– Многодостойные маги Долины! Я полностью согласен с мессиром Ингациусом. – Поклон в сторону Архимага. – И полагаю сведения, принесённые госпожой Хюммель, чрезвычайно важными. Однако что мы можем сделать?

– Я предлагаю Совету обратиться к Гильдии боевых магов для того, чтобы они провели углублённую разведку этой аномалии, – тут же подхватил мессир Архимаг. – Если не они, то кто?.. Потому что, как образно выразился достопочтенный Динтра, в результате мы можем получить общее заражение крови, а это весьма опасно и лечению поддаётся плохо. К тому же никто из вас не застрахован от того, что следующий заказ придётся отрабатывать именно в этой области Междумирья, верно?

Собрание согласно зашумело. Действительно, эта опасность была уже вполне конкретна и даже неприятно близка.

– Небольшая поправка, мессир Игнациус, – прогудел Динтра. – Я предлагаю создать группу из магов нескольких заинтересованных Гильдий. Боевые маги – разумеется, костяк отряда, Межреальность – их дом родной. От целителей мог бы отправиться я, поскольку никогда не знаешь, с какой опасностью придётся столкнуться разведке и какие раны врачевать.

– Согласны! Согласны!.. – раздалось оттуда, где сидели целители. Динтра иронически кивнул.

– И я бы предложил участие анималистов, хотя бы для исследования железного призрака – хотя полагаю, он там не единственная сильная тварь, – и адептов Запретного знания, нам нужна внятная гипотеза, что происходит в том районе.

– Прекрасные предложения, достопочтенный Динтра! Предлагаю провести голосование по этому вопросу, Октавиус, а Гильдии пусть выдвинут своих представителей. Логично, если это будут опытные, сильные маги…

– Логично будет, – медленно произнёс Ричард д’Ассини, про которого все ненадолго забыли, – если от Гильдии боевых магов отправится Клара Хюммель. Клара, дорогая, ты не возражаешь?..

– Нисколько, – откликнулась волшебница. Ей показалось, что Архимаг не слишком этим доволен, что он предпочёл бы, чтобы она осталась – но ей, как никогда, захотелось оказаться подальше отсюда. От Долины, от непрошеных воспоминаний, от вещей Аветуса, бывших с ним до конца. А её рядом не было – иначе, возможно, всё обернулось бы по-другому…

– Итак, голосование! – объявил Октавиус и глянул в папку, где он в последние минуты что-то яростно черкал зачарованным гусиным пером. – Уважаемые члены Совета, кто за то, чтобы обратиться к Гильдиям боевых магов, целителей, анималистов, а также Запретного знания и за счёт выделенных средств Долины организовать экспедицию ради проверки сведений, добытых госпожой Клариссой Шварцхорн Хюммель? Прошу голосовать! Один, два, три…

Предложение было принято простым большинством – хотя, конечно, нашлись и возражавшие, та же Лициния Хорст.

– Очень хорошо, – мессир Ингациус Коппер стряхнул недовольство и снова стал самим собой: энергичным, внимательным, мудрым Архимагом. – Детали экспедиции, полагаю, мы могли бы обсудить у меня за чаем. Совет окончен, Ричард?.. Октавиус?

Дик д’Ассини развёл руками:

– Главное решение принято, а детали, как вы мудро заметили, мессир, можно обсудить и за чаем. Гильдия боевых магов, общий сбор сегодня в клубе, в семь часов, возражений нет?

Возражающих не нашлось.

– Заседание Совета Долины номер три миллиона сто пятьдесят два объявляю закрытым! Благодарю всех за работу, досточтимые маги!

Клара ушла не оглядываясь, хотя видела ждущие взгляды, которые кидал на неё Дик. Но он, как видно, не решился подходить при Архимаге, а Клара сейчас была не в силах выяснять отношения – даже рабочие.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

…В крохотной келье – ночной сумрак, разгоняемый только светом оплывшей сальной свечи. В узком окне тонкий серп месяца и две яркие звезды – часть Венца Спасителя, созвездия, что восходит над монастырём Сил Святых через час после заката. На каменной пористой стене – потемневшая от времени деревянная Стрела, перечёркнутая Стрела Спасителя, вечно устремлённая вверх. И двое: один коленопреклонён, смиренен, другой положил руку ему на опущенную голову, и от ладони исходит призрачное белое сияние.

– Усерден ли был ты в посте и молитве сегодня, сын мой? Укреплял ли дух свой в вере? Взывал ли к Спасителю?

На обязательный, неизменный вопрос следует такой же неизменный ответ:

– Я был усерден, отец мой, и Спаситель удостоил меня частицы святости Его.

– Да узрим.

Коленопреклонённый так и не поднял головы, но келья озарилась ярким белым светом – светилась висящая на стене Стрела; глазам явилось каменное же ложе, высеченное в скале, совершенно пустое, колченогий стол с несколькими потрёпанными листками на нём, исписанными молитвами, и пустой оловянной чашкой. И всё. Люди не шевельнулись, хотя Стрела сияла ярче и ярче, резкие тени упали на каменный пол.

Сложенные на груди руки склонённого монаха тоже засветились, от пальцев протянулись узкие лучи, похожие на призрачные клинки. Блики за спиной его взметнулись, словно расправленные крылья. Стол мелко затрясся, листки с шелестом разлетелись по полу, чашка запрыгала по столешнице, закрутилась, словно от удара. С потолка посыпалась каменная пыль.

Сила полнила келью – яростная, обжигающая, неодолимая.

– Я… я верю, отче! Я могу!..

Монах поднял наконец голову – глаза его тоже бледно сияли. Свет заливал келью, сила толкалась в стены, но тени становились всё резче и чернее. Тень смиренного монаха казалась сейчас куда больше него самого.

– Помнишь ли ты Ангельские Откровения, ниспосланные нам за веру нашу? Святого Серапиона речения?

– П-помню, отче…

– Помнишь ли, что должно делать тебе в свой черёд?

– П-помню…

– Радуйся, сын мой, ибо близок день великого Спасения. Начальствующий скоро будет сотворён, и могучее святое воинство соберётся во славу Спасителя. Готов ли ты пойти за ним?

– Готов! Готов!..

– Усердствуй, сыне. Скоро придёт час славы нашей, и ты первый будешь спасён.

– Спасение всем и каждому… – пробормотал монах, опуская голову. Свет начал бледнеть, ночь проступала сквозь него, как сквозь тонкую ткань. Стрела на стене вновь сделалась тёмной, почти чёрной. Но монах больше не пошевелился.

Он так и остался стоять на коленях, даже когда священник, благословивший его, ушёл; только губы едва заметно шевелились в такт исступлённо повторяемым молитвам.

Только сила, полнившая келью, никуда не исчезла. Она больше не билась, стремясь вырваться наружу, – она затаилась, как зверь в засаде, как змей, свивая тугие кольца, готовясь к броску.

* * *

…Тусклый свет Межреальности, островок обычных здесь хищных полипов, похожих на колышущиеся заросли толстых лиловых волос. Barba praedatrix, как сказал бы какой-нибудь анималист или боевой маг, специалист по фауне Междумирья. В середине этого островка, под прикрытием мерно веющих «волосинок», расчищен пятачок почвы – точнее, отживших своё полипов, спрессовавшихся в подобие земли. На пятачке углём начерчена магограмма – окружности, хорды, пересекающиеся меж собой звёзды и многоугольники, цепочки рун простых и сложных; магограмма сложная и начерчена весьма умело, а по центру её силы установлен розоватый, мягко светящийся кристалл.