Доставая из машины папки с документами, Гунарстранна озабоченно хмурился. Летом сад нужно постоянно поливать. Но, затевая расследование такого дела, как убийство Рейдун Росендаль, трудно предугадать, на сколько времени оно затянется. Во всяком случае, следующие несколько недель он здесь жить не сможет. Как же быть в мае, когда придет жара?

Его мысли нарушил звук тяжелых шагов и хруст веток. Из зарослей на дорогу вышел старик в выцветшем исландском свитере и потертых брюках. Гунарстранна узнал своего соседа Сёрбю; тот в знак приветствия приложил ладонь ко лбу и робко улыбнулся.

Гунарстранна буркнул что-то неразборчивое и снова принялся выгружать багаж.

Сёрбю входил в группу местных жителей-пенсионеров. Они старались держаться вместе: ходили друг к другу в гости, играли на аккордеоне, даже одевались одинаково – во что подешевле, чуть ли не в обноски. Гунарстранна не любил Сёрбю. Считал его старым болтуном. Вечно тот рассказывал о своих детях с таким видом, как будто раскрывал государственные тайны.

Гунарстранне неинтересно было слушать о чужих детях и внуках. И меньше всего о детях и внуках этого старого толстяка. Кроме того, он подозревал, что местные пенсионеры не только играют на аккордеоне, но и сплетничают о нем.

Судя по тому, с каким виноватым видом Сёрбю переминался с ноги на ногу, скорее всего, он успел что-то натворить. Гунарстранна недовольно прищурился. Интересно, что тут забыл старый жирный ворон? Наверное, что-то вынюхивает, чтобы было что рассказать своим дружкам.

Внешне соседи представляли собой единый фронт. Но поодиночке, втайне друг от друга, ходили к Эдель клянчить отростки или черенки. Они не смели появляться на их участке, когда Гунарстранна здесь жил, но проникали тайком, когда он уезжал в Осло. Возвращаясь, инспектор всегда находил чужие следы. Сёрбю воровал у него саженцы, которые, правда, у него не выживали. Ни сам Сёрбю, ни его жена не знали, что участок нужно регулярно перекапывать, известковать, вносить удобрения и так далее…

– Неплохо выглядит, – льстиво заговорил пенсионер, кивая в сторону новой террасы.

Гунарстранна пожал плечами и взял по сумке в обе руки.

– Наверное, дорого обошлось? – продолжал толстяк.

– И еще обойдется. Вам не по карману.

«Не привык, чтобы тебе откровенно хамили», – злорадно подумал Гунарстранна, глядя в вытянувшееся лицо соседа. Наконец тот понял намек, попрощался и ушел.

Обойдя валун, он стал проверять ростки и завязи. На западной границе участка он в свое время подготовил для теплицы канаву пять метров на метр и уже врыл в нее шесты. На мокром гравии отпечатались следы Сёрбю. «Хорошо, что я еще не купил материалы», – подумал Гунарстранна. Меньше искушения для соседей. И потом, в ближайшее время ему будет не до стройки.

Он поправил лист пластика, прикрывавший маленькую бетономешалку, и вернулся к террасе. Закурил, сидя на табурете у уличного очага.

Отношения с соседями всегда поддерживала Эдель. Ему хватало общения на работе. В свободное время не хотелось тратить силы на пустую болтовню. Вот Эдель наверняка пожалела бы нелепого толстяка в потертых брюках. Может быть, даже зашла бы к нему в гости, принесла рассаду и поделилась полезными советами. Хотя советовать такому лентяю – только время зря тратить.

Он наслаждался тишиной. Его участок укрыт от ветра. Ветер налетал только с юга, что случалось редко. Внизу, в долине, блестело на солнце озеро; в нем отражались деревья.

Он встал. Пронзительное верещание телефона эхом отдавалось от бревенчатых стен.

Звонил Як Мюрбергет, который следил за Сигуром Клавестадом. Як, по своему обыкновению, сразу приступил к делу:

– Сигур Клавестад больше не один.

Гунарстранна хмыкнул и развалился на диване. Ноги он положил на стол. В доме было темно; снаружи сгустились сумерки. Он не видел даже собственных ботинок.

– Он сел на автобус на Драмменсвей, а вышел в Векерё. Зашел в какое-то офисное здание… В нем целая куча разных небольших компаний.

– Как называются?

– Кажется, убитая работала в компьютерной фирме?

– Они производят программное обеспечение и торгуют им… «ПО партнерс».

– Да, такая фирма там тоже есть.

– Давай дальше! – Гунарстранна крепче сжал трубку.

– Он вошел туда в три, а вышел в полчетвертого. С ним была женщина. На вид около тридцати, в костюме… Длинные черные волосы, рост метр семьдесят, симпатичная. На подбородке черное родимое пятно.

– Дальше!

– Сейчас я смотрю прямо на них. Они сидят и пьют вино в кафе через дорогу. Держатся за руки. Время от времени она ударяется в слезы. Что мне делать, если они разойдутся?

Гунарстранна задумался.

– Следи за мужчиной, – решил он наконец. – И держи меня в курсе.

«Ах, чтоб тебя! – подумал он, отключаясь. – Проклятая машина! И надо же было ей сдохнуть именно сегодня!»

Франк зевнул. Было утро – где-то между шестью и половиной седьмого. Небо серое; холодно. Сырой туман окутал дома, деревья и машины. Пока не понятно, каким окажется день. Может быть, утренняя дымка развеется, а может, нет. Судить пока рано. После такого утра погода способна на любые трюки. Возможно, их ждет погожий, солнечный денек… или, наоборот, мрачный и дождливый.

На той стороне дороги машины были припаркованы в два ряда – бампер к бамперу. В такую рань найти свободное место почти нереально. Сейчас местные жители еще дома. Завтракают, читают газеты и пьют кофе.

При мысли о кофе ему стало совсем тяжко. Ни завтрака, ни кофе, магазины еще закрыты. А впереди – несколько часов ожидания, скорее всего, напрасного.

Гунарстранна разбудил его телефонным звонком три четверти часа назад. Приказал срочно ехать в Ламбертсетер. Причем не на машине. Вот почему он брел пешком по улице, выискивая взглядом босса. Фрёлик страшно устал. Он уже забыл, когда последний раз высыпался. Голова у него начинала работать ближе к середине дня…

Заметив, что из окошка неприметной черной машины вырываются клубы дыма, он понял, что близок к цели. Машина стояла кое-как; капот выступал из общего ряда на полметра. Окна запотели. Гунарстранна приоткрыл их совсем чуть-чуть.

Франк распахнул пассажирскую дверцу.

– Я еще не завтракал, – обвиняющим тоном проворчал он. Здороваться он не стал.

– Вот, бери. – Гунарстранна протянул ему старомодный блестящий термос.

Франк отвинтил крышку, которая отскочила, громко чпокнув. Салон наполнил чудесный аромат крепкого черного кофе. Он взял с приборной панели желтую пластиковую чашечку с шершавым ободком и налил ее до краев.

– Ты не ел, а я не спал. – Гунарстранна смял окурок в переполненной пепельнице. – Дам им двадцать минут, потом поднимусь. – Он посмотрел на часы и перевел взгляд на средний подъезд в трехподъездном доме напротив. От тротуара к подъезду вела плиточная дорожка длиной двадцать метров. Дверь частично перекрывали разросшиеся кусты барбариса. На первом этаже вперед выдавалась сплошная веранда под ярко-желтым навесом.