На Марсе Первотворцы прорыли разветвленную сеть каналов, от которой теперь мало что осталось. Самый большой из уцелевших, названный землянами в честь Эда Гамильтона, пересекал Диа-Сао с востока на запад, проходя сквозь специальные порталы в стене. Столетия спокойной и счастливой жизни сменились веками упадка и запустения. Изначальная раса вымирала, оставляя прекрасные свои города на произвол одичавших потомков. Диа-Сао держался дольше других, но и он пал под натиском времени и варварских полчищ.

Прилетевшие некоторое время спустя земляне воздвигли на западном склоне кратера Рэйтаун – скопище домов и складов из хромосплава, завод по ремонту межпланетных кораблей и космопорт, не говоря уже о кабаках, казино, публичных домах, многочисленных лавчонках, где торговали древностями, и имперской тюрьме. В покинутом было городе вновь закипела жизнь, но эта жизнь имела мало общего с прежней. Новыми обитателями Диа-Сао руководила не мудрость, а всепоглощающая алчность. Невзирая на энергичные протесты археологов Солярного университета, останки былого величия подвергались жесточайшему разграблению. В ход шли даже обломки колонн и мраморные плиты, некогда устилавшие мостовые.

В конце концов от величайшего города осталась лишь восточная его часть, именуемая Старым городом, или Дженкорой, чьи стены, лестницы и арки сверкали сейчас под лучами торопливой луны, словно груда самоцветов. Омал попытался представить, как же выглядели эти великолепные развалины, все еще сохраняющие былое величие, тогда, сотни лет назад. Какие портики поддерживали колонны, что издалека кажутся клыками свирепого зверя? Для чего были воздвигнуты арки, полукольцом охватывающие центральную часть Большого амфитеатра? Служили ли они опорами для транспортной сети или были частью конструкции акведука? Не разобрать…

А сами марсиане изначальной расы? Были ли они клыкастыми, четырехрукими монстрами, как нынешние, или теми получеловеками-полубожествами, которых изобразили скульпторы на входе в тоннель? Омал сам не знал почему, но ему хотелось верить в последнее. Он понимал, что это своего рода межпланетный расизм, но трудно было избавиться от видения прекраснолицых человекоподобных существ, которые спешат по гладким мраморным улицам, степенно беседуют в тени деревьев, брызгают друг на дружку водой из фонтанов, играют на поющих металлических книгах в мудрой тишине библиотек, ставят в лабораториях загадочные эксперименты, влюбляются и торжественно провожают в последний путь умерших…

…Со стороны космопорта донесся вой сирены, который вскоре захлебнулся в тяжелых громовых раскатах. Омал вскочил, опрокинув бокал с вином на белоснежный халат, кинулся к перилам балкона, до рези в глазах вглядываясь в темноту за каналом. Там стремительно разрасталось багровое облако. Из него выплыло рыбообразное тело межпланетной ракеты. На мгновение она замерла в воздухе, будто гимнастка, балансируя на огненном столбе, и вдруг римской свечой взвилась в ночное марсианское небо. Омал провожал ее взглядом до тех пор, пока трепещущий огонек не затерялся среди звезд. Он никогда не видел стартующей ракеты своими глазами, только по видеопласту. И всегда завидовал людям, у которых были деньги на путешествия в Космос или кто сумел приобрести соответствующую профессию.

В дверь номера постучали. Омал с сожалением вернулся к действительности.

«Кого это принесла нелегкая?» – подумал он, во всю ширь распахивая дверь.

Человек, что стоял за дверью, не был похож ни на официанта, ни на коридорного. Не толстый и не худой, не высокий, но и не низкий, а скорее плотный, среднего роста. Упитанное, благообразное лицо незваного гостя портили лишь блеклые, будто выцветшие глаза, зато красивого кроя костюм из черного в узкую серебристую полоску синтешелка с лихвой компенсировал этот недостаток. Иначе говоря, весь облик незнакомца говорил о житейской основательности и деловой респектабельности.

– Чем могу? – осведомился Омал не слишком приветливым тоном. В присутствии импозантного незнакомца он чувствовал себя непозволительно вульгарным в халате на голое тело, к тому же облитом вином.

– Добрый вечер! – произнес незнакомец бархатным баритоном. – Если я не ошибся номером, вы мистер Джо Бастер?

– Не ошиблись, – ответил Омал, помедлив.

– Замечательно, – обрадовался гость. – Мое имя Жозеф Бофор, я ходатай по чужим делам.

– Слушаю вас.

– Поскольку миссия моя деликатного свойства, – понизив голос, сообщил ходатай, – мне не хотелось бы обсуждать ее в коридоре… Э-э, вы позволите?

Бофор слегка качнулся вперед, будто собирался упасть. Омалу поневоле пришлось его впустить. Гость быстро оглядел номер: кровать, гардероб, сервис-столик, пара плавающих кресел, на полке электрического камина небольшой видеопласт, на голографическом экране которого беззвучно вещал что-то император Вильгельм Восьмой. Показывали очередное шоу из Селениума – главной императорской резиденции на Луне. Видимо, номер показался Бофору довольно скромным – он сокрушенно покачал головой с идеальным пробором в прилизанных волосах и без приглашения опустился в кресло у столика, на котором все еще громоздилась оставшаяся после ужина грязная посуда.

Омал уселся напротив, вопросительно уставился на гостя.

– Примите мои извинения за ночное вторжение, мистер Бастер, – проговорил тот, – но, узнав, что в «Империале» остановился знаменитый бретёр, я не мог не воспользоваться столь редкой удачей.

«Этого мне еще не хватало, – подумал Омал. – Неужто работодатель?..»

– По роду занятий, – вкрадчивым голосом продолжал Бофор, – я оказываю специальные услуги. Клиенты мои, как правило, люди весьма состоятельные и, попадая в различные щекотливые ситуации, стараются избегать излишней огласки. Тогда и появляюсь я. Поверьте, у меня богатый опыт в таких делах.

– Охотно верю, – откликнулся Омал, – но не очень понимаю, при чем здесь я?

Ходатай по чужим делам тонко улыбнулся, дескать, оценил шутку и сказал:

– Мой нынешний клиент, имени которого я не стану называть, остро нуждается в ваших услугах, мистер Бастер. А вы, насколько я понимаю, остро нуждаетесь в деньгах.

Омал вспомнил о пачке солларов, которая изрядно похудела, – в «Империале» принято было брать плату вперед. В конце концов, даже эти деньги были выданы ему профессором, но кто сказал, что ученый нептунианин будет и впредь финансировать незадачливого психотуриста? Пора бы уже обзавестись собственными средствами.

– Я слушаю вас, мистер Бофор, – произнес Омал, – продолжайте!

– Работа для вас пустяковая, – сказал тот. – Вы должны будете вызвать на поединок человека, имя которого и место встречи вскоре узнаете. Вам, безусловно, известно, что законы Империи допускают личные поединки, следовательно, при вашей прославленной меткости вам ровным счетом ничего не грозит…

– Я должен… убить этого человека? – спросил Омал внезапно севшим голосом.