– Конечно, любил. Только я думаю, что это не было егонедостатком. Хотя в отношениях с Вероникой он мог бы быть более осмотрительным.

– Он мог обратить внимание на вашу школьную подругу?

– Наверное, она ему нравилась, – чуть подумав, ответилаАлла, – но между ними ничего не было. Нужно знать мою подругу. Она слишкомпорядочный человек, чтобы дать повод к ухаживаниям женатому мужчине. Хотя,думаю, отец ей нравился. Даже очень нравился. Но между ними ничего не моглобыть.

– Спасибо. У меня больше нет к вам вопросов.

– Зато у меня есть к вам вопрос. Зачем вам это нужно? Я ведьчувствую по вашим вопросам, что вы хотите представить убийство отца как обычноебытовое преступление. Украденные монеты. Его возможная связь с Алиной. Все этоненужные вопросы. Его убили по приказу кого-то из высокопоставленныхчиновников, которые его ненавидели. А вы пытаетесь придумать что-то другое.

– Я только ищу истину, – возразил Дронго, – и мне важнознать все обстоятельства, чтобы понять, как и почему произошло убийство вашегоотца. До свидания.

Выходя из квартиры, он увидел на лестничной клетке Потапова.Тот мрачно взглянул на Дронго и негромко сказал:

– В клубе нумизматов нам дали список монет, которые,возможно, были у Глушкова. По оценкам экспертов, пропавшие альбомы стоят околополумиллиона долларов. Там были уникальные экземпляры.

Они спускались по лестнице, когда увидели поднимающегося имнавстречу мужчину. Дронго подумал, что уже где-то видел этого человека.Коренастый, среднего роста, с намечающейся лысиной, карие глаза, немногодлинноватый нос, большая родинка на щеке. Потапов протянул ему руку:

– Добрый день, Михаил Николаевич.

Тот в ответ пожал руку генералу Потапову как старомузнакомому, и Дронго понял, что перед ним – руководитель таможенного ведомства,Лопатин.

– Это наш эксперт-аналитик Дронго, – представил своегонапарника Потапов.

Лопатин протянул руку. Рукопожатие было коротким иэнергичным.

– Я о вас слышал, – сказал главный таможенник, – говорят, вылучший эксперт по расследованиям запутанных преступлений.

– Слухи, как всегда, преувеличены, – возразил Дронго.

– Такое несчастье, – пробормотал Лопатин, – ему бы еще житьда жить. Он был смелым, порядочным, сильным человеком.

– Да, – мрачно согласился Потапов, – теперь все занимаютсяпоисками убийцы. И ФСБ, и прокуратура, и наше ведомство.

– Вы подключили к расследованию вашего эксперта, – понялЛопатин.

– Да, пытаемся найти преступника, – признался Потапов, – нопока никаких результатов.

– Извините меня, Михаил Николаевич, – неожиданно сказалДронго, – вы позавчера заходили к Глушкову?

– Вы меня допрашиваете прямо на лестнице? – с ирониейосведомился Лопатин.

– Нет, конечно. Но камера наблюдения, установленная службойохраны, зафиксировала ваше появление рядом с дачей.

– Я гулял, – пожал плечами Лопатин. – Кстати, вы можетепоговорить с моей супругой. В тот вечер мы гуляли вместе. Сначала я был один,потом зашел за ней, и мы вместе прогуливались по дорожкам поселка. Иногда этопомогает восстановить равновесие после тяжелого дня.

Дронго видел, как нахмурился Потапов. Допрашиватьруководителя такого ранга на лестнице было, с его точки зрения, недопустимымнарушением субординации.

– Согласен, – сказал Дронго, игнорируя возмущенный взглядПотапова. – А вы хорошо знали Федора Григорьевича?

– Конечно, хорошо, – удивился Лопатин, – когда он былвице-премьером, я стал заместителем руководителя Таможенного комитета, а потомон рекомендовал меня на должность руководителя. Об этом все знают…

– Извините нас, Михаил Николаевич, – вмешался Потапов, – небудем вас задерживать.

– Ничего, – нахмурился Лопатин, – я все понимаю. Такаянелепая смерть.

Попрощавшись, он пошел вверх по лестнице.

– Вы с ума сошли?! – обрушился на Дронго Потапов, когда ихсобеседник поднялся на следующий этаж. – Что вы себе позволяете?! Это ведь небомж, случайно вошедший в подъезд дома. Это чиновник в ранге федеральногоминистра. Надеюсь, вы не думаете, что он влез в окно, убил Глушкова, украл егомонеты и спрятал в укромном месте?

– Не думаю, – согласился Дронго, – но мне было важно задатьему несколько вопросов. И напрасно вы так поторопились. Я не закончил разговорс ним.

– Поговорите, когда он выйдет, – предложил Потапов, – илипоедем к нему вечером в Жуковку. В любом случае нужно соблюдать хотя бы некоеподобие приличия. Он пришел выразить свои соболезнования вдове и дочерипокойного, а вы лезете со своими вопросами.

– Если бы я всегда действовал по правилам английскогоэтикета, я не раскрыл бы ни одного преступления, – возразил Дронго.

Они вышли из подъезда. Во дворе и на улице перед домом былодовольно много людей и машин. Потапов кивнул некоторым знакомым и шепотомсказал Дронго:

– Скандал нам обеспечен. У деревьев стоит группа сотрудниковФАПСИ, которые знают меня в лицо. Думаю, что Земскову станет известно о нашемприезде уже сегодня.

Дронго знал, что в ФАПСИ работают бывшие сотрудники КГБ.Федеральное агентство правительственной связи было выделено в особое ведомствопосле развала Комитета государственной безопасности, и многие сотрудники ФСБ иФАПСИ хорошо знали друг друга.

– Они бы все равно узнали, рано или поздно, – заметил он,проходя к автомобилю.

Когда они сели в машину, Потапов спросил у него:

– Как бы вы хотели – будем ждать Лопатина или сразу поедем вЖуковку? Романовский приедет вечером, но Перельман сейчас там.

– Поедем, – ответил Дронго. – С Лопатиным мы успеемпоговорить. Едем в Жуковку.

– Наконец хоть в чем-то вы со мной согласились.

Потапов дал распоряжение водителю ехать в дачный поселок.

Почти всю дорогу Дронго молчал. Потапов не решался прерватьего размышления. Лишь когда машина повернула на дорогу, ведущую к поселку, онспросил:

– У вас уже есть какие-нибудь зацепки? Можете хотя быпредположить, кто это мог сделать?

– Пока я не готов к ответу, – признался Дронго, – у меня нехватает фактов, но некоторые детали уже выстраиваются в законченную картинку.

– Вы считаете, что это был кто-то из посторонних? – мрачноосведомился Потапов.

– Пока не уверен. Нужно поговорить с соседями. Насколько японял, в момент убийства на даче не было ни сына, ни дочери, ни жены погибшего?Верно?