Пока в полной красе не увидела его. Ведь при мне он общался только с моей мамой, сводной сестрой и Голубкой Ладой по телефону. Из такого выводы сложно сделать.

Был холоден и достаточно строг с женщиной, что показывала нам квартиру, хотя я не сомневаюсь, Паша может своё обаяние по назначению употребить. Но он вначале сильно подумает, стоит ли.

Ведь за любой очаровательной улыбкой может скрываться ложь, а Паша оказался достаточно правдивым человеком. Ну и сказочником, совсем чуть-чуть, если нужно поднять настроение.

Ещё я могла сделать вывод, что Паша не из робкого десятка, достаточно серьёзен, что касается работы.

И приятным бонусом шли конкретные желания относительно меня. Он решил, он стал выполнять.

***

— Опаздываем, — торопилась я, надевая узкие джинсы.

— С мокрой головой не поедешь, — Паша фен включил у шкафа и стал сушить мои волосы. Фен хранился в комнате, поэтому не исчез из ванной вместе с моей стиральной машиной.

Пока я пояс застёгивала и женскую рубаху ванильного цвета, он сушил мои волосы, подкидывая пряди вверх. И на лице Павла отображалось настоящее удовольствие. Уверена, он никогда девчонкам волосы не сушил. Я ему даже позволю ногти накрасить однажды. Все мои подруги в крепких семейных отношениях говорили, чем больше мужчина к тебе причастен, включая уход за твоим телом, тем крепче брак.

К родителям можно ходить в простой одежде. Они люди коммуникабельные, к ним всегда в гости приятно ездить.

Не знаю, сохранились бы такие прекрасные отношения, если бы мы жили вместе. Но моё решение рано уйти из отчего дома сделало нас ближе.

— Мама про какой-то сюрприз говорила, — влюблённо глянула на Пашу в отражение зеркала.

— Хороший сюрприз?

— У моей мамы сюрпризы только хорошие.

— Если хороший, чего так волнуешься?

Действительно. Я настороженно задумалась. Вся извертелась, суечусь, дёргаюсь.

— Она так сказала… загадочно, что я действительно переживаю. Только бы очень хорошее. Плохое мне совсем не надо.

Паша взлохматил мои волосы и поцеловал в шею прямо у корней. От этого дрожь по всему телу.

— Хочешь, я поведу машину? — он скручивал провод фена.

— Ты не знаешь город, — я повернулась к нему и положила руки на широкие плечи. — А можно тебя Панькой называть?

— Паня? Ладно. Я отлично вожу и ориентируюсь в этом городе неплохо. Приезжал на машине и не раз.

— Я помню, Паня. Доверяй мне, у меня почти десять лет водительского стажа.

— Когда ты скажешь, что не доверяешь мне, потому что думаешь об измене, вспомни, пожалуйста, этот разговор. Когда твоя женщина убивается за рулём, свою настоящую любовь будешь усиленно опекать.

И сказано это было таким голосом и таким тоном, словно угрожал он мне, давил и заставлял подписать капитуляцию, выкинуть белый флаг, иначе меня и мой форт ждёт голодная мучительная смерть, пожар и забвение.

Не переговорщик у нас Павел Сергеевич, тон-угроза впечатлял. И голос у него глубокий. А когда говорил тихо, то становился… страшным.

— Не знаю я тебя, Паня, — прошептала я, разглядывая его безупречное лицо.

— Велечка, ты моя девушка, — он опустил глаза и взял мои пальцы. — Просто… я буду иногда просить меня послушать. Ты сейчас нервничаешь, и руки у тебя дрожат.

— Хотя после такого секса не должны, — скрасила я разговор, который усиленно сворачивал не туда.

Паша замер на мгновение, а потом обнял меня крепко, прижав к себе.

— Я сяду за руль, ты будешь сидеть рядом и волноваться, сколько тебе захочется.

— Хоохо, — задыхаясь от крепких объятий, пробубнила прямо в его плечо.

Он не поверил в то, что я поверила ему. Вот такая загогулина.

Павлу было важно, чтобы я ему доверяла. То есть свалился невесть откуда, настаивает на взаимности, дальнейших отношениях, я так поняла, серьёзных, сексом со мной занимается и настойчиво требует ему верить.

Неожиданно. Можно растеряться.

Дал мне посмотреть видео пятилетней давности. Просто ему было необходимо доказать свою правоту, чтобы никакие сомнения меня не одолевали.

Я вернулась в то время, увидела тот мост. Я всегда вспоминала этот момент жизни, как со стороны. И теперь ощущение, что это было не со мной, усилилось.

Паша ехал навстречу. Я помню его машину, появилась впереди.

Вот я сижу в старой развалюхе, за рулём Макс.

Что бы было, если бы за рулём сидела я?

По правде сказать, я лучше Макса водила и намного. Возможно, мы бы не улетели с моста.

Колесо оторвалось… Как не со мной…

Максимкина машина прямо в ограждение. Он по тормозам вдарил, но колёса уже с моста слетели, а привод передний, и медленно, как в фильме ужасов, мы стали падать.

А вот этого я не помнила. В момент резкого торможения и удара об ограждения меня подкинуло, и я ударилась виском о ручку над окном. Она страшная была, опасная. И ремень безопасности не спас. Я потеряла сознание.

Видеорегистратор запечатлел мат Паши. Он подъехал к краю моста и остановил машину. Было отчётливо видно, как Макс выбрался из тонущей тачки.

Один.

Он не нырнул за мной, он не пытался выбраться вместе со мной…

Появилось желание сейчас найти Максима, избить его бейсбольной битой, как в американских фильмах.

Хорош гусь! Точнее козёл!

То есть получается, мало того, что он сэкономил на шиномонтаже, плохо прикрутил колесо, он убил меня. В буквальном смысле этого слова.

Паша опять ругался, тикала аварийная сигнализация.

Он вышел вперёд к краю моста, разделся. Не такой крепкий, как сейчас. В двадцать два года ему явно не хватало мышечной массы.

А дальше всё, как он сказал. Почти ничего не было видно на регистраторе. Макс исчезал из вида, потому что тонула машина.

Они вернулись уже со мной и ругались. Эти два товарища матерились всю дорогу. И Макс похоже перенервничал, потому что был крайне агрессивен.

Надо же!

А я ведь допустила мысль, что Паша мне всё не так рассказал. То есть Макс не мог в моей голове укомплектоваться как полный подонок. Хотя, что говорить, я взрослый человек и прекрасно знаю, что подонками не становятся, подонками рождаются. Это на всю жизнь.

Павел забрал у меня свой телефон. И показательно удалил видео. Он закрывал дверь в прошлое, которое меня мучило.

— Прости. Но если б ты и дальше жила с мыслью, что чем-то обязана этому человеку, то испортила бы себе жизнь.