ни стало. Работая в этом детском саду, он практически не использовал магию — мелкие чистящие заклятья не в счет, — зато день за днем распалял в своем сердце мечту о семье. И когда он приходил домой и брался за свои инструменты, магия текла через его руки, словно патока, пропитывая все предметы, что он создавал.

Джиневра вовсе не была «Черной вдовой», просто мужчины, которые в шутку или всерьез пытались добиться ее расположения, не знали, что за ее спиной стоит вся магия тысячелетнего рода Певереллов. Она заключила договор с последним из них, пообещав стать его женой через десять лет, и если бы она, словом или делом, попыталась нарушить соглашение, расплата была бы ужасна. К счастью, мисс Уизли действительно была предана Гарри Джеймсу Поттеру душой и телом все эти десять лет, и когда Найтингейл покусился на гордое звание ее мужа… Что же, парню повезло, что его не пришлось отскребать от квиддичных колец.

— Гриффиндорцы! — улыбаясь сдержанно и немного надменно, протянул Северус. — Все вы ненормальные.

— Потому что готовы рискнуть жизнью ради своей любви? — миссис Уайт чуть прищурила свои необыкновенные карие глаза. — Хм. Некоторые слизеринцы поступают точно так же.

Северус сделал вид, что не понял намека. Тогда она встала с кресла, подошла ближе и присела на краешек стола, глядя на мужа сверху вниз.

— Я могла сдать тебя аврорату в любой момент или просто проболтаться кому-то из своих друзей, — медленно проговорила она. — Почему ты доверял мне? С чего взял, что ты для меня важнее, чем всеобщее признание моих блестящих аналитических способностей?

Северус откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди, изо всех сил стараясь не показать, насколько это замечание его задевает.

— Ты не просто не стал стирать мне память — ты даже не взял с меня никаких клятв…

— Кроме брачных.

— Это было гораздо позже, — качнула головой Гермиона. — Ты не был оправдан. Доверие ко мне могло стоить тебе жизни.

Он любил ее. Он был готов загреметь в Азкабан за единственный призрачный шанс, что она придет к нему снова.

И она пришла.

Блестящие аналитические способности здесь были не при чем. Из тысяч возможных оскорблений он выбрал именно то, что было знакомо ей лучше всего. Непростительная ошибка для человека, жизнь которого много лет зависела от умения правильно подбирать слова. Ему была хорошо известна ее одержимость решением сложных задач, он знал, что Гермиона не остановится, пока не докопается до сути, и все равно растравливал ее подозрения то словом, то знакомым жестом. Идти на эти уловки было проще, чем просто признать, что ему приятно ее внимание. Что бы он ни говорил, он хотел, чтобы она его узнала, и сделал для этого все.

Глава 9

И она пришла.

Блестящие аналитические способности здесь были не при чем. Из тысяч возможных оскорблений он выбрал именно то, что было знакомо ей лучше всего. Непростительная ошибка для человека, жизнь которого много лет зависела от умения правильно подбирать слова. Ему была хорошо известна ее одержимость решением сложных задач, он знал, что Гермиона не остановится, пока не докопается до сути, и все равно растравливал ее подозрения то словом, то знакомым жестом. Идти на эти уловки было проще, чем просто признать, что ему приятно ее внимание. Что бы он ни говорил, он хотел, чтобы она его узнала, и сделал для этого все.

Он манипулировал ею гораздо тоньше и изящнее, чем ей когда-либо удастся научиться. И Гермиона была достаточно умной женщиной, чтобы время от времени делать вид, что это работает. Она давно поняла, что не стоит верить ни единому его слову. Чтобы понять его намерения, следовало оценивать поступки. Стоило лишить его возможности говорить, как все тут же встало на свои места.

И, тем не менее, он умудрился представить все так, будто она, Гермиона, урожденная Грейнджер, коварная соблазнительница. Как бы не так! А кто вцепился в нее, как утопающий в соломинку, стоило только прикоснуться к нему? Кто держал ее в объятиях так крепко, что даже если бы она хотела вырваться, то ничего бы не вышло?

Пауза затягивалась. Понимая, что ответа не получит, миссис Уайт вздохнула и сказала:

— В субботу мы идем на ужин к Гарри.

Он, конечно же, беспредельно удивился. Но Гермиона не собиралась больше отказывать себе в удовольствии поддерживать отношения со старыми друзьями только потому, что ее супруг еще не успел эти отношения наладить.

— Я надеюсь, ты имеешь в виду себя и Роуз, потому что ноги моей в этом доме больше не будет, — проворчал он.

— Хорошо, — кивнула Гермиона, улыбаясь, но тут же добавила: — Но так как тебе было зачем-то совершенно необходимо раскрыть Гарри тайну своей личности, он теперь единственный друг семьи, с которым я могу говорить обо всем, не опасаясь сказать что-то лишнее. Да и вообще единственный друг семьи. Так что я пойду туда одна, выпью немного вина и выложу ему все подробности своей личной жизни, которые годами хранила в секрете за неимением подружек.

— Я полагаю, в моих интересах проследить за тем, чтобы этого не случилось?

* * *

Разгадка оказалась проще, чем можно было ожидать, ведь Сьюзен не была злобным гением, плетущим коварные планы. Она была всего лишь воспитателем в детском саду и выражалась предельно ясно. Но, тем не менее, Гарри целую неделю кругами ходил по дому, тиская несчастную игрушку и гадая, что именно Сьюзен имела в виду под словом «повзрослеть», пока не попался на глаза Джинни.

— Прелесть какая! — воскликнула она, разглядев как следует лохматую куклу. — И на тебя действительно очень похожа!

Гарри остановился как вкопанный посреди гостиной, несколько секунд невидящим взглядом смотрел на свою невесту, а затем сорвался с места, чтобы в три огромных шага преодолеть коридор, схватить куртку и выскочить на улицу. Он немного опаздывал, но в целом, если поторопиться, можно еще застать последних родителей, приводящих детей в сад.

Поспешная трансгрессия вскружила голову, но все же, оказавшись в знакомом парке, он не потерял направления. Но чтобы догнать Голдстейнов, спешащих в «Пряничный домик», пришлось немного пробежаться.

— Мистер Гарри! — помахала ему рукой Дафна Голдстейн, нисколько не смутившись, что выглядел Гарри для нее несколько по-новому. — Почему вас так долго не было?

Гарри не нашелся, что ответить. Окрик