— Я знаю, что это последнее, чего бы ты хотел. — Ее голос тоже дрожал. — Что ты никогда не хотел детей из-за Пиппи.

Она вздохнула, когда почувствовала, как руки Коннора прижимают ее к себе. Пиппи была младшей сестрой Коннора. Девочкой, о которой так долго мечтали родители. Она заболела лейкемией и в конце концов умерла. Семья распалась. С то го момента Коннор твердо решил, что не допустит повторения истории. Что он сказал ей тогда? Что дети — это потенциальная бомба, готовая взорваться в любой момент и уничтожить всех. И он никогда не собирался так рисковать.

Коннор был потерянным маленьким мальчиком. Забытым и брошенным, охваченным чувством ненужности и нелюбви. Кейт знала это чувство, и связь между ними была такой сильной, что, услышав эту историю, она осознала, как сильно любит его. Она хотела обнять его и показать, насколько он желанен.

Невероятно, не так недавно ей казалось, что у нее впереди вся жизнь, чтобы доказать ему свою любовь. Но сейчас она была беременна, и он не захочет разбираться с этим. Может, он не сможет справиться. Она навсегда потеряет его. Кейт уткнулась лицом в грудь Коннора.

— Я знаю, что можно легко… все исправить, — с трудом проговорила она, — но я не могу, и я даже не могу тебе сказать, потому что…

Ее тело затряслось сильнее. Коннор крепче обнял ее.

Он приподнял ее голову. В его глазах она не увидела злости или неприятия. Коннор казался грустным, и это причиняло еще больше боли.

— Никогда не думай так, Кейт, — произнес он. — Ты можешь все мне рассказать. — Он легко коснулся ее лица. — Я знаю, что с тобой случались плохие вещи. Как я могу об этом не знать? Ты помнишь первый раз, когда мы пытались заняться любовью?

Конечно, она помнила. Это была катастрофа.

— Эти плохие вещи… То, что тебя изнасиловал так называемый парень, нам помешало.

«Помешало» было мягко сказано. Отношения могли бы так и не начаться. А теперь эта беременность обрекала их грядущий брак.

— Ты не все знаешь, — прохрипела Кейт, высвобождаясь из рук Коннора.

— Так скажи мне, — тихо ответил Коннор.

Кейт тяжело сглотнула:

— От изнасилования были… последствия.

Коннор замер.

— Ты забеременела?

Она услышала, как он резко вздохнул.

— Ты сделала аборт?

— Я не пыталась найти выход, — оправдывалась она. — Я даже никому не рассказала. Я так сильно хотела этого ребенка, Коннор. Тогда я смогла бы кого-нибудь любить. Кого-нибудь, кто… Он едва слышал ее голос.

— Кто будет любить меня в ответ.

— И что случилось? — резко спросил Коннор.

— Я была почти на шестом месяце, и я потеряла бдительность. Мой отец увидел меня, когда я выходила из ванной в футболке, и он очень разозлился.

Коннор застонал:

— Он тебя ударил?

— У него не было возможности. Я побежала. Добралась до двери, но оступилась и упала… сильно.

Не было необходимости вдаваться в кровавые детали.

— Я потеряла ребенка, — тихо закончила она. — И тогда мама отправила меня к своему брату. Мне было шестнадцать.

Наступило долгое молчание. Потом Коннор снова взял ее за руку, и она услышала веселые нотки в его голосе.

— Ты помнишь, когда мы все-таки смогли заняться любовью?

Кейт кивнула. Конечно, она помнила. Как она могла забыть? Это было в ее офисе. После того как он спас ее от нападения ее отца.

— Почему получилось в тот раз?

— Потому что… я чувствовала себя в безопасности.

— Но почему ты чувствовала себя в безопасности?

— Потому что я любила тебя и узнала, что ты любишь меня.

Ощущение чуда все еще было с ней. Коннор гладил ее большим пальцем по руке.

— Ты преодолела барьер, так? Почувствовала себя любимой. Почувствовала себя в безопасности. Моим барьером был ребенок, и страх, что может случиться что-то страшное и семья распадется. Но сейчас я понимаю — это страх одиночества. Я боялся быть покинутым. Быть уязвимым.

Кейт дотронулась до лица Коннора. Провела пальцами по его векам, скулам и подбородку. Она хотела, чтобы он осознал — она понимает. Она любит его. И никогда не бросит его.

Коннор улыбнулся ей. Он положил ладонь поверх ее руки.

— Я больше этого не чувствую.

— Ты хочешь сказать…

Кейт не смела надеяться на чудо.

— Самый большой риск, на который я пошел, было влюбиться в тебя, Кэти, — мягко произнес он. — Но у меня не было выбора. Я люблю тебя. И ты любишь меня. И я тоже чувствую себя в безопасности.

Он снова улыбался. Его губы дрожали, но он казался счастливым.

— Мы все можем сделать, Кэти, моя дорогая. Ничто не разрушит нашу любовь, и ребенок, много детей, только сделают ее еще сильнее, ты не думаешь?

— Но если что-то случится? Как с Пиппи?

— Всегда есть мы. Мы будем держаться друг за друга. И доказывать друг другу свою любовь. И нашим детям.

— О, Коннор… — Кейт обняла мужчину, которого обожала больше жизни, и он прижал ее к себе. — Я так сильно тебя люблю. Ты станешь самым лучшим отцом.

— А ты будешь великолепной мамой. У тебя же была практика с подростками.

— О нет… — Кейт с трудом заставила себя освободиться. — Белла…

— Думаю, что сейчас она нуждается в тебе даже больше, чем я. Что ты собираешься ей сказать?

— Я, правда, понятия не имею, — призналась Кейт. — Я запуталась. Отец ребенка — Оливер Доусон.

— Вау… Он знает?

— Нет.

Коннор покачал головой.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Пока нет. Нам с Беллой нужно поговорить. Думаю, ей пора узнать мою историю целиком. А потом мы решим, что делать дальше.

Коннор посмотрел ей вслед.

Гордость наполняла его, пока ему не стало трудно дышать. Неудивительно, что он боготворил эту женщину. Она была такой сильной. Она через столько прошла. И быть любимым ею было величайшим счастьем на земле. А сейчас она носила его ребенка.

Его ребенка.

На его губах появилась улыбка, затем превратилась в печальную гримасу, когда он подумал о затруднительном положении, в котором оказалась Белла. И о том, с чем придется столкнуться Оливеру Доусону.

Белла тоже была сильной. И гораздо более дикой, чем Кейт.

Он прекрасно понимал, почему Оливера привлекла Белла, но вряд ли он видел в ней будущую мать своего ребенка. Даже со своей ровней этот хирург зачастую вел себя очень высокомерно. И занудно.

Господи, он бы все отдал, чтобы стать мухой на стене, когда Белла сообщит Оливеру, что носит наследника Доусонов.