Кстати, нет! Бомбежки не было. Во всяком случае, ни о каких массированных налетах не может быть и речи, раз ее дом цел и невредим, а рядом с соседним полно зевак, любопытными муравьями облепивших сигнальную ленту, за которой копошатся спасатели, экипированные в яркие жилеты. Последние энергично освобождали тротуар от завалов и отчаянно пытались спасти останки автомобилей, пострадавших в результате обвала дома. Только сейчас Марьяша вспомнила о газетной публикации недельной давности, отчаянно вопящей об аварийном состоянии несущих конструкций и призывающей городские власти обратить свой взор на разрушающийся прямо на глазах дом. Судя по тому, какой ажиотаж вызвало теперешнее состояние дел, и по раздолбанным машинам, погребенным под грудами кирпича, статья эта не достигла уха всемогущих администраторов.

Марьяша свесилась с подоконника и чуть повернула голову налево. Так и есть! Новехонький красавец джип Лешки Стрижа никелированно поблескивает из-под обломков кирпича. Видимо, и его не минула чаша сия, хоть он и был припаркован в горделивой отдаленности от отечественных «жигулят» и «Запорожцев».

Этот факт Марьяшу не мог не порадовать. Потому как если существовал на свете человек, которому она не хотела бы пожелать ничего хорошего и доброго, то им был именно Лешка Стриж.

Жил он в четырехкомнатной квартире напротив. Имел совершеннейше лысый череп, одутловатую, изрытую оспинами физиономию, малюсенький вздернутый нос и глубоко посаженные поросячьи глазки. Шеи Лешка не имел. Фигура его напоминала цилиндр со вставленными патрубками в виде рук и ног. Принадлежал к классу новейших нагловато-бычковатых русских. Норов имел отвратительный, манеры и того хуже: вульгарный, пошлый, скабрезный.

Марьяша просто путалась в эпитетах, пытаясь охарактеризовать Лешку, когда он в очередной раз подлавливал ее на лестничной клетке и грубо хватал за грудь, а то и, того хуже, лез ей под юбку.

На все ее угрозы рассказать участковому о его недостойном поведении он лишь гаденько хихикал, колыхая студенистообразным телом, и вновь пытался прижать ее к стене.

При этом он извергал из себя следующую речь:

– Ну ладно тебе, че ты целку из себя корежишь, ваще! Маринка, ты же умная телка, должна понимать, что наш местный ментарь мною куплен вместе с яйцами. Я бы и тебя купил до последнего волоска на твоем красивом тельце, но я хочу, чтобы ты сама ко мне... Полюбовно...

Марьяша царапалась, плевалась. Он в конце концов ее отпускал... до следующей такой нечаянной встречи.

Можете себе теперь представить, какой черной радостью преисполнилось ее сердце, когда она узрела Лешкин джип под грудами развалин. Странно только, что сам хозяин не поспешил на улицу с тем, чтобы раскидать нерадивых спасателей и не кинуться самому спасать свое дорогостоящее «дитятко»...

Позлорадствовав еще пару минут на данную тему, Марьяша неспешно приняла душ, оделась и направилась к входной двери с вполне благими намерениями спуститься в булочную, расположенную на первом этаже их дома.

Вот спроси ее потом: что заставило ее прильнуть к панорамному дверному глазку и замереть на мгновение, вряд ли бы отыскался ответ. Может, это провидение, может, интуиция. Может, и то и другое вместе. Но, впившись взглядом в окуляр, Марьяша едва удержалась от того, чтобы не закричать в полный голос.

Кто сказал, что молния не ударяет в одно и то же место дважды?! Чушь собачья и вранье! Еще как ударяет!

Чем же еще объяснить тот факт, что дверь Лешки Стрижа приоткрылась и оттуда, воровато оглядываясь по сторонам, выскользнул ее недавний знакомый Артем. Мало того, что вел он себя, мягко говоря, подозрительно, к тому же в руках держал ни много ни мало пистолет с глушителем.

«Идиот – нет?! На улице полно спасателей вперемешку с милиционерами, а он с шашкой наголо по лестничной клетке шастает!» – вот приблизительно такой была первая мысль, посетившая ее все еще больную головушку. Но продолжалось это сравнительно недолго, и все жалостливо-сочувствующие мыслишки испарились, вытесняемые самыми жуткими подозрениями.

«Что он делал в квартире Лехи Стрижа? Почему с пистолетом? – Марьяша, судорожно сглатывая, ворочала извилинами. – И не появится ли очередной труп в непосредственной близости с местом его недавнего пребывания?..»

Мысли ее были озвучены сутки спустя дотошным Сергеем Анатольевичем. Правда, озвучены они были несколько под другим углом, нежели ей хотелось.

– Как вы объясните факт вашего постоянного присутствия в непосредственной близости от места совершения преступлений? – Поганая протокольная физиономия мента буравила ее невыспавшимися мутными глазами, норовя просверлить дырку в ее переносице. – Отвечать!

– Вообще-то я здесь живу, – как можно мягче старалась отвечать Марьяша, вытирая влажные волосы полотенцем. – Сейчас вот, например, ванну принимала.

– Собирайся! – Он с силой опустил ладонь на столешницу. – В отделении будем с тобой разговаривать... нахалка!

– Вы почему со мной так разговариваете? – совершенно лишенным эмоций голосом поинтересовалась Марьяша. – Вас так долг обязывает или ваше предвзятое отношение? Как насчет презумпции невиновности?

– При чем тут это?! – скрипнул зубами Сергей Анатольевич.

– Ну... Вы же изначально считаете меня подозреваемой. – Марьяша взяла гребенку и без стеснения принялась расчесывать свои длинные волосы. – Обнаружила труп в школьном туалете – значит виновата. Убили соседа по лестничной клетке – опять виновата. Дом, который рухнул, тоже на моей совести?

Что-то изменилось во взгляде мента. Что-то все же дрогнуло. Исчезла стискивающая зубы стервозность. Взор помягчел, и даже цвет глаз определился в серовато-голубоватый.

– Извините, Марина... как вас по отчеству?

– Можно без отчества, – беспечно махнула она рукой, совершенно не подозревая о том, что разительная метаморфоза, произошедшая с Сергеем Анатольевичем, есть не что иное, как профессиональная уловка. И она клюнула на этот тактический маневр и широко разулыбалась усталому, невыспавшемуся менту. – Я еще не так стара, как вам кажется.

Сергей Анатольевич ответил ей встречной улыбкой и минут пять трепался о суровых милицейских буднях, превративших его – нормального, нестарого еще мужика со здоровыми человеческими потребностями и желаниями, в цербера с табельным оружием и огромным количеством висяков, пылящихся на стеллажах их управления.

К концу его пламенной проникновенной речи Марьяша еле сдерживала слезу. Оставшись без отца в четыре с половиной года, по причине кончины последнего от запоя, она всячески потворствовала мужчинам, имеющим стабильный социальный статус и трезвые взгляды на жизнь. Сергей Анатольевич проходил по ее сравнительной десятибалльной шкале под фишкой семь с половиной. Посему и выразила она желание напоить его чаем, поскольку визит его начал носить характер полуофициальный.

– Что ты, Мариночка! – замахал он на нее руками. – Когда мне?! Сейчас отчет с места преступления надо кропать. Перед начальством прогнуться. Н-да... За сутки в городе второе убийство местных авторитетов, а у меня ни одного свидетеля. Ты вот тоже спала наверняка в так необходимый нам момент...