Из комнатки, в которую мы попали, в обе стороны дома вели две двери. Одна оказалась в спальню, где под маленьким окном стояла широкая кровать, застеленная отсыревшим прогнившим матрасом. У стены стоял сундук для одежды и рабочий стол. В целом обстановка в лавке напоминала дом Балдера, но видимо, здесь жил продавец, если сам Балдер лавкой не занимался.

Вторая дверь вывела меня в небольшую прихожую, откуда был выход на улицу, а с правой стороны — в кладовую. И вот в последней я задержалась. Вдоль стен стояли стеллажи. Полки их были заставлены коробками с рассыпчатым воском, железными кувшинами, мисками и очень странными формами для свечей. Они были деревянными, состоявшими из двух половинок, внутри которых были выемки в форме длинного цилиндра. Сами дощечки следовало закреплять железными болтами и уже в получившуюся емкость заливать расплавленный воск.

Наследство Балдера досталось нам таким, с которого можно было начать продавать свечки, и это радовало. Но смущало то, что кроме форм для самых обычных свечей здесь ничего не было. Я же делала для личного использования свечи в виде елочек, цветов, зверушек, но для них были куплены силиконовые формы за копейки на одном иностранном сайте, здесь же вряд ли получится сделать такие же, но из дерева.

Я задумчиво рассматривала воск, прикидывала мысленно, сколько в коробках килограмм, и примерный вес давал понять, что его хватит надолго. Осталось выяснить, сколько вообще стоят свечи. Продавать обычные, длинные, годящиеся только для освещения, я совсем не хотела, но надо было начать хоть с чего-то.

— Мам, — донесся голос дочки из кухни. — А мой динозаврик где? Мы теперь здесь будем жить?

Я мысленно чертыхнулась. Возвращаться в ночлежку не планировала, но совсем забыла про чемодан! Он остался лежать там, под кроватью, и мне остается только надеяться, что его никто не успел забрать себе.

Ключ от лавки пришлось искать по всем ящикам и полкам, но так ничего и не нашла. Входная дверь была заперта снаружи, и я с тяжелым вздохом закатила глаза. Снова лезть через окно, будто воришки какие-то! Впрочем, дочери нравился такой способ выхода из дома, так что я помогла ей вылезти в окно и следом выбралась сама.

Мы оказались на оживленной улице. Куда ни глянь, повсюду располагались магазинчики, блуждали торговцы в поисках покупателей, лениво зазывая народ, но большинство из них кучковались у кофейни, где через маленькое окошечко им подавали кружки с горячим чаем. Воздух не был слишком холодным, но очень сырым, из-за чего морозец пробирал насквозь через одежду. Погода в Вивлонде менялась с молниеносной скоростью, привыкнуть к которой понадобится много времени.

Я внимательно осмотрелась еще раз, чтобы понять, в какую сторону идти, и только увидев вдалеке остроконечную крышу храма, которую раньше видела недалеко от ночлежки, но почему-то не запомнила, двинулась в ту сторону. Соня весело скакала рядом. Дочка уже не болела, и сытный завтрак придал ей сил.

— А мне дядя говорил, что я умею колдовать, — вдруг сказала она, несколько раз подпрыгнув на одном месте, чтобы оставить на снегу подошвами сапожек изображение солнышка.

— Ты пока маленькая, Сонь, но потом будешь уметь, — грустно прокомментировала я. Смирилась ли я с тем, что мою дочь заберут работать в магистерию? Нет. Но кто меня будет спрашивать? Что я могу сделать с человеком, который сумел заколдовать свой замок так, что из него не найти выхода?

— Он говорил, что я особенная.

— Это так. Ты же моя любимая доченька, — бормотала я, окидывая взглядом улицу. Мы ушли от свечной лавки достаточно далеко, и мне следовало запомнить дорогу.

— А еще он говорил, что когда я вырасту, то не буду учиться в академии как все колдуны.

— Почему? — нахмурилась я.

— Сказал, что меня там не смогут ничему научить.

— А это почему, он объяснил?

— Да. Говорил, что магия у меня очень… — Соня вздохнула, пытаясь вспомнить слово.

— Редкая?

— Да! Представляешь мама, я как будто феечка!

— Ты волшебница, моя милая. У феечек-то крылышки есть.

— Но волшебница — это скучно!

— А феечки не умеют колдовать, — разрушила я мечты дочки в одну секунду и она задумалась. Всю оставшуюся дорогу Соня молчала, размышляя над своим новым положением.

Впереди показались знакомые дома. Вон магазин, у которого я впервые увидела Эйдена, а напротив нее и ночлежка. К счастью, улочки города были выстроены так, что заблудиться в них почти невозможно.

Я толкнула дверь и вошла в “Ночлег”, заранее приготовившись объясняться перед Дораном. В зале было шумно, Асья порхала от столика к столику и меня не замечала, а вот Доран вскинул голову, чтобы посмотреть кто пришел, да так и застыл с открытым ртом.

— Я оставила чемодан в комнате… Вы не знаете, на месте ли он еще? — жалобным голосом спросила я.

— Ты как ушла? — выдохнул Доран, выходя из-за стойки. — И судя по тому, что Соня с тобой, вас обоих отпустили. Но как?

— Дядя открыл нам дверь прямо в стене! И мы попали в какой-то дом, а потом пришли сюда! — радостно ответила Соня.

— Эйден отпустил нас, — пожала я плечами. — Он перепутал. Схватил не того.

— Эйден что-то перепутал? Серьезно? — хохотнул мужчина. — Не стой вы сейчас передо мной, я бы решил что ты врешь.

— Не вру.

— Асья! — Доран крикнул дочке, пока она не успела уйти на кухню.

Та обернулась и, увидев меня, прижала пальчики к губам. Взгляд ее был таким, словно девушка привидение увидела.

— Да живы они, живы. Принеси чемодан, который ты вчера из комнаты вынесла.

Асья юркнула на кухню, спустя минуту вернулась и протянула чемоданчик мне.

— Как вы сбежали? — недоуменно спросила она.

— Отпустили.

— Ты вернешься на работу?

— Боюсь, что нет, — грустно улыбнулась я.

— Как нет? — не понял Доран. — А жить вы где будете?

— Балдер Нел казнен, — тут я лгать не стала, — а за то, что он меня однажды сильно подставил, перед смертью передал мне наследство. Свечная лавка. Слышали, может?

— Слышал, конечно. Только она уже лет двадцать как не работает.

— Я