Другой (семейный) кризис случился примерно в начале марта[137], когда в холодную погоду Уинстон опять заболел, находясь в школе. Хроническая болезнь легких перешла в пневмонию, и его жизнь была в опасности. Неизменный доктор Руз, чья практика находилась по улице недалеко от школы, со рвением, исходящим от восхищения политическими успехами Рэндольфа, отменил все лондонские записи на прием и поселился в смежной с больным ребенком комнате, чтобы наблюдать за его состоянием и ухаживать за ним во время кризиса. Дженни получила известия об этом 13 марта и тут же бросилась в Брайтон, и вслед за ней отправился Рэндольф, но поначалу доктор Руз не подпускал их близко к сыну. Они остановились неподалеку в гостинице Бедфорд и вели неистовую переписку с доктором. 14 марта Руз дважды написал лорду Рэндольфу, уведомляя его о серьезности болезни сына и выражая уверенность в его выздоровлении. 15 марта в час дня он написал еще один раз: «Мы все еще боремся за вашего мальчика. Его температура 103 градуса [39,4 по Цельсию], но принимать еду он стал лучше»[138]. В период с 12 по 17 марта температура Уинстона колебалась вверх и вниз, доходя до 104,3 градуса [свыше 40 градусов по Цельсию], прежде чем он смог выкарабкаться из этого состояния на грани смерти. По мере постепенного выздоровления к Уинстону направился поток поздравлений от всех знаменитых людей британского общества. Даже принц Уэльский приостановил поток аудиенций, чтобы справиться о состоянии здоровья маленького Уинни.

Находясь в гуще семейного кризиса, лорду Рэндольфу все-таки приходилось следить за политическими делами, в особенности не спускать глаз с угрозы принятия закона по самоуправлению Ирландии. Глэдстоун выступил 10 марта с сообщением перед переполненной Палатой общин, в присутствии принца Уэльского. 29 и 30 марта Глэдстоун опубликовал письма в печати, говоря о том, что предлагаемый парламент будет иметь такие же полномочия, что и по конституции в Канаде, подразумевая, что ирландцы будут избирать своих собственных членов в дублинский парламент[139]. Джозеф Чемберлен покинул либеральную партию и, будучи членом вновь образованной в том году партии либерал-юнионистов, повел публичную кампанию против этого законопроекта. Несмотря на волнующую речь Глэдстоуна в Палате общин, правительство потерпело поражение при голосовании за проведение гомруля с результатом 341 голос против 311 голосов, и 27 июня парламент был распущен. В этом удивительном 1886 году распалось еще одно правительство и были назначены новые всеобщие выборы.

С апреля по июнь 1886 года неизменно популярный Рэндольф выступил в Бирмингеме и Манчестере, а также в своем избирательном округе Южный Паддингтон с огромным количеством речей по вопросам гомруля и другим проблемам. Уверенный в сохранении своего места, перед началом выборов Рэндольф отправился на рыбалку в Норвегию. Опять Дженни и его мать вели предвыборную борьбу за него с помощью Лиги подснежника, и Дженни держала его в курсе всех новостей. 19 июля он писал ей из Торресдала: «Отдых идет мне на пользу. Я был очень нездоров, когда выехал из Лондона, и прошло несколько дней, прежде чем я стал чувствовать себя лучше… Я полагаю, тори придут и останутся у власти какое-то время. Мне кажется, нам совершенно необходимы пять тысяч фунтов стерлингов в год [зарплата министра]»[140]. Рэндольф без труда победил на выборах, получив 2576 голосов по сравнению с 769 голосами его конкурента.

Между тем Уинстон оправился от своей болезни и смог поздравить отца с победой на выборах. В письме к своей матери от 13 июля он заявил, что он «банкрот и мне не помешает иметь немного денег»[141]. В письмах к Джеку он обсуждал с ним армию оловянных солдатиков и мечтал, как они будут вместе строить баррикады во время летних каникул.

Когда были объявлены результаты выборов, оказалось, что консервативная партия получила большинство в 316 мест, либералы – 191 место, ирландские националисты под руководством Чарльза Стюарта Парнелла – 86 мест и либерал-юнионисты, партия, сформированная из недовольных либералов во главе с лордом Хартингтоном – 78 мест[142]. Хартингтон и Чемберлен затем сформировали политический союз с консерваторами, выступающий против закона о гомруле.

После огромных для либералов потерь на выборах 20 июля Глэдстоун ушел в отставку, и лорд Сэлисбери стал премьер-министром. Сэлисбери обратился к Рэндольфу с предложением стать лидером Палаты общин, а также канцлером казначейства, и он принял это предложение.

Быть лидером Палаты общин означало для Рэндольфа входить в члены кабинета правительства. Он отвечал за организацию деятельности правительства в Палате. Огромное количество времени уходило на проекты законов, акты парламента и министерские отчеты. Рэндольфу приходилось хорошо организовывать свое время для исполнения всех этих дел, а также на регулярное объявление в Палате повестки дня, представляемой на рассмотрение парламентом. Возможно, ему приходилось замещать премьер-министра в его отсутствие во время «Часа вопросов к премьер-министру».

О лорде Рэндольфе уже открыто говорили как о будущем премьер-министре, хотя ему было только тридцать семь лет. Лорду Сэлисбери, вероятно, не нравилось, что газеты отодвигали его в этом вопросе на задний план. Дженни и вдовствующая герцогиня с трудом сдерживали свою радость по поводу того, что он все ближе продвигался к самому высокому посту в стране. Близкие друзья с тревогой отмечали, что чрезмерная привычка Рэндольфа к курению усугубилась.

Заседания парламента начались с 19 августа 1886 года, и Рэндольф не взял летний отпуск, чтобы побыть с семьей, а проводил с ними только выходные в конце недели. Он много работал в качестве канцлера, организовывая финансовые проверки расходов всех отделов правительства. Он посвятил себя программе реформ в Ирландии, но ирландские националисты не забыли его роль в расстройстве планов по принятию гомруля и резко противостояли ему на каждом шагу.

Большой объем работы и перенапряжение, которое испытывал Рэндольф, стали отрицательно сказываться на домашней обстановке семьи Черчиллей. В августе Дженни начала ощущать, что он обращается с ней холодно и держится от нее на расстоянии, и поделилась этим в письмах к своей свекрови. К сожалению, эти письма не сохранились, и мы знаем об этом только из пространных ответных писем Френсис Мальборо. Не исключено, что под руга Дженни, леди Мандевилль, распространяла повсюду слухи о том, что у Рэндольфа была любовница. Женщиной, о которой шла речь, была красавица и неразборчивая в связях Глэдис, леди де Грей. Несмотря на свою продолжительную интимную связь с Кински, Дженни очень плохо восприняла эту новость и при этом странном обмене письмами спросила Френсис, есть ли в слухах хоть доля правды и как ей следует поступить. Возможно, Дженни сильно боялась, что до Рэндольфа дошли слухи о ее тайной связи с Кински. Френсис не удержалась заметить, что сам образ жизни Дженни привел к появлению таких историй, и настоятельно порекомендовала ей не подливать масла в огонь, делясь своими переживаниями с так называемыми друзьями. В письме от 8 сентября Френсис писала к Дженни: