Задумчиво почесав подбородок, Бвонсамди склонился к цветочному горшку, стоявшему слева. Цветы дрогнули, подались прочь, увядая на глазах.

– И что же ты думаешь о ней, о нашей королеве?

Зекхан протянул вперед раскрытую ладонь, залитую кровью убийцы в маске.

– По-моему, она в беде.

– Ты прозорлив, малыш, – согласился лоа. Синее пламя в его глазах вспыхнуло жарче, отчего Зекхана замутило еще сильнее. – Беды повсюду, повсюду. Гнойник набухает. И здесь, и в твоей Орде, и в моем собственном царстве…

Зекхан нервно сглотнул. Казалось, в горле застрял комок из колючих прутьев. Лоа, придвинувшись ближе, смерил Зекхана оценивающим взглядом, сопровождавшая божество вонь разложения ударила в ноздри – крепкая, будто аромат духов эльфов крови. Должно быть, заметив в глазах Зекхана страх, лоа негромко хмыкнул и склонился к троллю так, что едва не коснулся носом его носа.

– Твой взгляд, малыш, яснее всяких слов, – прорычал Бвонсамди. – На сей раз я выразил тебе благодарность. Ты уже дважды спас королеву от гибели, а это достойно дара. Примешь ли ты его?

В ушах Зекхана зазвенело громче прежнего. Встречи лицом к лицу с лоа он в жизни не ожидал, но, можно сказать, слышал отчаянный вопль мудрой бабки, предостерегающей неразумного внука с того света. Сколько же раз она рассказывала Зекхану сказки о плутнях легендарного хитреца Бвонсамди…

Зекхан вновь гулко сглотнул и опустил взгляд под ноги.

– Что же это за дар?

Улыбка Бвонсамди походила на оскал черепа настолько, что зябкая дрожь пробирала до самых костей.

– Этого я сказать не могу. Одно скажу: это видение. Весьма для тебя интересное. В нем ты увидишь кое-чью смерть. Как насчет мены – дар за дар? Получишь от меня это видение, а взамен позаботишься, чтобы кое-что произошло…

– Какой же это дар, если я буду должен дать что-то взамен? – пробормотал Зекхан.

– Так примешь ты его, малыш, или нет? – загремел Бвонсамди.

Коридор содрогнулся. Крики советников в зале стихли, словно они тоже услышали гневный рев лоа.

– А… а что мне нужно будет сделать? – спросил Зекхан, вновь, как и накануне, задавшись вопросом, есть ли у него выбор.

– Зандалари должны остаться с Ордой. Королева должна занять место в Совете. Пусти в ход все свое немалое обаяние, малыш, втолкуй ей: другого выхода нет. Так будет лучше всего и для Зандалара, и, самое главное, для меня, – отвечал лоа, медленно кивнув, будто в надежде одурачить тролля, в надежде, что тот тоже кивнет, подражая его примеру.

Что ж, может статься, это вовсе не хитрость. В конце концов, именно затем, чтоб присмотреть за Таланджи и внушить ей доверие к Орде, Зекхан в Зулдазар и прибыл. Вот только… «Вот только слишком уж все это просто», – поморщившись, подумал он. Свидание с умершим… С кем же? С отцом, Хекази? А может, с наставником, с Саурфангом? И то и другое казалось весьма заманчивым.

– А отчего ты сам не можешь убедить ее в этом? – упрямо спросил Зекхан.

Лоа с усмешкой отодвинулся, бросил взгляд на увядшие вблизи от него цветы.

– Понимаешь, сейчас королева к советам старины Бвонсамди прислушиваться не в настроении. А вот тебя может и послушать, м-м?

Шумно вздохнув, надеясь, что бабушка не увидит внука с того света, не то будет глубоко в нем разочарована, Зекхан сказал:

– Ну что ж, показывай.

Бвонсамди осклабился, и вокруг разом стало темно.

«Что это? Смерть? Неужто он убил меня?»

Долгое время все было тихо, а Зекхан беспомощно корчился в простиравшейся во все стороны бездне. Но вот что-то сырое, холодное защекотало лопатки и затылок, и впереди ослепительно, точно гоблинский динамит, пробивший дыру в непроглядном ничто над головой, вспыхнуло солнце. Откуда-то донеслись и тут же затихли приглушенные серьезные голоса и стук копий, а после вокруг уютно, покойно зашумела природа, жужжащие насекомые закружились, заплясали, трепеща крылышками, над морем трав, столь же бескрайним, как и уступившая ему место бездна.

Поднявшись, Зекхан провел ладонью по метелкам высокой, жесткой травы и обнаружил, что рука принадлежит не ему, что она куда больше, мощнее, изборождена боевыми шрамами. Впереди выросли из земли, обрели твердость верхушки гор, на горизонте бросилось врассыпную стадо талбуков, вспугнутых кем-то… кем-то…

– Отец! Выстрел-то был совсем прост! Только не говори, что разнежился и ослаб с возрастом!

Навстречу, улыбчиво щуря золотистые глаза, рысцой бежал смуглокожий орк с густой копной черных волос. Лицо его, орка в расцвете сил, казалось ужасно знакомым – знакомым просто на диво.

– Дранош…

Орк потянулся к висящему на плече колчану, за новой стрелой.

– Проснись! Сюда идет еще одно стадо. Вернемся домой без добычи, мать шкуру с нас спустит.

– Мать… Дранош…

Лавина воспоминаний накрыла его с головой, только принадлежали они не Зекхану, а Вароку Саурфангу. Эти равнины – каждый камень, каждую яму в земле, каждое потаенное озерцо – он знал не хуже, чем рукоять любимого топора. Он дома. Он вернулся домой.

– Ремда, – прошептал он.

Полыхнувшая в груди боль тут же утихла, уступив место нежности. Жена… Его, Саурфанга, любимая… Они вновь будут вместе, и за накрытым столом, в отсветах пламени очага, он коснется ее щеки, проведет пальцем по губам – тем самым, которых не видел так давно, что почти позабыл…

– Отец?

Сын ждал, глядя на него, точно он ранен или непроходимо туп.

– Да. Да, Дранош, я готов. Веди.

Натянув луки, отец с сыном нога в ногу двинулись к оранжевому солнцу, наполовину поглощенному горизонтом. Впереди, на пустынных равнинах Дренора, их ожидала охота.

Вдруг это самое солнце вновь ослепило его, лишив зрения, снова повергло Зекхана в бесформенную пустоту. В ушах зазвучал глухой стук – стук сердца, неспешный, однако мерный, а после к горлу подступила волна тошноты и в пятки ударили плиты дворцового пола. Преодолев головокружение, Зекхан ощупал лицо, обнаружил, что его черты сделались прежними, а щеки мокры от слез, хотя он их и не почувствовал. Вернуться в собственное тело… Казалось, мир живых встречает его возвращение теплыми дружескими объятиями. С невероятным облегчением, с радостью он прислонился спиной к дверям в зал совета. Бвонсамди взирал на него с явным нетерпением заключенного, ждущего приговора судьи.

– Это и со мной так же будет? – спросил, наконец, Зекхан. – И отец будет ждать меня там?

В ответ Бвонсамди погрозил ему костлявым пальцем.

– Ну нет, так весь сюрприз будет испорчен. Увидел ты то, что нужно?

– Да, – кивнул Зекхан. – Наверное, да.

А ведь, приняв в дар видение, он заключил сделку с Бвонсамди…

При этой мысли Зекхан задрожал. Лоа могил, хмыкнув, отвесил ему театральный поклон.