Напряженное лицо Моники и ее изумрудные глаза завораживают.

– Я не могу, – тихо говорит она.

– Расскажи, Моника. Почему ты все время морщишься от боли?

Молчание. Она сглатывает, отворачивается. Она выглядит слабой, будто сдалась. Я не отпускаю ее. Глубоко внутри я знаю, что что-то не так.

– Ну ладно, у меня артрит, – наконец говорит Моника, пристально глядя на меня. – Сейчас воспаление обострилось, а падение с забора на футбольное поле и катание на американских горках тоже не пошли мне на пользу. Я не хочу об этом говорить. Забудь, что я сказала.

Артрит? Когда услышал, какой у нее диагноз, я сразу захотел прижать Монику к себе и прямо сейчас унять ее боль.

– Трей знает?

Моника гордо поднимает голову:

– Нет. И не смей ему рассказывать. Обещай, что не скажешь, – просит она дрожащим голосом.

– Почему?

– Потому что болезнь почти под контролем и я не хочу, чтобы ко мне относились как к какому-нибудь инвалиду. Особенно Трей. Черт, вот зачем я тебе рассказала? – Своими ярко-зелеными глазами она смотрит на мою руку на своем запястье. – Если станешь по-другому ко мне относиться, клянусь, я перестану с тобой разговаривать.

– Американские горки, – говорю я. – Наверное, тебе не надо было кататься.

– Знаю. Дура.

Моника качает головой и кладет свою руку на мою. Это интимный момент, и сердце у меня начинает стучать еще быстрее.

– Слушай, Вик, я не хочу просто так сдаваться и потому заставляю свой организм работать на пределе возможностей. Разум против материи, так сказать. Я должна победить и этой победы добьюсь.

– Победить что? – Из коридора доносится знакомый голос.

Я оборачиваюсь: моя бывшая стоит в дверях и, удивленно выгнув бровь, смотрит на нас с Моникой. Я сижу на кровати и держу Монику Фокс за руку, а рука Моники лежит на моей. Вот черт!

Я отдергиваю руку.

– Привет, Вик, – говорит Кэссиди, чуть наклонив голову.

Раньше она так наклоняла голову, когда хотела отчитать меня за то, что я что-то сделал не так. А Кэссиди считала, что я все всегда делал не так.

Моника отходит от меня на два шага, осознав, что со стороны все выглядит подозрительно.

– Привет, Кэссиди.

– Привет, – говорю я, делая вид, что все в полном порядке. – Что ты тут делаешь?

– Позвонила Дани и попросила отвезти ее в торговый центр за платьем на бал выпускников. – Кэссиди слегка прищуривается. – Вот я и решила перед отъездом подняться и поздороваться. Разумеется, я не знала, что ты не один.

– Я уже ухожу, – говорит Моника, хватая сумочку со стула у окна. – До скорого, – говорит она мне, потом прощается с Кэссиди и выскальзывает из комнаты.

Кэссиди провожает Монику долгим взглядом.

– Что это было? Ты что, трахаешься с девушкой своего лучшего друга?

– Не говори ерунды.

– Я видела, как вы держались за руки.

Я закатываю глаза и поднимаюсь.

– Кэсс, мы не держались за руки. Я взял Монику за руку в порядке эксперимента для урока социологии.

Мне приходится врать. Если Кэссиди узнает правду, мне придется многое объяснять.

У меня большие проблемы: Кэссиди не умеет держать рот на замке. Если она решила, что я развлекался с Моникой, то скоро так же будет думать вся школа. Черт, да Кэсс, наверное, и в интернете об этом растреплет.

Кэссиди, которая раньше несправедливо обвиняла меня в изменах и постоянно ныла о том, что я недостаточно хороший парень, глубоко вздыхает и говорит:

– Ладно, была не была. Вик, я до сих пор думаю о тебе каждый день.

– Кэсс… – начинаю я, но она прерывает меня, подняв руку.

– Я все еще люблю тебя. – Кэссиди опускает голову. По всему видно, что сейчас буду слезы.

– Что? Я же знаю, что ты про меня гадости говоришь, – возражаю я. – Думаешь, я не слышал, что ты болтаешь за моей спиной? Фремонт – город маленький.

– Я поливаю тебя грязью, потому что мне тебя не хватает, – говорит Кэссиди, как будто это логичное объяснение. Теперь она смотрит на меня, и я вижу, что в ее глазах стоят слезы. – Мне не хватает нас. Я буду в отчаянии, если ты начнешь с кем-то встречаться. Ты даже не смотришь на меня больше. Когда я вошла и увидела вас с Моникой, во мне проснулась такая ревность, что мне даже стало плохо.

– Причин для ревности нет.

– Вик, давай попробуем еще раз? – предлагает она, приближаясь ко мне, как хищник к жертве. Подойдя вплотную, она медленно проводит ладонями по моей груди и спускается ниже. – Клянусь, я стану девушкой, о которой ты мечтаешь.

Я убираю ее руки.

– А я не могу стать парнем, о котором мечтаешь ты, Кэссиди.

– Почему? У тебя кто-то есть?

– Нет, – вру я, все еще ощущая связь с той, которая только что покинула мою комнату. – Я никогда не смогу соответствовать твоим стандартам.

– Я изменилась, честно. У меня даже нет парня, с которым я могла бы пойти на бал выпускников, потому что все знают, что я хочу пойти с тобой.

– То есть ты винишь меня в том, что у тебя нет пары?

– Именно, – она вздыхает.

Проклятье!

Я себя потом возненавижу за эти слова, но я не могу допустить, чтобы она осталась без пары для бала.

– Если тебе так хочется пойти на бал выпускников, я пойду с тобой.

Ее лицо оживляется.

– Правда?

– Да. Но это не значит, что мы снова встречаемся, просто на бал вместе идем.

– Хорошо. – Она обнимает меня за плечи. – Вик, я сейчас самая счастливая девчонка на свете! Теперь могу с твоей сестрой платье выбирать!

Ну хоть кто-то у нас счастливый.

В СРЕДУ ПОСЛЕ ШКОЛЫ мы с Эштин и Бри поехали искать платья для бала выпускников. Бри сразу направляется в глубину магазина, туда, где платья.

– Хочу черное кожаное, – громко заявляет она.

– А к нему плетки и цепи, да? – поддразнивает Эштин.

Бри кивает – ей явно понравилось предложение Эштин.

– А что? Круто! Джета как раз надо немного подхлестнуть, чтобы собрался. Кстати о мальчиках, которым надо собраться: говорят, Трей повел тебя на американские горки, чтобы пригласить на бал выпускников.

– Это был полный провал. – Сосредоточившись на платьях, я нахожу красное с открытыми плечами. – Как думаешь, подойдет тебе? – спрашиваю я у Эштин.

– Слишком красное.

Я беру черное со стразами.