– Создается такое впечатление, – вполголоса сказал Колумб, когда мы шли мимо пруда, – что у нас с этим призраком общие интересы.

– Он тоже Меридиана ищет? – спросил Алешка.

– Он, я думаю, тоже клад ищет.

– Интересно! – Алешка даже остановился. – А он-то откуда про клад знает?

– Я думаю, про этот клад вся деревня знает. Легенда местного значения.

– Пошли назад! – решительно выступил Алешка. – Пошли, поскорей клад откопаем. Пока какой-нибудь Меридиан раньше нас его не откопал.

Колумб усмехнулся:

– Не спеши. Если за все эти годы твой клад никто не нашел, значит, он хорошо спрятан. Время еще есть. И потом, разгадка клада – в этой записке. А записка только у нас. – И он спросил чисто по-нашему: – Врубился?

Не знаю, как Алешка, а я врубился. Правда, с другой стороны. Мне стало ясно, что эта записка уже побывала в чьих-то руках. И вот эти слова «Мск. обл.» не случайно написаны взрослой рукой. И не так давно.

В задумчивости и тревоге мы вернулись к магазину, возле которого дремала наша славная «Победа».

– Подкачивать будем? – мрачно спросил я.

– Попозже. – Колумб обернулся. – В другом месте. – Он явно чего-то опасался. Лешего, что ли?

Мы забрались в машину.

– Ну и что? – недовольно спросил Алешка. – Съездили? Откопали сокровища?

– Чтобы найти клад, – рассудительно сказал Колумб, пытаясь разбудить машину стартером, – нужна большая подготовительная работа. Изучение, так сказать, первичных материалов… Ну, давай же, давай, старушка… В нашем случае – необходимо прежде всего разгадать эту шифровку. Не думаю, что она очень сложная. Особенно с учетом того факта, что придумал ее мальчуган.

– Вот я и разгадаю, – сказал мальчуган Алешка. Мне бы его уверенность. – Ладно, поехали домой. Экскурсия по местам боевой славы закончилась.

Да, закончилась. Но не совсем. Вернее, экскурсия закончилась, а боевая слава только начиналась. В дальнем конце села послышался нарастающий шум. Он состоял из какого-то треска, свиста и воплей. Будто на село напали воинственные индейцы. Или неистово приближался опаздывающий железнодорожный состав.

Мы обернулись. И обомлели. По улице, с дымом и треском, мчался старенький мопед, на котором, как на ослике, сидел наш новый знакомец по кличке Призрак. А за ним неслась толпа пацанов. С палками.

Сначала я подумал, что они гонятся за ним. А потом понял, что вовсе не за ним, а за нами. Все стало ясно: парень подумал и догадался, что мы – его конкуренты в деле розыска сокровищ. Он собрал всю свою банду и бросился в погоню.

Алешка поддержал мои мысли. Он проворчал:

– Ему, наверное, кто-то подсказал, что меридиан с маленькой буквы пишется. Надо удирать.

Надо! Еще как надо-то! Только, кажется, уже поздно. Орда угрожающе надвигалась, а «Победа» никак не просыпалась.

Колумб взял командование на себя.

– Дима! Вылазь! Толкай машину! Дверцу свою не закрывай!

Я выскочил из «Победы», уперся в ее зад, поднапрягся – и она стронулась с места. Неохотно и лениво. Однако до Москвы я ее не дотолкаю. Даже с остановками на подкачивание.

Но это не понадобилось – наш командор Колумб предусмотрительно поставил машину на горку. Зная ее характер, он частенько, когда не было поблизости буксира, заводил ее подобным образом. Вот и сейчас «Победа», набирая скорость, покатила вниз, к шоссе. Я ее догнал и шмыгнул в заранее распахнутую дверцу.

А сзади нарастал торжествующий и угрожающий шум погони. Размахивая палками, вопя во все горло, преследователи нас догоняли. Прерывистый треск старенького мопеда уже висел у нас на хвосте.

Но и наша старушка набирала ход. Колумб включил скорость и зажигание – мотор ожил. И тут бы самое время помчаться вперед, без остановок, до самой Москвы, но дорога внизу делала крутой поворот, за которым как раз находилась бурая масса навоза из заброшенной фермы.

Колумб, не решившись на крутой скоростной вираж, чуть притормозил… Парень в болтах и гайках нагнал нас и ударил передним колесом мопеда в наш задний бампер. Здорово ударил. Так здорово, что вылетел из седла, перелетел через нас, болтая ногами, и с воплем шлепнулся в навозную жижу.

– Красиво! – восторженно выдохнул Алешка. – Изящно даже.

А Колумб молча усмехнулся и поправил зеркальце заднего обзора. Думаю, притормозил он не случайно. Не только из-за крутого поворота…

Погоня осталась позади: отмывать своего вожака от… ну, скажем, от позора. А мы, уже без всяких приключений, не считая, конечно, «подкачать бы надо» у каждого столба, добрались до дома.

Поставив машину в гараж, на отдых, мы съели все бутерброды и печенье, выпили чай из обоих термосов, попрощались с Колумбом и пошли домой ужинать.

– Как экскурсия? – спросила мама, засыпая в кипящую воду крупу.

– У! – сказал Алешка. – Класс! Чего мы только не нагляделись! Военные танки, самолеты с крыльями, пушки со стволами. Всякая техника! Так здорово! Я там все трогал, везде лазил. Дима там все колеса подкачал.

– У танков? – спросила мама, помешивая кашу. – Или у самолетов?

– У автобуса. Нам очень старый автобус попался. Ровесник позапрошлого века. Зато водитель очень молодой. Вроде нашего дедушки.

Я эту хитрую Алешкину манеру уже столько лет знаю. Чтобы избежать вопросов и не проговориться, он начинает сам вовсю болтать. Все подряд. Пока мама не схватится за голову и не скажет:

– Все! Довольно! Ты меня совершенно запутал! Военные автобусы, крылатые танки, прошлогодние колеса! Иди мой руки!

– А как ваша экскурсия? – спросил Алешка. – Покормили крокодилов?

Мама попробовала кашу, подсолила, мотнула головой.

– Нет, не покормили. Мы сами подкормились.

– Крокодилами? – ужаснулся Алешка.

– Вот еще! – Мама даже обиделась. – Шашлыками! Мы вместо зоопарка в ресторан сходили. Так наелись, особенно папа. До сих пор спит.

– А мы? – возмутился Алешка. – Вам – шашлыки! А нам – пригорелая каша?

– Она еще не пригорела! – возмутилась и мама. – Вполне приличная каша. И комочков почти нет.

– Где каша? – спросил папа, входя на кухню. – Я бы сейчас тоже кашке порадовался бы. Хоть пригорелой, хоть с комочками.

Понедельник. Такой весь из себя радостный день! Как же! Очередное свидание со школой. Мы так по ней соскучились за два дня. Как по манной каше. С комочками.

Хорошо еще, погода пока стояла теплая, солнечная, без ветра. Каждую переменку мы выбегали на школьный двор. Сгребали листья в кучу, валялись в них, вдыхали их терпкий и грустный аромат. Он лучше всяких календарей говорил, что лето кончилось, впереди мокрая, серая осень, холодная и всегда слякотная в городе зима. Правда, после зимы будет весна. А за ней – опять лето…