Тут до них дошло. Призрак вскочил в седло, и вся орава помчалась за ним к шоссе.

– Ну вот, – сказал Алешка. – Решили мы одну свою проблему. Пока они туда добегут, пока обратно доберутся, мы все успеем сделать. Это понятно?

– Гениально! – похвалил его Колумб. – Жадность и глупость – родные сестры. Пошли, не будем терять время.

Он достал из багажника саперную лопатку, и мы зашагали к загадочному дому на окраине. К дому, где водятся призраки, ядовитые грибы и ценные сокровища.

Мы не дошли еще до пруда, как услышали в зарослях возле дома стук топора. Неожиданно он прекратился, на берег пруда шустро выкатился тот самый дед, с которым мы уже общались, и, вцепившись обеими руками в торчащую над водой удочку, уставился на поплавок. Потом, как бы заметив нас, быстренько ее смотал, подхватил ведерко с уловом и поспешил нам навстречу. Что-то чудит дед.

– Вовремя поспели, – сказал он, поздоровавшись, как и в тот раз, со всеми за руку, – как раз к ухе. Внуки твои ушицу потребляют?

– Они все потребляют, – сказал Алешка, – особенно ушицу.

– У нас нет времени, – тревожно напомнил Колумб. – Иначе нас ждет жестокая встреча с обманутыми вкладчиками.

Дед ничего не понял, но сказал:

– А вы своим делом займайтеся. А я пока ушицу спроворю.

И он в самом деле взялся ломать сухие сучья для костра. Не успели мы обойти пруд, а у деда уже горел костерок и висело над ним ведерко.

Но дед оказался непоседой. Нет чтобы посидеть у костра, подкладывать в него дровишки, следить за варевом – нет, это не в его характере. Не успели мы забраться в дом, а он уже тут как тут. Разговорчивый.

– Дом-то до войны ладный был. Я в ем, у учителя нашего, бывал. – Дед уселся на порожке, закинул ногу на ногу. – Нам, пацанам, интересно было. Он такой сад-огород учинил, все по-научному. Малина у него была – ягода с яблоко.

– А яблоки с арбуз? – не удержался Алешка.

Дед не расслышал.

– Не, арбузы он не сеял. Ни к чему. А вот вишня! – Дед даже зажмурился. – Черная, сладкая…

– Большая? – опять Алешка врезался.

– Не, врать не буду. Не шибко большая. С твой кулачок, не крупнее. Учитель-то на все руки был мастер. И хозяин, и хозяйка. Когда он варенье варил, такой дух по всему селу растекался! Мы, пацаны, на него сбегались, как воробьи на пшено. Но он в этот день вареньем нас не угощал, только пенками. Говорил, что для вкуса варенье должно настояться. И в погреб его убирал, в холодок.

Как говорится, с этого места поподробнее.

– А погреб у него знатный был. Аккуратный такой, по стенам ровные полочки. На них банки стоят, как солдаты в строю. И у каждого солдата на груди написано – с чем банка. С огурцами там, с грибочками или еще с чем. А у стены, что напротив двери, у него комод стоял. Из многих ящиков. Он в них семена зимой хранил, клубеньки всякие. А самый нижний ящик – для малинового варенья… Вот мы дождемся того часа… Ох, батюшки, – спохватился дед, – уха закипела. Пошел я. И вы к ухе поспевайте.

Как только дед ушел, мы сначала разом вздохнули, а потом пробрались в ту часть дома, где когда-то был знатный погреб. Теперь он был не очень знатный. Обычная яма. Правда, с кирпичными стенами. И, конечно, никаких там полок, никаких банок-солдатиков, никаких комодов с ящиками. Обычная яма, замусоренная пустыми бутылками, окурками, обломками досок и всякой другой дрянью. И, как мне показалось, со следами раскопок.

Мы стояли на ее краю и мысленно чесали себе затылки. Колумб достал схему, повертел ее. Ну и что? Где здесь несгораемый ящик с сокровищами прежних лет? Не было здесь никаких ящиков – ни сгораемых, ни тем более несгораемых.

– Вон там комод стоял, – задумчиво произнес Алешка. – А в нижнем ящике у него – малиновое варенье.

Я взял у Колумба схему: что-то мне пришло в голову. Вот эта пометка – «Кд», как мы думали – кабинет директора. А если это не кабинет директора? Если это сокращенное слово «комод»? А в нем – нижний ящик для малинового варенья.

Да ведь так и есть! Сходится!

«Нижний ящик, – вертелось у меня в голове. – Нижний ящик. Ни… – Тут я вроде как споткнулся. – Ящик. «Ня»!

Я хлопнул себя ладонью в лоб.

– Комар одолел? – спросил Алешка. – А я думал, они уже не летают.

– Не летают, – повторил я машинально. – Комары не летают. А вот ящики… Несгораемые… – И я объявил: – Ящик должен быть не несгораемый, а нижний.

– «Ня»! – воскликнул Алешка. – Клад прятался в нижнем ящике комода.

– Ага, – уныло подтвердил я. – Осталось только комод найти. В глубине веков. Или у кого-нибудь в сарае.

Колумб положил нам руки на плечи и взволнованно сказал:

– Дети мои, вы отчасти правы и отчасти не правы.

– Клево! – восхитился Алешка. И передразнил его: – Право всегда справа, но иногда отчасти слева.

Колумб засмеялся как молоденький:

– Ты уловил мою мысль. В нижнем ящике комода не было никогда никакого клада. И не могло быть. Что там можно было в нем спрятать? Пять банок варенья? Две гранаты и пол-автомата? Нет, дети мои, все не так просто и не так печально. «Ня» – нижний ящик – это указатель, стрелка, показывающая, где нужно искать. Поняли?

– Я понял! – сказал Алешка. – Когда здесь стоял комод, ход в тайник нужно было искать в нижнем ящике. Правильно?

– Правильно! За дело!

Мы спустились в яму, мне вручили лопату и велели отгребать мусор и землю от той стены, где когда-то стоял комод и находился нижний ящик. Неугомонные какие-то: то им колеса подкачивай, то ямы рой. Нижние ящики откапывай…

Я терпеливо копал. Лешка все время высовывался у меня из-за спины то справа, то слева и долбил как дятел:

– Ну как, Дим? Ничего? Не докопался? Ты поглубже, Дим. И пошире. Вот здесь отгреби.

– Ты у меня сейчас сам огребешь! – не выдержал я. Но тут лопата за что-то зацепилась.

Я выдернул ее из земли и стал обкапывать это место.

– Клад? – выдохнул Алешка прямо мне в ухо. Честное слово, уж лучше бы комары зудели.

– Клад, – сказал я. – Забирай. Набивай карманы.

Из земли торчала толстая ржавая проволока, загнутая петлей.

– Стоп! – сказал Колумб. И, нагнувшись, стал ее рассматривать. – На что похоже?

– На ручку, – сказал Алешка. – Дерни за веревочку, дверь и откроется.

– Я тебе дерну! – заорал я. – Дерни – она как рванет!

Колумб еще ниже склонился к земле, осторожно разгреб пальцами землю вокруг проволоки. Выпрямился:

– Не рванет. – И пояснил: – Я в армии сапером был.

Он ухватился за эту «ручку» и сильно потянул ее. Сначала ничего не было, только туго вытягивалась из земли ржавая проволока. А потом…