Влад бесстрашно прыгнул на спину Рачиняна, вонзая ему под лопатку по самую рукоять все ту же сточенную отвертку. По ментальной связи юный инфестат ощутил легкость, с которой металл пробил одежду, плоть и кости. Ощутил, как орудие погрузилось в тело заклятого врага. Он все-таки смог вернуть всю ту боль, которую одноклассник причинил ему за последние годы. Теперь оставалось расплатиться и за унижения…

— А-а-а! А-а-ай! А-а-а-а-ай!!! — хрипло заревел спортсмен, выгибаясь дугой.

На короткое мгновение он оставил Баклана и попытался обеими руками выдрать засевшую в спине отвертку. Некромант тут же воспользовался этой заминкой, подогнул ноги к груди, а затем, подпитываясь болью школьного задиры, распрямил их, метя в живот.

Пятки Кирилла влетели в тугое брюхо Ернана со скоростью пушечного ядра. Парень задохнулся, что-то нечленораздельно засипев, и кулем осел на землю, хватаясь за отшибленное нутро.

— Дальше я сам… — мстительно прохрипел инфестат, неловко поднимаясь.

Он подошел к скорчившемуся Рачиняну и с некоторым усилием выдернул из него импровизированное оружие.

— Ну что, ублюдок, теперь тебе уже не хочется надо мной поиздеваться, а? А?! Я спрашиваю тебя, кусок говна!!!

Что произошло дальше, Баклан плохо запомнил. Его разум утонул в кроваво-красной пелене незамутненного бешенства. Кажется, он остервенело втыкал отвертку в своего врага, ликуя и торжествуя всякий раз, когда она пробивала плоть одноклассника. В память запали лишь скрежет металла по костям, хруст сухожилий, тонкий треск рвущейся кожи, жалостливые стоны и всхлипывания его жертвы… Ах, что за прекрасная симфония! Ее можно слушать вечно, вот только слабак Рачинян, почему-то слишком быстро затих, лишая эту значимую для некроманта победу сладкого привкуса триумфа.

Парень умер, исторгнув столб прохладного некроэфира, и Кирилл принялся жадно хлебать его, растягивая свой и без того переполненный резерв. Да, энергии смерти было много. Пожалуй, не меньше, чем от Влада, но этого все равно недостаточно! Чтобы стать великим, нужно больше. Гораздо больше!

— Ты думаешь… что все… закончилось, урод? — обратился к мертвому телу инфестат, задыхаясь. — Нет… для тебя… это только нача… ло…

Уже принявшись накачивать труп своего обидчика тьмой, юный некромант совсем не обратил внимания на искорку чужого любопытства, медленно приближающуюся к нему со спины.

— Не очень-то разумное решение использовать такое потрепанное тело. Оно вызовет беспокойство и посеет панику.

Молодой инфестат подскочил, взвизгнув как перепуганная девица, и недоуменно воззрился на подкравшегося мужчину.

— Вы… кто?

— А ты подойди поближе, я тебе шепну на ушко…

Незнакомец двинулся вперед, и Кирилл, учуяв его недобрые намерения, призвал на помощь своих приспешников. Тела маленького Влада и заколотого Ернана ринулись наперерез, чтобы с двух сторон броситься на подозрительного типа. Вот только он ничуть этого не испугался…

От тонущего в густых сумерках силуэта непрошенного свидетеля отделился непроглядно черный туманный всполох, который коснулся сначала одной куклы, а затем другой. И к своему ужасу Баклан ощутил, как теряет связь с воскрешенными мертвецами. Будто бы этот мужик вытянул из них весь некроэфир, оставив лишь бесполезные и пустые оболочки…

— Ты так мало знаешь, мальчик, — покачал головой незнакомец, — а уже возомнил себя вершителем судеб. Ты слишком самонадеян, глуп и неосторожен. Такие не живут долго. Радуйся, что я отыскал тебя раньше, чем ФСБН.

— Ч-ч-что вы хотите от-т м-меня?! — заикаясь проблеял малолетний инфестат, медленно пятясь.

— Ты скоро узнаешь… — с нехорошим прищуром на лице пообещал мужчина. — Каким бы зубастым хищником ты себя не считал, а в лесу всегда найдется зверь покрупнее…

Тугие струи горячей воды нещадно жгли тело. Распаренная и растертая кожа уже покраснела, сравнявшись цветом с панцирем вареного рака, а я все никак не мог решиться выйти из душа. Обычно я предпочитал температуру попрохладней, но после этого сумасшедшего дежурства перспектива свариться в кипятке не казалась такой уж плохой. Я словно бы пытался смыть с себя всю грязь, кровь и дерьмо, в которых извалялся во время штурма концертного зала. Но, ясное дело, хрен что у меня получилось…

Мысленно махнув рукой, я повернул вентили у душевой, и выбрался из кабинки, хватая банное полотенце. Обтираясь на ходу, я вышел в раздевалку, где Изюм и Умар уже сложили по сейфам боевые костюмы, и теперь надевали повседневную одежду. Ну что ж, еще одно дежурство окончено. Все живы, никто серьезно не пострадал, и это вполне достойный повод для радости! Вот только на душе отчего-то совсем погано.

— Ну что, действуем? — вопросительно посмотрел на меня Изюм.

— Да надо бы…

Я окинул изучающим взглядом понурого новичка, который даже не обратил внимания на мое появление, заблудившись где-то в собственных мыслях.

— Умар! — позвал я. — Умар, эй! Очнись!

Но парень будто бы меня и не слышал, продолжая меланхолично натягивать на ступню перевернутый пяткой вверх носок.

— Сынок! Р-р-равняйсь! — во всю мощь своих легких проорал Виноградов, чем едва не довел меня до инфаркта. Ну нельзя же так без предупреждения!

— А? Что? — Салманов, услышав знакомый позывной, встряхнулся и посмотрел на нас с напарником. — Вы со мной?

— Нет, блин, с пьяною козой! — заворчал Макс. — Ты где витаешь?

— Да я так… задумался что-то…

Отставной спецназовец глянул на меня, как бы говоря: «Видишь, насколько его плющит?» И я не мог с ним не согласиться. Новобранца явно нужно привести в чувство, да поскорее. Но чтобы понять, как дальше действовать, придется немного полюбопытствовать о его увлечениях.

— Слушай, Умар, — подключился я, — скажи, ты как вообще отдыхаешь?

— Я? Ну, э-э-э… последнее время никак.

— А раньше как отдыхал?

— В клуб ходил с друзьями, или в бар. Танцевали, выпивали, знакомились с девчонками…

— Отлично! — не совсем натурально изобразил воодушевление Изюм. — Значит, пойдем в бар. Все вместе!

— Чего? — подозрительно прищурился парень. — В бар? Мы?

— Ну да, а чё не так? — тут же угрожающе набычился Макс. — Хочешь сказать, что я слишком старый для тусовок, а?!

— Не-не-не, — замахал руками Салманов, — ни в коем случае! Вы… то есть ты в самом подходящем возрасте для этого… Серьезно!

— Ну вот и отлично! — удовлетворенно хлопнул ладонями по коленям Виноградов. — Значит, вечером созвонимся, сечешь? Скажешь, куда нам подъезжать. Да, Факел? Готов тряхнуть стариной?

— Моя старина еще не такая внушительная, чтоб ей трясти, — криво усмехнулся я, — но, в принципе, не возражаю. Последний год кроме службы я тоже ничего другого не видел. Развеяться будет не лишним.