щипала травку на газоне, пока наконец не удалось поймать ее.

Ребекка смотрит на яйца. Она с большим удовольствием что-нибудь испекла бы, но пора на пробежку. В стокгольмской квартире Ребекка практически не пользуется кухней. Они с Йуаром почти никогда не готовят и дома едят только то, что можно сделать на скорую руку – бутерброды или мюсли с кефиром. Но, живя у бабушки, Ребекка много времени посвящала кулинарии, любила экспериментировать с составом рецептов и оформлением. Она пекла хлеб и печенье для званых бридж-вечеров у Анны. Выкладывала на блюда ржаные булочки, миндальные шарики, орешки с начинкой, венское печенье с джемом, печенье мятное, карамельно-яблочное и с изюмом. Бабушка учила ее всем тонкостям выпечки: как ставить опару, делать закваску для разных мучных смесей, взбивать бисквиты, украшать торты, сушить сухари и раскатывать слоеное тесто.

В самое тяжелое