Администрация собралась на совет и после недолгих колебаний решила согнать всех присутствующих на импровизированную дискотеку. Первые звуки музыки были восприняты с восторгом, и народ повалил в актовый зал. Через час там негде было яблоку упасть, но никого это не останавливало. Обливаясь потом, икая от возбуждения и винных паров, публика вовсю предавалась веселью.

К тому часу, когда на июльском небосводе зажглись первые звезды, большая половина присутствующих уже перешагнула рубеж задушевных бесед на тему «ты меня уважаешь, и давай дружить семьями» и, тихонько восседая на стульях, следила мутноватыми взглядами за снующими без устали парами танцующих. В числе последних были и Марьяша с Нинкой, к чести их сказать, – вполне прилично держащиеся на ногах. Но этому фактору способствовало не столько умеренное количество выпитого спиртного, сколько длительная закалка со времен студенческих вечеринок и привычка обильно закусывать.

И если Марьяша еще могла себя ограничить в жирной пище, налегая все больше на овощные салаты и фрукты, то Нинка крушила и мела все подряд.

Вот и сейчас, дождавшись, когда смолкнут звуки шлягера десятилетней давности, Нинка повела в ее, Марьяшину, сторону шальным глазом и, пьяно хихикнув, извиняющимся тоном пробормотала:

– Маринк, а я опять жрать хочу.

– Ну ты и прорва, – лениво отозвалась та, отчаянно стреляя взглядами в капитана торгового флота, тоже выпускника их школы, окончившего ее десятью годами раньше. – Там уже и так на столах почти ничего нет...

– Ну пошли сходим, – принялась канючить Нинка.

– Не-а, не пойду. – Марьяша призывно улыбнулась миловидному капитану, явно взявшему курс в их направлении.

Но Нинка была неумолима. Не дождавшись добровольного согласия вероломной подруги, она ухватила ее под руку и поволокла к выходу из актового зала.

– Ах ты, стервозина!!! – злобно зашипела Марьяша, пытаясь улыбнуться на прощанье обескураженному капитану. – Ты что же делаешь?! Ты куда меня тащишь?!

– Жрать! – достаточно громко отозвалась Нинка, старательно не обращая внимания на возмущение подруги. – К тому же этот плюгавчик перетанцевал со всем женским составом. С тем, разумеется, кто еще способен двигаться.

– Скотина, – Марьяша отшвырнула Нинкину руку. – Ты мне сейчас, может быть, судьбу сломала! Ты это понимаешь?!

– Да, – Егармина, раскаявшись, вытянула губы для поцелуя. – Прости, Маринк. Я просто хочу быстренько что-нибудь кинуть в рот. Ты же не допустишь того, чтобы твоя подруга грохнулась в голодный обморок?

– Свалишь тебя, как же! – уже примирительно фыркнула Марьяша и тяжело вздохнула. – Ладно уж, идем, обжора.

Они беспрепятственно миновали фойе первого, поднялись на второй этаж и совсем уже было свернули в коридорный аппендикс, где располагался их кабинет, когда нос к носу столкнулись с ним.

Это был настоящий шок. Две порядком поддатые подруги мгновенно прильнули друг к другу и застыли с отвалившимися челюстями.

Нинка опомнилась первой.

– У нас что, «Коламбия Пикчерс» в приглашенных? – сдавленно выдала она и продемонстрировала прекрасные жемчужные зубы в улыбке, адресованной молодому мужчине, медленно идущему по коридору им навстречу. – Такие парни в России не живут!!! Не живут ведь, а, кукла?! Чего молчишь, дар речи потеряла?!

– Д-да-а...

– То-то же! Тут такие кадры, а ты какого-то капитана нацелилась снимать. – Она вдруг провела потными ладонями по своему телу, акцентировав внимание на своей достаточно высокой груди, и вдруг заорала: – Молодой человек!

– Дура, – простонала Марьяша и, еле поспевая, устремилась за Нинкой, которая потащила ее на встречу с мужчиной ее мечты. – Нинка, какая же ты дура!

Но Нинка, закусив удила, неслась аллюром. Вот она преодолела разделявшее их десятиметровое расстояние. Резко затормозила. Отдышалась. И почти тут же выставила лодочкой вперед свою потную ладошку.

– Нина, – отрекомендовалась она молодому человеку, удивленно взирающему на барышень навеселе. – А это Марьяшка – моя подруга.

– Здрассьте, – прошелестела Марьяша, изо всех сил борясь с желанием икнуть.

– А вас как зовут? – Нинка сапфирово заиграла глазищами, тесня парня к стенке.

Марьяша всерьез начала опасаться по поводу намерений подруги. Во всяком случае, выступать в роли соучастницы намечающегося насилия ей совершенно не хотелось.

– Нинка, идем! – попыталась она ее урезонить. – Парню некогда...

– Отчего же, – он понимающе смерил подруг взглядом преуспевающего, пресыщенного мерзавца и снизошел до ответа: – Артем... Меня зовут Артем...

Если честно, то это имя Марьяше не нравилось с детства. Так звали ее любимого двоюродного брата-погодка, с которым она провела почти все раннее детство в деревне у бабули по материнской линии. Там деревенские задиристые ребята не давали Артему проходу, дразня его Артемоном. Артем жутко обижался, пытался с ними драться, но носить постыдную собачью кличку наотрез отказывался. Марьяша, в те годы до слез переживавшая за брата, поклялась себе, что никогда и ни за что не назовет этим именем своего сына, если он у нее когда-нибудь будет. И по возможности не заведет себе парня с таким собачьим именем. А тут поди же ты...

Эти мысли, видимо, слишком отчетливо отразились на ее лице, потому как новый знакомый заинтересованно к ней склонился.

– Что-то не так?

– Артемон... – вдруг ни с того ни с сего сорвалось с ее языка.

– Что?! – выпалили оба разом – и Нинка и Артем.

Причем на лице первой явно читалось осуждение вкупе с раздражением: «Нет, ну нашла же время умничать, идиотка!» А лицо второго вдруг разом... обесцветилось.

Впоследствии Марьяша долго искала нужное слово для определения этой удивительной метаморфозы и лишь какое-то время спустя поняла, что его чрезвычайно красивое лицо как-то разом полиняло. Черты его словно размылись, лишь глаза оставались живыми. И этими самыми глазами он буквально впился в лицо Марьяше.

– Что вы сказали? – повторил он вновь. И ей показалось, что в его словах прозвучала плохо скрытая угроза.

– Я сказала – Артемон, – улыбнулась Марьяша, пытаясь снять напряжение, возникшее после ее дурацкой выходки. – Так дразнили моего двоюродного брата. Он тоже звался Артемом. Знаете, он жутко переживал.

– Ах, да, – он принужденно рассмеялся. – Видимо, это участь всех Артемов, как и всех Машек-промокашек, Ларисок-ирисок...

– И Марьяшек-букашек! – с энтузиазмом подхватила Нинка, откровенно радуясь глупости подруги, которая явно потеряла возможного претендента на ночь. – Вы какого года выпуска, Артемчик?

Нинка, полагающая, что перехватила у нее право первой ночи, по-хозяйски обвила руку Артема и попыталась увлечь его за собой.

– Идемте, выпьем, Артем! За знакомство полагается выпить!