меня недоступен? Или мне просто нужно покормить своего внутреннего зверя?

Нет. Дело не только в этом. Я без проблем могу найти себе девушку для секса. Да что там, готов поспорить, что даже на сегодняшнем вечере будет не меньше десятка женщин, готовых раздеться прямо тут на парковке, если я им только позволю.

– Вот ты где, мой сладкий!

Я морщусь, услышав высокий гнусавый голос, когда мы заходим через большие двойные двери в просторное фойе. Что и требовалось доказать.

Я с извиняющимся видом смотрю на Пайпер. Стоило бы подготовить ее к этому, но я правда не думал, что Кэссиди тут объявится. Я поворачиваюсь к своей бывшей девушке:

– Я же просил так меня не называть.

Она высокомерно отмахивается от моих слов и переводит свое внимание на Пайпер. Как и большинство присутствующих здесь женщин, на Кэссиди короткое облегающее платье, подчеркивающее ее покупное декольте. Ее запястья, шея и уши увешаны огромным количеством дорогих украшений. Она выпрямила волосы до предела – и, наверное, заплатила за это четверть месячных алиментов, которые я ей выплачиваю.

Кэссиди медленно, оценивающе разглядывает Пайпер с ног до головы, словно Пайпер – деревенский щенок на выставке породистых собак. Я мысленно отмечаю различия между двумя женщинами. Кэссиди – полная противоположность Пайпер. Пряди клубничного цвета в ее длинных светлых волосах, доходящих почти до талии, подчеркивают кричащий ярко-красный цвет ее платья. На ней толстый слой макияжа, а глаза подведены так сильно, что похожи на кошачьи. Помада – в тон платью, губы блестящие и влажные. Кажется, что после малейшего прикосновения ее губ всю одежду придется отправить в химчистку.

Пайпер же, напротив, выглядит юной. Невинной. Естественной. Она тоже накрасилась, но со вкусом, от этого кажется, что макияжа на ней совсем нет. Даже с иссиня-черными концами волос и крошечным пирсингом в носу она выглядит скромно и неброско по сравнению с хищницей, разглядывающей ее как свою добычу.

– И кто же эта Белоснежка с плохо окрашенными волосами? – обращается ко мне Кэссиди, приподнимая свои нарисованные брови.

Я сердито смотрю на нее. Я еще никогда не испытывал такого желания ударить женщину, как в эту секунду. Сердце у меня сжимается, и я ненадолго прикрываю глаза, упрекая себя за то, что притащил Пайпер в это логово змей. Неужели я настолько эгоистичен, что готов привести ее на это столпотворение только для того, чтобы провести с ней несколько коротких часов?

Я уже готов схватить Пайпер за руку и вывести отсюда, но тут она поворачивается ко мне и выпаливает:

– И кто же эта Барби с коллагеновыми губами и фальшивыми сиськами?

Хорошо, что я еще не успел взять себе напиток, иначе я бы точно забрызгал девушек. Я не могу удержаться от смеха – к большому неудовольствию Кэссиди. Я одобрительно киваю Пайпер – хорошо, что она способна дать отпор не только мне.

– Это Кэссиди Уитмейер, мать Хейли.

– Ах да, твоя бывшая жена. – Пайпер протягивает Кэссиди руку для пожатия.

Та презрительно усмехается и полностью игнорирует протянутую ей руку.

– Девушка, – поправляю я Пайпер.

– А? – переспрашивает она.

– Кэссиди – моя бывшая девушка, а не жена. Мы не были женаты.

Я наклоняюсь к ней поближе и шепчу ей в самое ухо:

– Слава богу.

Готов поклясться, что заметил на теле Пайпер дрожь, вызванную моим теплым дыханием на ее шее.

– Понятно, – шепчет она мне в ответ. – Когда мои сестры говорили о твоей бывшей, я решила…

– Ну уж нет. Только не она.

Я неохотно отстраняюсь – я бы хотел, чтобы каждое мое дыхание было так же близко к пахнущей цветами коже Пайпер.

Кэссиди бросается вперед и встает между мной и Пайпер.

– А это кто?

Я не успеваю ответить, потому что Пайпер меня опережает:

– Никто. Я никто. Просто подруга.

Она с мольбой смотрит на меня и едва заметно качает головой. Я понимаю, что она не хочет, чтобы я называл ее имя, но убей не могу понять почему.

– А у этого никого есть имя? Она выглядит знакомой. – Кэссиди обращается ко мне, полностью игнорируя Пайпер.

Пайпер хлопает ее по руке, и Кэссиди вопросительно смотрит на нее своими кошачьими глазами.

– Можешь называть меня Сноу[8], – с невозмутимым видом произносит Пайпер.

Кэссиди злобно ухмыляется.

– Как остроумно, – произносит она.

Кажется, мне пора прекратить эту перепалку, пока Пайпер не почувствовала себя совсем не в своей тарелке. Как можно более дружелюбно, я спрашиваю у своей бывшей девушки:

– А с кем сейчас Хейли?

– С моей мамой, – отвечает она, все еще пристально глядя на Пайпер.

– А ты тут с кем? – спрашиваю я.

Кэссиди поворачивается ко мне с широкой улыбкой:

– Ты что, ревнуешь?

– Ни капельки, Кэсс, – отвечаю я и намеренно придвигаюсь поближе к Пайпер. – Я просто надеюсь, что, кто бы это ни был, он скоро придет за тобой, чтобы ты больше не отнимала у нас время.

Она сжимает свои искусственно увеличенные губы и, прищурившись, насмешливо смотрит на меня:

– Ты бы удивился, если бы узнал, что я пришла с Джонни Хенли?

В животе у меня все переворачивается, и мне становится нехорошо. Да, он мой соперник и все такое, но это подлый удар даже для ветерана спорта.

– Ха! – фыркает Кэссиди. – Я просто пошутила. Я пришла с Энтони Муром. Он журналист. – Она указывает на мужчину в другом конце зала, который стоит среди моих товарищей по команде и что-то быстро записывает себе в блокнот. – Пригласить его к нам присоединиться?

Пайпер неловко поеживается и шепчет мне, что ей нужно в дамскую комнату. Я смотрю, как она уходит, слежу взглядом за каждым ее осторожным шагом на этих чудовищно высоких каблуках, пока она не исчезает за углом. Наконец я снова перевожу свое внимание на Кэссиди. Я должен был догадаться, что она сумеет проникнуть на это мероприятие. Она уже много раз так делала. Она как будто присматривает за мной. Не знаю точно почему. Она спит с половиной Нью-Йорка, включая, вероятно, и судью, который отказался разрешить мне проводить больше времени с дочерью. Я давно дал ей понять – еще когда она заявилась ко мне беременной, – что меня в ней интересует только то, чтобы наша дочь была довольна и счастлива. До тех пор, пока она выполняет свою часть обязательств, я с радостью продолжу выплачивать ей астрономические алименты, которые она умудрилась у меня отсудить.

Узнав, что она пришла сюда с кем-то из прессы, я испытываю облегчение от того, что Пайпер не дала мне назвать ее имя. Не знаю, что