Из Китая пишут: в крупных городах регулярно проводятся показательные, порой, весьма изощрённые пытки и массовые публичные казни лиц, обвинённых в торговле опием. Есть все основания предполагать, что в их число включаются законопослушные китайцы, замеченные в связях с нашими соотечественниками…

Китайские вооружённые шхуны и канонерские лодки досматривают в южно-Китайском море британские торговые суда. В случае, если на борту оказывается груз опиума, судно топят, а команды переправляют в ужасную тюрьму на острове Формоза, откуда ещё никто не выходил живым.

Исходя из приведённых фактов, можно сделать неутешительный вывод: дряхлый китайский дракон отрастил зубы из крупповской пушечной стали, и теперь намеревается пугать ими израненного британского льва. И нашему правительству ни в коем случае не следует недооценивать…»

Газета «The Daily Telegraph»

Англия, Лондон,

…июля 1879 г.

«…в последнее время участились нападения арабских пиратов на каботажные суда у берегов Индии, Цейлона и в прилегающих водах. Есть достоверные сведения, что пираты получают поддержку властей Османской Империи, сбывая плоды своего преступного промысла, в частности, в турецком порту Басра, а так же в Адене, злодейски отторгнутом турками у Британии после недавних событий вокруг Александрии и Суэцкого канала. К сожалению, грабители нередко не получают надлежащего отпора. Весьма осведомлённое лицо в Адмиралтействе, пожелавшее остаться неизвестным сообщает, что согласно требованию, выдвинутому в Триесте, Британия вынуждена держать большую часть своего флота на приколе до завершения конференции. В противном случае, страны – участницы угрожают исключить из повестки такие ключевые требования Британии, как….»

«Морской Вестник», Россия,

Санкт-Петербург, август 1879 г.

«…заключено соглашение с властями Перу о передаче морских сил республики броненосного тарана, ранее заказанного в САСШ для Российского Императорского Флота. Отказ от этого приобретения объясняется сомнениями, возникшими у членов Судостроительного комитета министерства в пригодности упомянутого судна для задач, стоящих перед нашей Сибирской флотилией. Что же до средств, потраченных на постройку упомянутого судна – они будут полностью возмещены властями республики Перу в течение последующих десяти лет последовательными ежегодными выплатами по … золотых рублей. Отчёт комитета по этому вопросу, а так же особое мнение капитана первого ранга N, будет опубликовано в августовском номере «Морского Вестника»…

Портсмут, Англия.

Июль, 1879 г.

– И это всё, что смог наскрести Королевский Флот, сэр? Довольно жалкое зрелище…

Вице-адмирал Джон Хэй вздёрнул подбородок, но отвечать не стал. Собеседник прав – от былого могущества Эскадры Канала, которой он командовал с самого начала войны, осталась лишь слабая тень.

А гость не унимался:

– И этой плавучей богадельней вы собираетесь напугать лягушатников? «Айрон Дьюк», ваш флагман – шестьдесят второй год постройки, «Уорриор» – шестидесятый. А «Дидо» с «Мьютайном» – это вообще посыльные суда, для боя в линии они не годятся!

– На Восточно-Карибской станции, на Бермудах стоят «Беллерофон» и «Рэйли». Они сейчас чинится после боя в Чесапикском заливе, и присоединятся к эскадре, когда мы придём в Гамильтон.

– «Беллерофон» – ещё один раритет середины шестидесятых! – фыркнул Бёртон.

– Зато «Рэйли» – отличный новый фрегат с полностью железным корпусом. Вошёл в состав флота всего пять лет назад и несёт современную артиллерию. Командир «Рэйли», кептен Трайон показал себя весьма умелым офицером.

– Трайон – это тот слюнтяй, что предлагал смягчить наказание за дезертирство? – язвительно осведомился Бёртон. – Помнится, в газетах писали, что он затеял какое-то взвешивание матросов на своём фрегате – заботился, видите ли, чтобы не исхудали. Да, этот гуманист вам навоюет…

Вице-адмирал отвернулся, скрывая раздражение. И с такой наглостью ему приходится мириться! Но, ничего не попишешь: этот тип явился на борт с личным письмом Первого лорда Адмиралтейства сэра Джорджа Уэлсли, а с ним не поспоришь. Особенно если вспомнить, что сам вице-адмирал попал в немилость после того, как позорнейше упустил русскую эскадру, совершившую дерзкий набег на устье Хамбера. Спасибо, что хотя бы дали шанс реабилитироваться, отправив командовать этой сборной солянкой из устаревших и разнотипных посудин куда-то на край света, навязав на его шею ещё и этого чёртова шпиона!

– Кстати… – Хей мстительно улыбнулся, – Вы напрасно так отзываетесь о «Рэйли» и его командире. Этот, как вы изволили выразиться, «слюнтяй» будет командовать отрядом из двух вымпелов, выделенных вам по распоряжению лорда Уэлсли. Так что рекомендую сдерживать эмоции – я слышал, кептен Трайон, хоть и человеколюбив, но весьма злопамятен.

И с удовольствием увидел, как вытягивается физиономия собеседника.

– Вы что, собираетесь дать мне «Рэйли»? – Бёртон явно был озадачен. – Но ведь у него даже нет брони!

– Ещё и шлюп «Мьютайн» – уточнил вице-адмирал. – Композитный корпус, ход одиннадцать с половиной узлов, девяностофунтовки Армстронга, четыре шестидесятичетырёхфунтовки и четыре револьверных орудия. Славный кораблик.

– Славный? – Бёртон скептически хмыкнул. – Он и до Аргентины-то не доберётся, потопнет!

– В Аргентине вам делать нечего. – парировал Хэй. – Следующая после Бермудов стоянка – Порт-Стэнли, на Фолклендах. Жуткая дыра, но уголь и пресная вода там имеются. Что до «Мьютайна», то это надёжное судно, способное и не такие переходы.

Бёртон задумался.

– «Рэйли» – это ведь систершип «Шаха», того самого, которого перуанский «Уаскар» гонял, как паршивого кота?

Адмирал помрачнел ещё больше.

– Насколько я понимаю, перед вами не стоит задача выигрывать сражения с перуанским флотом, который, кстати, недавно понёс серьёзные потери?

– Нет, но…

– Никаких «но»! Для демонстрации флага двух кораблей вполне достаточно. Вам, несомненно, известно, в каком положении оказался сейчас Королевский Флот. У нас каждый вымпел на счету, чтобы собрать эту эскадру, пришлось оголять Флот Канала и Восточно-Карибскую станцию, где с уходом «Беллерофона» и «Рэйли» почти не останется боеспособных единиц. Как вы верно заметили, сэр, нам предстоит противостоять эскадре лягушатников, ушедшей во Французскую Гвиану, чтобы угрожать оттуда нашим владениям в Вест-Индии. Так что у меня сейчас каждый вымпел на счету. Так что – берите, что дают, и радуйтесь, что нашлось хотя бы это!

Бёртон насмешливо сощурился.

– А как же – «у королевы много»?

– Увы, не настолько много, как хотелось бы.

На этот раз не было ни парадных построений на полубаках, ни гирлянд флагов расцвечивания, ни королевской яхты, обходящей броненосную шеренгу под гром орудийного салюта, ни плывущего над волнами порохового дыма, ни восторженных криков публики, провожающей эскадру в далёкий путь. Корабли покидали рейд Портсмута воистину по-английски – тихо, истаивая в предутренней дымке, на малых оборотах машин, не спуская с реев фестоны парусов. Провожали их тоже невесело, словно смирившись, что не все из этих гордых красавцев вернутся назад. Слишком часто в течение последних полутора лет звучало над волнами Балтийского, Северного, Средиземного моря и Бог знает каких ещё морей сакраментальное «У королевы много» – фраза, которой в Королевском Флоте издавна принято провожать гибнущее судно.