После ужина я прилегла на пару минут и проснулась от звона будильника.

Стресс всё ещё не прошёл, однако в этот раз ничто не помешало мне выспаться. Дилан снова сидел за ноутбуком.

— Доброе утро. Будешь кофе? — спросил он вполне нормальным голосом, чему я немало удивилась.

— А… не знаю… — я вдохнула кофейный аромат. — Ты ещё не ложился?

— На пару часов.

— Работал?

— Да.

— Вчера ты ничего не говорил о работе.

— А что тебе интересно? Я сын своего отца и готовлюсь сесть в его кресло, — он отвлёкся, затем перевёл тему. — Сегодня я могу забрать тебя с учёбы. Оставь свой номер телефона.

Смешно… Я попыталась отказаться, но он так устало исподлобья посмотрел на меня, что я не стала спорить.

День был ещё холодней, чем вчера. Такие морозы — большая редкость для наших краёв.

Я навздевала на себя самую тёплую одежду, которая у меня была, не заботясь о том, как это всё выглядит.

В университете начались активные расспросы одногруппниц о моей личной жизни, пришлось наплести им всяческой околесицы, лишь бы не приставали. А что мне было сказать о человеке, от которого я всей душой мечтала избавиться в скором времени? Тем не менее, меня всё больше снедал интерес к его персоне, хотелось разгадать эту загадку, пробить каменный панцирь. Я не знала, куда мне себя деть, настолько была взбудоражена переменами в жизни.

Мы с Диланом договорились встретиться в шесть часов в сквере около вуза. Чем ближе к назначенному времени двигалась стрелка, тем чаще колотилось сердце. Только бы он не трогал меня: последние воспоминания о физическом контакте с ним вызывали тошноту у меня в горле.

Я не знала, как вести себя с ним, не знала, как перестать быть маленькой девочкой в его глазах, и меня это уязвляло. Какую ответственность он имел в виду? И с какой стати я что-то должна ему?

Он уже ждал меня на аллее. Гулять по улице мы не стали, пошли в кофейню. Было видно, что он пытается сделать мне приятное.

«Надо же, с чего бы? — думала я. — Наверное, ему что-то нужно от меня?»

Со стороны мы, вероятно, смотрелись нелепо: он, такой взрослый и дорого одетый, и я, в старом папином шерстяном свитере, который уже начал распускаться на рукаве и был слегка поеден молью. Наверное, можно было подумать, что человек просто сжалился над бедной школьницей и решил накормить. На мой взгляд, получилось что надо: отличный способ заставить его ощутить неловкость.

Однако за столиком мы сели не друг напротив друга, а рядом, на один диванчик. Он взял меня за руку, я вздрогнула, но не отдёрнула её, решила узнать, что же он всё-таки от меня хочет.

— Мне хочется, чтобы ты перестала меня бояться, и тебе было со мной комфортно.

Я посмотрела на него так, как будто он сказал полнейшую чушь:

— Комфортно? С тобой? — мне стало противно и смешно одновременно.

— Мне жаль, что в Верхнем Волчке всё случилось так…

— Оно уже случилось, — сухо ответила я, мне было мало этого признания. — У меня есть своя жизнь, которая мне нравится, и некоторые вещи в ней явно лишние.

— Я не против того, чтобы ты училась, если тебе это нравится, но не в ущерб семейной жизни. Ты должна быть мне хорошей женой.

— А я не знаю, как это. Мне семнадцать, и ещё рано думать о каких-то там отношениях, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Тем более, не думаешь же ты, что, после того как ты унизил меня, я просто так возьму и позволю к себе приблизиться?

— Я тебя не тороплю, но ты уже позволила мне сделать это.

— Извини, но это против моей воли, — сказала я, убирая руку. — Я уже говорила, что не хочу быть твоей женой, мне просто этого не надо.

— Это придёт со временем, ты всё поймёшь, — ответил он безо всякого видимого раздражения. Наверное, призвал на помощь всё своё самообладание. Неблагодарное это дело — спорить со мной.

Принесли заказ. После напряженного учебного дня я была настолько голодна, что от одного вида еды свело горло. Салат не утолил моего голода. Дилан заказал пасту и пиццу. Я постеснялась просить его поделиться, но он предложил сам, и я не смогла устоять. Еда показалась мне божественно вкусной, хотя я расценивала свой поступок как преднамеренное псевдосближение из корыстных соображений.

Его автомобиль был копией отцовского. «Это отец так давит на него во всём или Дилан сам подражает ему?» — пронеслось у меня в голове.

Однако меня радовало (и одновременно настораживало), что Дилан старался быть мягким и обходительным со мной. Чем больше различий я видела между ними, тем спокойней мне становилось.

Один вид Владимира Александровича словно парализовывал меня, а его сынок, похоже, ещё не успел окончательно заматереть. Можно было использовать это в личных целях, чтобы найти слабое место в его каменном панцире и ударить побольнее. То, что мы вместе сидели и ужинали, ещё не значило, что я отменяю войну.

Впереди были выходные, в субботу мне поставили две пары в университете, и только в воскресенье можно было не думать об учебе. Дилан попросил не уезжать в Нижний Волчок. Я была вынуждена подчиниться: видимо, у него были какие-то планы.

Вечером мы довольно много разговаривали, если сравнивать с последними днями. Не затрагивая серьёзных тем, мы просто узнавали друг друга. Моё удивление и интерес возрастали всё больше, по мере того как я начинала видеть в нём живого человека, а не бесчувственного тирана. Пришлось признать, что он умел быть разным. Я чувствовала его тщательно скрываемое волнение, и это заводило меня. Неведомое до сих пор ощущение разлилось по моему телу.

— В Верхнем Волчке ты был отвратителен, сейчас ты пытаешься казаться милым и добрым. Так какой же ты?

— Такой, как есть, — он внимательно посмотрел на меня. — Диана, ты можешь быть спокойна: я не обижу тебя.

— А ты можешь говорить что угодно, но когда я смотрю на тебя, то вижу тебя таким, каким ты был в самом начале. Я не верю тебе.

— Прости… — он опустил взгляд вниз. — Обещаю, что сделаю всё, чтобы ты больше не ненавидела меня.

— Громко звучит… — недоверчиво ответила я, держа дистанцию.

— Диана, я, правда, сожалею. И хочу, чтобы ты меня простила, — его голос слегка дрогнул.

— Ха! — воскликнула я. — Ты не представляешь, с каким удовольствием я забыла об этом кошмаре на целых полгода.

— Я и сам хотел бы забыть об этом. Всё в наших руках. Ты до сих пор ненавидишь меня?

— Разве сейчас я похожа на ту девочку, которая рыдала в лесу от унижения? Нет! — с улыбкой ответила я. — Не знаю уж, чьи это шутки, но тебе подобрали неподходящую пару.

— Ну, то, что ты с характером, я уже заметил, — попытался снять напряжение Дилан, но глаза его при этом были откровенно грустными. — Ты ещё не открывала подарки? — сменил тему он.