— Видишь ли, Люба, — начал Макс. — Самокату по­нравиласьодна девочка. Из другой школы. Но туда пацанов не пускают...

— В школу юных ведьм, что ли? — спросилаКрутая.

Мальчишки были изумлены. Но виду не подали.

— Да, именно туда.

Любка посмотрела на Генку.

— А как зовут эту девочку?

— Таня, — назвал Самокатов первое пришедшее наум имя.

— Нет там никаких Тань, — уверенно заявила Кру­тая.

— Почему это нет?

— Потому. Я всех тамошних девчонок знаю.

— Откуда? — спросил Горохов.

— Оттуда. Моя бабушка — хозяйка этой школы.

— Твоя бабушка?! — вытаращились на Любкуребята.

— Да. Маргарита Курочкина.

Друзья ошеломленно молчали. А Любка сказала:

— Так что, парни, нечего мне мозги пудрить.Или говорите правду, или я отчаливаю.

— Дело в том, Люба, — помявшись, произнес Ген­ка,— что мне все время снится Рита Курочкина.

Крутая фыркнула:

— Моя бабушка?

— Нет, другая Курочкина. Та, что умерла.

— А-а, ее сестра.

— Сестра? — повторил Горохов. — Но ведь таРита родилась в девятисотом году. — Он хорошо запомнил даты жизни на надгробнойплите.

— Ну и что? Моя бабушка тоже родилась вдевятисо­том. Они двойняшки.

— Выходит, ей больше ста лет? — быстроподсчитал Самокатов.

— Больше, — подтвердила Крутая.

— Да такого просто быть не может! — воскликнулМакс.

— Еще и не такое бывает, — заверила его Любка.— Моя бабушка — колдунья. А колдуньи по триста лет живут. Почитайте-ка книги пооккультизму.

— Не собираюсь я читать всякую муру, — помор­щилсяГорохов. И гордо добавил: — Я верю только в современную науку!

— Ну и зря, — сказала Крутая. — Есть вещи,кото­рые не объяснить с точки зрения науки. А с помощью магии они объясняютсяэлементарно.

«А что, если и мои сны связаны с магией?..» —поду­малось вдруг Генке. Раньше эта мысль ему в голову не приходила. А вотсейчас, после Любкиных слов, при­шла.

Горохов между тем вступил с Крутой в спор:

— Нет никакой магии! — вовсю разорялся Макс.

— А вот и есть, — отвечала ему Любка. — Еслихо­чешь знать, вчера в Питере открылся съезд российских магов и колдунов.

— Да все эти колдуны и маги на самом делешарла­таны! — орал Горохов.

— Встречаются и шарлатаны, — соглашалась Кру­тая.— Но много и настоящих магов.

— Что-то я их не видел, — язвил Макс.

— Приходи к моей бабушке — увидишь, — спокой­ноговорила Любка. — Она магистр белой магии.

— Белой? — переспросил Самокатов, вспомнив,что Ирэн в его сне назвала Маргариту Курочкину магистром черной магии.

— Да, белой. Маги бывают хорошими и плохими.Как и обычные люди. Хороших магов называют — бе­лыми, а плохих — черными.

Горохов демонстративно пожал плечами.

— То ты говорила, что твоя бабушка — колдунья.Теперь оказывается: она — маг. Я не врублюсь — кто она на самом деле?

— А чего тут врубаться?.. По-простонародному —колдунья. По-интеллигентному — маг. А по-научно­му — экстрасенс, — разъяснилаКрутая.

Чем больше Генка слушал Любку, тем сильнее емухотелось рассказать ей о своих странных снах, так похо­жих на реальность.

И он, наконец, решился:

— Люба, можно я тебе кое-что расскажу?

Крутая бросила взгляд на часы.

— Вообще-то мне уже пора ехать.

— Да это не долго.

— Ну хорошо. Рассказывай.

Самокатов торопливо рассказал ей обо всехсвоих заморочках. Начиная с появления в классе новенькой девочки по имени РитаКурочкина, которую, кроме не­го, никто не видел, и кончая школой юных ведьм,куда они с Максом пришли вначале в Генкином сне, а потом и наяву.

— Забавная история, — усмехнулась Крутая,выдув изо рта большущий пузырь жвачки.

— Забавная? — удивились ребята.

— Да конечно! — Любка посмотрела на Генку. — Ктебе просто лявры присосались.

— Кто? — не понял Самокатов.

— Ну, есть лешие, домовые, барабашки... —перечис­лила Крутая. — А еще есть лявры. Когда они присасываются к человеку —ему начинают сниться кошмары.

— А откуда тогда у Самоката царапины, шишка,укус и ожог? — спросил Горохов. — Кстати, у меня тоже ожог... — Макспродемонстрировал Любке ярко-крас­ный след на руке. — Вот как это все твоямагия объяс­нит?..

— Запросто, — сказала Крутая. — Лявры наводятна человека кошмары, и у него начинаются наваждения. А организм с этиминаваждениями борется. Отсюда и шишки с царапинами.

— А с фонариком как быть? — иронично сощурилсяГорохов.

— С каким фонариком?

— Который Самокат потерял во сне, а нашелнаяву? Как это понимать?

— А никак, — спокойно ответила Любка. — Ты, Го­рохов,пытаешься рассуждать логически. Но когда дело касается существ из инфернальногомира, никакой ло­гики быть не может.

— Из какого мира?

— Инфернального, — повторила Крутая. — То есть— потустороннего.

— Это значит — загробного? — спросил Генка.

— Нет, загробный и потусторонний мир — не однои то же. В потустороннем живут не мертвые, а живые существа. Их, как и магов,можно условно разделить на «черных» и «белых». «Черных» постоянно притягивает внаш земной мир жизненная энергия человека. Они ею питаются.

— Выходит, лявры питаются моей энергией, — по­нялСамокатов. — А мне из-за этого кошмары снятся?

— Ну да, — кивнула Любка.

— И долго они так питаться будут?

— Пока ты их не прогонишь.

— А как их прогнать?

— Надо выпить специальное снадобье ипроизнести магическое заклинание. И лявры уберутся в потусторонний мир.

— Ой, а где взять такое снадобье? — загорелсяГенка. — В аптеке купить, да?!

Крутая усмехнулась.

— Ты, Самокатов, простой, как ситцевые трусы.В какой аптеке? Это же магическое средство! Его только колдунья можетизготовить.

— Люб, а попроси свою бабушку!

— Она сейчас в Амстердаме.

— Ах, да, — Генка досадливо закусил губу. — Амо­жет, кто-нибудь из ее учениц приготовит?