– Госпожа! Господин!

Из пространственного разлома, открывшегося впереди, у дороги, выступил капитан эльфов Бездны, Келосель Дарующий Ночь. Следом за ним появилась одна из верных помощниц Туралиона, озаренная дренейка неописуемой красоты по имени Сенн. От Дарующего Ночь она держалась поодаль, а разлом, содрогнувшись от отвращения, покинула в такой спешке, будто всерьез опасалась, что он ее не отпустит.

– Что вам удалось обнаружить? – пришпорив коня, крикнула Аллерия.

Всадники за спиной тронулись следом, но куда медленнее: несомненно, восемь часов патрулирования изрядно их утомили.

Окутанные не успевшим угаснуть пурпурным сиянием разлома, Келосель с Сенн остановились посреди дороги, перед подскакавшей Аллерией, и эльф Бездны поднял руку, указывая на север, через равнину, в сторону холмов. Сощурившись, вглядевшись в сумрак ночи, Аллерия увидела тонкую ленточку дыма, тянущегося вверх, к дискам лун.

– Как Троллебой и говорил, – сказал Туралион, остановив коня рядом.

– Они в пути? – спросила Аллерия.

Качнув высоким венцом, собранным из перламутровых кос чуть позади рогов, дренейка направилась к тылу колонны всадников, искать своего скакуна.

– Нет, – отвечала она, – похоже, окопались надолго. Караульных почти нет. Большинство – женщины и дети. Это не воины, госпожа.

– Тогда берем их прямо сейчас, пока в холмы не удрали.

С этими словами Аллерия пустила коня в галоп.

– А, по-моему, осторожность не помешает, – перекрикивая встречный ветер и грохот копыт, возразил поравнявшийся с нею Туралион. – Если среди них вправду имеется темный следопыт…

– Темный следопыт сумел бы укрыться получше! – прокричала в ответ Аллерия. – А если есть хоть малейшая вероятность того, что она там, нам нужно ударить поскорей и как можно жестче, чтобы ей не удалось ускользнуть!

Удар оказался быстрым, но вовсе не таким уж жестким. Устремившись на север, отряд обогнул подножья холмов и вскоре выехал к неглубокой прогалине. Там обнаружился убогий лагерь – кучка шатров и землянок, угнездившихся под горой, хитроумно укрытых от взгляда с дороги и равнины, но расположенных в достаточной близости от источника пресной воды. С на скорую руку сооруженных вешал свисали тушки шалфокуней и окорока некрупных ящеров, рядом высились грудки заячьих косточек – остатков скудного ужина.

С единственным троллем, подремывавшим в карауле, справился капитан Келосель. Метко пущенный осколок льда угодил караульному прямо в грудь, обездвижив его, но не причинив никакого вреда. Как и уверяли разведчики, в лагере не нашлось ни одного обученного бойца, только крестьяне с семьями. Половина отряда Альянса спешилась, другая окружила лагерь плотным кольцом, перекрыв все возможные пути к бегству, а Туралион, Аллерия и дренейка Сенн подошли к лишь недавно угасшему и заметно дымившемуся костру в самом центре.

– Сохраняйте спокойствие, отвечайте на вопросы, и никому из вас не причинят вреда! – крикнула Аллерия, перекрывая поднявшийся визг.

Отрекшийся в длинных одеждах заслонил собой семейство орков – мать с двумя малышами. Младенец на руках матери вопил, не умолкая; другой – карапуз, ходить уже выучившийся, но полным набором зубов обзавестись не успевший – сжался рядом с нею в комок. Все трое в страхе таращились на Аллерию, округлив глубоко запавшие от голода глаза.

Аллерия замолчала, позволяя беженцам минутку пошептаться между собой. Остановившийся рядом Туралион отставил в сторону ногу, сомкнул ладони на рукояти меча.

– Возможно, тупик, – сказал он вполголоса.

Однако Аллерия решительно покачала головой.

– Данат Троллебой уверял, что его дозорные видели женщину в плаще с капюшоном, красноглазую и при оружии. А шла она с мирными беженцами, – откликнулась она, украдкой, чтоб беженцы не заметили, указывая на юго-запад. – Разведчиков Альянса вынесло на берег недалеко отсюда, а та, кого мельком видели здесь всадники Троллебоя, очень уж напоминает одну из темных следопытов…

– Да, – согласился Туралион. – Совпадение дьявольски маловероятное.

– Один из них что-то знает, – подытожила Аллерия, обводя взглядом испуганные лица перед собой. – И будет говорить.

– Собаки Альянса! – Из толпы, звучно шаркая подошвами, вышел Отрекшийся в плотных черных одеждах. Когда-то он был высоким и плечистым человеком, однако проклятие посмертия и времени заметно пригнуло его спину к земле, нижнюю челюсть, почти лишенную плоти, обрамляли остатки черной бороды. – Где ваше сострадание? Перед вами – невинные мирные жители, бездомные, изголодавшиеся, всего лишь пешки в вашей бесконечной войне!

– Выходит, ты говоришь за всех? – спросила Аллерия.

Смерив Отрекшегося пристальным взглядом, она заметила, что ворот его одежд усыпан обрезками стебельков трав, а выцветшие костлявые пальцы измазаны какой-то зеленой массой.

В ушах зазвучал хор все тех же голосов – шипящих, леденящих кровь, бесплотных, как сама Тень:

Ломай его хрупкие косточки, пока не заговорит. Ломай на куски, отыщи костный мозг, выведай все его тайны…

– Я говорю, и этого довольно, – буркнул в ответ Отрекшийся. – Если за них кто-то и вступится, то разве что я.

– Сегодня мы не намерены проливать кровь, – спокойно, но твердо сказал ему Туралион. – Расскажи нам то, что мы стремимся узнать, и ступайте своей дорогой – с одеялами и припасами, которыми мы сможем поделиться.

Услышав это, беженцы переглянулись – кто с надеждой, а кто и с подозрением на лице.

Пока Туралион разбирался с говорливым Отрекшимся, взгляд Аллерии снова упал на мать с двумя малышами, будто притянутый к ней неким щупальцем любопытства. Таким образом Бездна нередко указывала ей путь, всюду высматривая обман, ни на минуту не прекращая охоты за тьмой, таящейся в каждом живом существе. Поначалу Аллерия заметила лишь голод женщины, однако теперь увидела еще кое-что. Припав к самой земле, орчиха покачивалась взад-вперед, не смея взглянуть хоть на одного из окруживших лагерь солдат даже мельком. Нервничала. Что-то скрывала.

Отвлекшись, Аллерия даже не заметила, как маленький орк в набедренной повязке и тоненьком одеяльце, затрепетавшем за его спиной, будто плащ, вскочил и, обнажив крохотные клыки, с воинственным ревом бросился на нее.

– Зун! Нет! – вскричала его мать.

Туралион, присев, ухватил юного орка за пояс, закружил в воздухе и усадил на траву.

– В другой раз, малыш, – негромко хмыкнув, сказал он.

– Пощади его! Прошу, пощади! – крепко прижав к груди младенца, орчиха-мать со слезами уткнулась носом в его пеленки.

Аллерия, тоже присев, подняла маленького орка на ноги, развернула к себе, придержала за плечи, взглянула в его огромные карие глаза. Конечно, мальчишка боялся ее, но необузданная детская храбрость придавала ему духу.

– Ты меня понимаешь? – спросила она.