Дальнейшие события вряд ли могли порадовать разнообразием. Офицеры приходили в семьи черными вестниками, принося с собой горе и слезы, крики и проклятия, отчаяние и ужас. Обоим было не по себе, и каждый из них с радостью избежал бы этой страшной церемонии, но долг требовал отдать последние почести павшим воинам. И они, сцепив зубы, вновь стучались в двери, и смотрели в мгновенно бледнеющие лица, вновь произносили казенное «ваш муж!.. ваш сын!.. ваш брат!..», вновь набирали номер ближайшей больницы и вновь тяжело курили на улице…

Правда, в одном из домов они столкнулись с совсем другим приемом. Еще в коридоре, у распахнутых настежь дверей квартиры, где проживала семья мичмана Толубеева, их неприятно поразила разухабистая, плещущая весельем и неимоверной громкостью музыка и устойчивое, застарелое амбре дешевого наркотика, вина и сигарет.

На пороге торчали какие-то субъекты, загораживающие проход, но Звонарев, стиснув зубы, попер прямо на них, твердо решив узнать, что здесь происходит. Вихров, брезгливо озиравший загаженный коридор, правда, засомневался, по тому ли адресу они прибыли, и Егору пришлось притормозить.

С трудом добившись от двух обдолбанных вусмерть существ непонятного пола подтверждения, что он попал правильно, Егор брезгливо отшвырнул нарков с дороги и вошел внутрь. Сзади его прикрывал разом насупившийся Лешка. Приятели миновали гостиную, наполненную уже знакомыми клубами вонючего дыма, приторными запахами дешевой выпивки, потными телами, извивающимися под рваный ритм гитар и грохот барабанов в мятущихся лучах музыкального голопроектора. Спрашивать что-либо у потерявших чувство реальности «зомби» офицеры не стали и просто отправились методично обыскивать всю квартиру.

Хозяйка обнаружилась в спальне в объятиях совсем еще зеленого юнца с разноцветными волосами и многочисленными татуировками-хамелеонами по всему телу – последним писком молодежной моды. Звонарев, весьма уважавший и ценивший скромного и очень ответственного покойного мичмана, мгновенно пришел в ярость и с бранью набросился на опешившую женщину. Лешка с веселым восторгом смотрел на то, как его доселе невозмутимый приятель кроет трехэтажным матом глупо хлопающую глазами куклу, стыдливо натягивающую на себя заляпанную несвежую простынку, попутно гоняя пинками по комнате отчаянно визжащего сопляка.

Сунувшихся было на шум двух аборигенов – Вихров еще успел искренне удивиться, как эти уроды смогли что-либо расслышать в таком бедламе, – Звонарев встретил угрюмым зрачком офицерского лучевика и, запаленно дыша, посоветовал не лезть не в свое дело. Незнакомцы оказались непонятливыми – а может, просто под кайфом, – и полезли защищать приободрившуюся при их появлении и визгливо заголосившую хозяйку.

Пришлось вразумить дурачков.

А потом еще нескольких их приятелей.

И еще!..

В общем, вырвались они из притона не то чтобы побитыми, – все же подготовленный офицер мог вполне постоять за себя в драке даже с несколькими штатскими и без помощи оружия, – но пара-тройка ссадин имелась, да и разбитые в кровь кулаки противно саднили.

– Нет, ты видел! – продолжал возмущаться и в лифте Звонарев. – Пока муж честно воевал, эта сука здесь веселый дом устроила, с наркотой, хахалями, песнями и танцами! И вот ей я должен был сейчас соболезнования приносить, успокаивать, флаг на прощание торжественно вручить!.. Тьфу, мразь!.. Жаль, я ее не пристрелил!

– Зато пар выпустили! – невпопад его словам, радостно осклабился Вихров, но тут же зашипел, будто рассерженный кот, и принялся осторожно промокать разбитую губу. – А я этой жабе успел пару раз по харе съездить! – похвастался он.

Егор ожег его возмущенным взглядом, но промолчал и отвернулся. На улице он спросил у тревожно озирающегося водителя такси аптечку и воды и постарался привести себя в порядок. Лешке было проще – на его темно-синем мундире кровь была не так заметна, как на белой флотской парадке Звонарева.

– Ты не волнуйся, – успокоил настороженно наблюдающего за их действиями водителя пилот, – мы никого не убили. Просто дали по ушам одной ублюдочной шлеп-компании, и только. Сейчас по последнему адресу сгоняем, отвезешь нас в кабак, и все, можешь быть свободен… Да не криви ты рожу, не обидим!

– Ага, только мне потом машину от крови отмывать, – угрюмо пробурчал таксист, тяжело вздохнул и сел за руль.

Вовремя, потому что именно в этот момент из дверей подъезда вылетели несколько взъерошенных и орущих что-то бессвязно угрожающее личностей, весьма нетвердо стоявших на ногах. Завидев офицеров, они бросились к ним с явным намерением продолжить выяснение отношений.

– Второй раунд, – нехорошо ухмыльнулся Звонарев. – Только вот сейчас мне уже не хочется руками-ногами махать! – Капитан-лейтенант решительно цапнул кобуру и вытащил лучевик.

– Егор! – предостерегающе крикнул истребитель. – Только без трупов, а то замучаемся отмазываться.

Звонарев нетерпеливо отмахнулся.

– Итак, господа, кто первый? – с иронией осведомился он у нерешительно замерших при виде оружия скандалистов. – Не стесняйтесь, прошу вас! – Он приглашающе повел стволом.

– Да врежьте ему кто-нить, он Сеньку, гад, покалечил! – раздался вдруг откуда-то сверху визгливый женский вопль. Вихров задрал голову. Из окна далеко высунулась полуголая «вдова». Она яростно размахивала руками и злобно выкрикивала всевозможные грязные ругательства. Ее защитники «чести и достоинства», получив неожиданную моральную поддержку, приободрились и угрожающе заворчали. Один из них нашарил на земле обломок кирпича и под шумок запустил его в сторону офицеров, целясь в отвлекшегося Звонарева, а остальные тем временем бросились вперед. Егор чудом увернулся, мгновенно вызверился и, уже не раздумывая, полоснул короткой очередью под ноги дебоширам. Судя по пронзительному, какому-то поросячьему визгу, одному из них все же перепало! Его товарищи мгновенно шарахнулись назад, в подъезд, бросив раненого на произвол судьбы.

– И это правильно, – презрительно улыбнулся Егор им вслед, пальнув вверх пару раз для острастки. – Ну, кому там еще хочется получить?! – заорал он с вызовом. В ответ с шумом захлопнулось окно, крики прекратились, и дом замер, будто вымер. Только неудачливый мститель тихонько и жалобно скулил, держась за обожженную лодыжку и глядя на офицеров расширенными, испуганными глазами. Похоже, он в один миг протрезвел и осознал, в какой заднице очутился.

– Давай, налетай, – зло хохотал каплей, – куда ж вы все подевались?! У меня тут каждому подарок найдется – подходите, не пожалеете!

Вихров прислушался. Где-то неподалеку завывали сирены полицейской машины.

– Садись, Егор, – подтолкнул он Звонарева, – надо сматываться – похоже, кто-то из соседей легавых вызвал. А нам с тобой только и радости сейчас, что объяснять, почему мы тут стрельбу затеяли. Все равно никто правду не скажет, а наоборот, нас же еще и виноватыми сделают!

– Вот уроды, – матернулся каплей, забираясь в салон, – пока мы этих клоунов гоняли, ни одна тварь рыла своего не показала, а теперь, смотри-ка, осмелели! Они б лучше на этот притон наряд навели – сто к одному, что не первый день гульба здесь идет.