Мне было страшно, даже очень страшно: больше всего я боялась, что он снова сделает мне больно, но признаваться в этом не хотелось. Тем более, стыдно было бы остановиться на полпути, словно я трусиха, которая на мгновение вообразила себя роковой женщиной.

Страхи оказались беспочвенными: он был безупречно нежен со мной, а я не сопротивлялась. Наверное, это у людей называется «заниматься любовью». Выходит, можно быть рядом с человеком, о котором почти ничего не знаешь? Конечно, я ругала себя за то, что должна была выждать хотя бы ещё немного времени, дать ему понять, что прежняя обида ему так просто с рук не сойдёт. Но что случилось, то случилось: стоило меня поманить, как я сдалась.

Он целовал мне лицо, шею, грудь и плечи, прижимал к себе. А вот во мне буря эмоций уже улеглась, я вовсе не собиралась таять от его ласк.

— Ты такая красивая… — прошептал он.

— Спасибо маме с папой, — только и ответила я, мне уже не хотелось дарить ему нежность. След от прошлых обид был ещё глубоким, а решения о том, чтобы окончательно остаться с ним, я пока не приняла.

У меня оставались сомнения по поводу поведения Дилана: он мог быть очень разным и, увы, наше знакомство началось далеко не с лучших моментов. Мне нужно быть очень осторожной и готовой резко испариться в случае, если он снова обидит меня.

«Нельзя влюбляться. Влюбляться мне нельзя…» — повторяла про себя я, глядя на него в упор.

— Что выражает твой взгляд? — как бы подозревая о моих мыслях, спросил он.

— Догадайся.

— Такое чувство, будто сам дьявол смотрит на меня.

— Кто знает… Кто знает… — усмехнулась я.

— Иди ко мне, — он снова прижал меня к себе. — Мне очень хорошо с тобой.

«Как же быстро ты успел это понять… не зарекайся. Хотя, пожалуй, на первое время меня устроит такой расклад. Один прокол с твоей стороны, Дилан, и я отправлю тебя ко всем чертям», — решила я, всё ещё не веря, что эти отношения — вовсе не война.

Я провела рукой по его груди, и мои пальцы остановились на небольшой неровности на коже справа, под ключицей. У меня сразу же появился вопрос:

— Это после ранения?

— Да, задело осколком, — нехотя ответил он.

— В тебя стреляли дробью?

— Что прошло, то прошло. Какая теперь разница?

— Мог бы и ответить… — обиделась я.

Он крепче обнял меня, чтобы я никуда не убежала, затем сказал:

— Это не самые приятные воспоминания, Диана, да я и сам толком ничего не помню, всё случилось очень быстро. Охотники напали на деревню и начали стрелять, а мы оказались недостаточно подготовлены к такому.

— Но тебя надо было срочно отвезти в больницу!

— Бабушка вылечила меня. Всё обошлось. Рана оказалась не очень серьёзная, смертельной опасности не было.

От Нади я слышала несколько другую информацию, но не стала спорить, побоялась выказать чрезмерную взволнованность. Да и с чего мне было беспокоиться о человеке, который когда-то жестоко и бесцеремонно обошёлся со мной? Кто знает, как надолго хватит этой его неестественной нежности? Мысли о недоверии к Дилану засели в моей голове настолько глубоко, что я даже разозлилась на него за притворство.

Но сегодня мне уже не хотелось устраивать обличительных допросов с провокациями, я решила, что лучшее средство узнать человека — это проверить его временем. Не знаю, чувствовал ли он мою холодность, но всё равно продолжал меня обнимать.

От его тела шёл жар. Я пригрелась рядом с ним и уснула. Усталость перевесила страх, он начал отступать. Это был первый знак того, что я потихоньку привыкаю к новой жизни и новой себе.

Наутро я передумала привыкать. Что-то заставило меня проснуться раньше, я тихонько встала, стараясь не разбудить Дилана, и переместилась на кухню. Меня упорно не покидала мысль, что ему слишком легко досталась победа надо мной, точнее, я сомневалась в его искренности. Захотелось сбежать от стыда, вот только какой в этом смысл?

Я стояла лицом к окну, погрузившись в цикличные мысли о том, как же меня угораздило оказаться в чужой квартире с чужим человеком.

Вздрогнуть меня заставили чьи-то объятия.

— Доброе утро. Не спится? — прошептал Дилан и наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Угу, — буркнула я, никак не реагируя на его нежность.

— Всё в порядке? — наконец, заметил неладное он.

— Не знаю… мне всё здесь чужое… — призналась я.

— Это нормально, ещё успеешь привыкнуть.

— Я думаю, мы поторопились… — сказала я, освобождаясь из его объятий.

— Хочешь, подброшу тебя сегодня до университета?

Я уныло покачала головой в ответ, глаза мои бегали по сторонам, так невыносимо было ждать, пока он от меня отстанет. Мне было страшно даже слышать звук его голоса, но ещё страшнее — оттого, что телу хотелось прикосновений. Про это ли притяжение говорила Надя?

«Словно меня приворожили, — ворчал мой внутренний голос, — но ведь смешно же… Ещё немного и я рискую потерять контроль над собой».

Дилан не обиделся, ему моя внезапная стеснительность показалась забавной. Он не растерялся и подхватил меня на руки.

— Нет уж, придётся тебе ко мне привыкнуть! — шутливым тоном сказал он.

— Эй! Куда ты меня несёшь? — от неожиданности воскликнула я, пытаясь вырваться.

Он уложил меня на диван и принялся тискать, спрашивая: «Ну что, привыкла? А теперь? А так?»

В конце концов, ему удалось меня рассмешить и тем самым немного разрядить обстановку. Я не ожидала от него такого поведения, думала, что он слишком серьёзный для подобного рода дурачеств. В этот раз он победил, я сдалась.

Когда мы оба немного успокоились, я вспомнила, что собиралась сделать всё, чтобы он отказался от меня. Мне даже стало немного стыдно оттого, что он относится ко мне лучше, чем я к нему.

Дилан заметил вновь накатившую на меня задумчивость и спросил:

— Что на этот раз?

И я, неожиданно для себя, выпалила, как есть:

— А я ведь хотела тебя убить…

Я думала, что Дилан и сейчас воспримет мои слова, как шутку, но тут же озорной огонёк в его глазах потух, и взгляд стал встревоженным.

— Я верю тебе, — ответил он.

— Извини… — мне вспомнился момент, когда я едва удержалась, чтобы не озвереть и не наброситься на него.

— Надеюсь, что это уже прошло?

Я почувствовала, что краснею. Ответить утвердительно означало бы слукавить. Нет, конечно, убивать его я не собиралась, но и уверенности, что он не станет снова жестоким хамом, у меня не было.

— Диана?

— М?

— Иди ко мне, — я помедлила, но всё же села ближе. — У нас с тобой всё будет хорошо, — сказал он.