– Не-а. Он возглавляет клуб «Атлет». Тут, неподалеку.

– Живет поблизости?

– В тридцать пятом доме, квартира пятьдесят семь.

– Отлично, отлично, – пробормотал Дима. – Апочему ты думаешь, что это именно Лагутин? Он тебе не нравился? Как педагог?

– Наоборот, – по-взрослому пожал плечамиЖеня. – Очень нравился. Классный был педагог. Возил нас на природу, втурпоходы, в бассейн, на стадионы. Столько своего свободного времени тратил!

– Почему ты на него подумал? Жанна тебе намекнула?

– Нет, с Жанной мы никогда не обсуждали ее симпатий.Она меня держала на привязи, как собачку. Наверное, решила, я так втюрился, чтовсе стерплю.

– А ты не стал бы терпеть?

Женя еще раз стрельнул глазами в сторону собеседника и,тяжело вздохнув, признался:

– Стал бы, наверное. Даже уже начал. Я ведь несколькораз видел Жанну с… ним.

– А у тебя не было желания рассказать кому-нибудь извзрослых? Своей маме, например? Или старшей сестре Жанны? Ведь этонеестественно – девочке встречаться с таким взрослым мужчиной.

Женя с жалостью поглядел на серьезного Диму:

– У нас это не катит. Может, раньше принято было… Асейчас у нас девчонки такую захватывающую жизнь ведут, что языка не хватит наних ябедничать. Да и мальчишки тоже… похлеще, чем взрослые.

– Но ведь Жанна была не просто какая-то тамдевочка, – не согласился Дима. – Ты с ней дружил, она выделяла тебясреди других.

– Все равно. Взрослых мы в свои дела никогда невпутываем.

– А с самой Жанной ты когда-нибудь говорил о… ее новомувлечении?

– Пытался. Но она высмеяла меня. Сказала, что я дурачоки это не мое дело.

– А ты?

– А я сказал, что ревную.

– А она?

– А она сказала, у меня кишка тонка ревновать.

– Как он выглядел, этот тип из «Макдоналдса»?

– Как настоящий шпион. На голове – кепка с козырьком,очки затемненные, огромные, в пол-лица. Такого не узнаешь, если что.

– Но ты все равно подумал на Лагутина. Почему? Тебечто-то показалось в нем знакомым? Осанка, походка, одежда? Может быть,татуировка или еще какая особая примета? Или голос? Ты слышал его голос?

Пока Дима перечислял, Женя Сушко отрицательно мотал головой.

– Нет, я ничего в нем не заметил знакомого. И голоса неслышал. Я из-за другого на ББ подумал. Незадолго до того, как он из нашей школыушел, мы ездили на районный спортивный праздник в соседнюю школу. Сначаласуматоха была, потом начались выступления. Я Жанну потерял. Началискать. – Женя замолчал.

– И увидел ее с Лагутиным?

– Да. Они целовались в раздевалке. Жанна стояла нанизенькой тумбочке и обнимала его двумя руками за шею.

Дима ничем не выдал своего волнения. Просто спросил:

– Они тебя видели?

– Нет, я ушел. Не то чтобы испугался, но было как-то истрашно, и противно. Не знаю, как объяснить.

– Шок, вот что это было. Я бы на твоем месте тожепочувствовал себя не в своей тарелке.

Женя немного оживился:

– Такое чувство было, как будто тебя под дых ударили.Понимаете, если бы ББ такой же козел был, как наш бывший преподаватель физры,мне бы просто противно стало, и все. А Борис Борисович…

– Да, ты говорил, что тебе он нравился.

– Он всем ребятам нравился.

– Наверное, девчонкам тоже. Может быть, со стороны Жанныэто был просто порыв? А ваш Лагутин не захотел ее обидеть и высказался позже,потом, когда ты ушел. Например, если бы мне выказала свою симпатию пылкая юнаядевочка, я бы так и сделал. Не обижать же ее криком, понимаешь?

Женя пожал плечами. Было заметно, что такой поворот делакажется ему маловероятным.

– А еще когда ты видел Жанну с этим незнакомцем из«Макдоналдса»?

– Он ее однажды возле школы поджидал. Я с последнегоурока ушел, домашнее задание не приготовил, а там как раз тетради надо былосдавать. Ну, вот. Я вышел и вижу – он стоит с той стороны школьного забора,возле «ракушек». Стоит, курит, облокотился о дерево.

– А как ты догадался, что это именно он?

– Очень просто. Он был в тех же очках. Они совершенноне подходили ко всему остальному.

– А во что он был одет? – с любопытством спросилДима.

– Было еще холодно. На нем дубленка была, шапкакоричневая. И эти очки затемненные. Не из той оперы.

– Отличная память у тебя, парень. Ты не пытался за нимиследить?

– Пытался. А толку что? У него машина была. Белая.

– Машина? А какая? Ты в марках разбираешься?

– Разбираюсь. Я бы и номер записал, не успел просторазглядеть. Машина стояла ко мне боком, когда они сели и поехали, я далеко был.

– Так какая же машина? «Волга»? – спросил Дима.

– Никакая не «Волга». «Жигули», «девятка».

– И спутник Жанны сел за руль?

– Да, он повел. Это его была машина. Если бы я тогданомер разглядел…

– Кто же знал, что так получится? – сочувственнопроговорил Дима. – Не стоит из-за этого казниться.

– А вы милиции про Лагутина доложите?

– Сначала сам послежу. Если он покажется мнеподозрительным, то доложу. Надеюсь, ты не против?

– А про меня?

– Как скажешь, дружок.

– Лучше не надо.

– Лады. Давай договоримся так. Я раскрою, от кого получилинформацию, только в том случае, если Лагутин окажется по-настоящему замешан.Речь идет об убийстве, мы не можем с тобой прятаться.

Дима специально сказал «мы с тобой», чтобы придать мальчикухоть немного уверенности. Тот подумал и кивнул, соглашаясь:

– Ладно. В крайних обстоятельствах можете про менярассказать.

– Мы нашли его, – коротко сообщил Сухарев потелефону. – Сейчас придем. Неверова с нами.

– Они его нашли, – повторил Ратников, выходя вприемную и глядя на Лизу блестящими глазами. – Все сработало.

Фотографа звали Глеб Соколов. Это был довольно высокийплотный человек сорока трех лет – живой, улыбчивый, уверенный в том, что вселюди – братья, и вполне довольный этим обстоятельством. Нина НиколаевнаНеверова завороженно смотрела новому персонажу в рот и, кажется, на радостяхбыла не в силах мыслить здраво. Что бы у нее ни спрашивали, она только невпопадкивала и сдержанно улыбалась.