— Эй, — предостерегающе сказала я, понимая, что еще пару минут, и мы опять окажемся раздетыми и невменяемыми. Причем если Рай будет продолжать в том же духе, то есть целовать живот все ниже, то я возглавлю невменяемость и первой начну взывать к раздетости. — Прекращай! Мне срочно нужен Мартин Вега.

— Мы справимся без него. Я отлично справляюсь без него. Показать?

— Не надо! Я верю! Райден, да помоги же мне. Послушай, правильно ли я рассуждаю. Моника считает своего брата самым умным и талантливым, сопровождает и поддерживает. Но все меньше верит в себя. Если кто и сможет ее сто процентов инициировать — это ее брат. Точнее не так — "ее брат в беде". Зови его!

Нехотя Рай убрал свой нос из моего пупка, вздохнул и встал с кровати. Я наблюдала как быстро он надевает сорочку, ботинки и чувствовала себя странно. Нобили женятся на своих, да и мама Камачо совершенно недвусмысленно дала мне понять, что я ее не устраиваю. Будем честны, любой намек в академии на наши отношения тут же превратил бы меня в «доступную девушку» в глазах остальных студентов.

Но очень, очень хотелось схватить его и не отдавать, присвоить, вцепиться и спрятать. Хлопнула дверь. Камачо пошёл за Вегой, а я села, взяла подушку и со стоном уткнулась в нее лицом. Хватит думать о парне как одна из обычных охотниц за брачным кольцом! Я не такая! Хватит!

Перед приходом Мартина успела повесить вещи обратно в шкаф, скатала в рулон горемычную простынь, истоптанную, помятую, с честными следами любви. И, когда через некоторое время недоумевающий Вега зашел в комнату следом за Камачо, его встречала собранная и деловитая студентка ГАСа, будущий Страж, а не потерявшаяся в ориентирах, наивная девчонка.

Подвал под нашим кампусом делился на два крыла. В одну сторону мы относили белье на стирку, другая вела в складские помещения и котельную.

— Вега, на вас двоих хозяйственный блок, — сообщила я близнецам, — смотрите внимательно, страхуйте друг друга. О нарушенном контуре мы сообщили только вам, чтобы не распространять панику, тем более за дело взялись риторы, а следовательно, нечего бояться. Слова сантехника мы проверяем просто на всякий случай.

— Угу, — опасливо забубнила Моника. — Знаешь как твоя речь звучит вкратце? «По территории могут бегать хаоситы, но это фигня». Да? Прям вообще не бояться?

— Хаоситы в академии всегда использовались, — резонно сказал Мартин. Он никак не мог понять, что происходит между мной и Камачо. И бросал на нас осторожные, оценивающие взгляды. — Если риторы знают, бояться нам, действительно, нечего. Но спасибо, что предупредили.

Мы с Райденом старались не переглядываться, даже не смотреть друг на друга, чтобы выглядеть максимально расслабленно. Проверяем на всякий случай трубы на предмет протечки, успокаиваем мою излишнюю подозрительность. Райден так и сказал Мартину: «Стеллина идея, она же упрямая — пока не удостоверится, спокойствия никому не будет».

Когда мы разошлись в разные стороны, Райден сказал:

— На меня твоя Моника странно смотрит.

— Она знает, — вынужденно призналась я, — так получилось.

— То есть я своим друзьям не могу сказать, а ты можешь?

Хороший вопрос. Если об отношениях рассказываю Монике я — это искренность с подругой, а вот если Камачо сообщит Олафу и Эдмону, по моему мнению, это — растрепался. Но разницу в нюансах объяснить оказалось весьма непросто. Парни, например, могут проговориться, но сказать это Камачо — значит обвинить его приятелей в склонности сплетничать. В моих рассуждениях есть разночтения и двойные стандарты, признаю, но отчего-то дать разрешение Райдену откровенничать с друзьями — язык не поворачивался. Хм. Неужели я настолько подозрительна к мужчинам?

— Ладно, одному другу, наверное… можешь сказать.

Он снисходительно хмыкнул, но не откомментировал.

— Кому? — тут же требовательно спросила я, заступая дорогу.

— Шшш, — он прижал палец к моим губам и ласково провел по ним, нажимая на нижнюю и заставляя желание сворачиваться внизу живота. — Я подумаю.

Подумает он. Мое настроение швыряло от великолепного до нижеплинтусного. Хотелось прыгать от счастья и цепляться за шею Райдена, а уже через минуту спрятаться где-нибудь под кустом в саду от стыда и непонимания как вести себя дальше.

— У нас есть минут семь, а то и больше, — вдруг сказал Камачо, дернув меня за поворот к котельной. — Пока они проверят комнаты и дойдут до последней.

В неровном свете подвальных светильников его лицо было перечеркнуто на две части. Светлую и темную. Тени добавили мрачности резким подскульным впадинам, пропастям глаз.

— Ты слишком напряжена, — озадаченно прошептал он. Вдруг сел на колени и прижался щекой прямо к развилке между ног. — Закрой глаза… Эля.

Теплая рука мягко начала поглаживать прямо по шаговому шву, и у меня чуть не отнялись ноги.

— Да, напряжена, — сделал тихий вывод Райден и начал расстегивать на мне брюки. — Дай мне пару минут.

Проклятие, что он творит! Я схватилась за пояс одной рукой, второй с силой его отталкивая. Брыкалась, отбиваясь коленками, шипела. Перед глазами стояла картинка Ледки, раскинувшей на матрасе белые полные ноги. Именно такой я запомнила ее, увидев несколько дней назад под Уго. В этом самом подвале, в комнате, куда понемногу двигались Вега. Доступная девушка, которую не отчисляют, потому что у переполненных энергией и запертых в академии парней может снести крышу. Мне отчаянно не хотелось, чтобы меня трогали именно тут, в этом помещении, в сером подвале, под темными изломами гудящих труб.

— Только не здесь, — выдохнула я. — Я не шлюха.

— Что?! — он подскочил и прижал к холодной стене. — Ты что говоришь? Ты — любовь.

"Ты — любовь". Очень знакомые мне слова.

Те, что нафантазированный мной Камачо как-то сказал во сне. Или не совсем во сне?

— Райден…

Он приподнял брови и сделал вид, что к чему-то прислушивается.

— Не увиливай, посмотри на меня. Тебе снятся сны?

— Еще какие, Маккой. Еще какие. Я тебе обязательно о них расскажу, но чуть попозже. Слышишь?

Я аккуратно прихватила его за поясок и, развернувшись, теперь сама прижала к стене. Ситуация повторилась зеркально, только я не собиралась никого расслаблять. Я скорее напрячь собралась, причем серьезно.

— Сны, Рай. Я тебе снюсь? Что ты знаешь о наших…

— Тссс. Слышишь? Шум и споры! Веги сразу пошли в дальнюю комнату! Я тебе все расскажу о снах и не только, но сейчас нам нельзя опоздать.

Ругаясь вполголоса и шипя разозленной кошкой, я выпустила ткань из рук и побежала по коридору. Сейчас самое важное — инициация Моники, а потом я поймаю нобиля и буду пытать его, пока во всем не признается. Не слишком ли много странных деталей в наших отношениях? Два общих контура, мое чувство-определение местонахождения Райдена, его манипуляции на дуэли, а теперь и общие сны.