сажать или готовить маниок. В некоторых племенах женщинам не разрешается видеть незнакомцев или показываться им на глаза, однако, как правило, у замужних женщин в этом вопросе больше свободы, чем у одиноких.

В целом, к женщинам во всех племенах относятся хорошо, их настолько уважают, что мужья спрашивают совета у своих жен. Однако ни о каком подобии рыцарства со стороны мужчины речь, конечно, не идет. Индеец не идеализирует, не мечтает о прекрасной даме, он оценивает женщину с материальной точки зрения, уделяет своей жене немало внимания, но никогда не думает о том, чтобы помочь ей или как-то облегчить ее долю. Однако влияние женщины повсеместно очень велико из-за условий жизни. Племенная репутация мужчины во многом зависит от его жены. Если он будет плохо к ней относиться, она легко может оставить его и уйти в лес, где без труда найдет защиту в другом племени, а если племенное собрание решит изгнать ее мужа, то она сможет выйти замуж за другого мужчину из своей общины. Все бремя ответственности за уход женщины возлагается на мужа, который, по мнению индейцев, вынудил ее пойти на крайние меры. Впрочем, жестокое обращение со стороны мужа встречается столь же редко, как и неверность жены. Над мужчиной, позволившим себе грубо обойтись с женщиной, вскоре начинает насмехаться все племя, благодаря песне, которую о нем сразу же слагают другие женщины. В обществе, где коллективное порицание гораздо лучше предотвращает дурные поступки, чем любые правоохранительные органы, пережитое мужчиной унижение эффективно удерживает его от дурных поступков в будущем.

Женщине разрешено иметь личное имущество, которое в случае ее смерти хоронят вместе с ней. Я не раз хотел купить женское украшение, но когда спрашивал у мужа, что бы он хотел взамен, тот перенаправлял меня с этим вопросом к супруге, и мне приходилось торговаться с ней. Более того, хотя дети принадлежат отцу, именно с матерью, а не с ним, нужно договариваться об обмене любого украшения, которое носит ребенок.

Наконец, мы дошли до самой нижней ступени иерархической лестницы племени – рабов. Однако для самих индейцев рабство – не более чем слово, ибо невольник принадлежит вождю и вскоре начинает отождествляется со своей новой общиной-семьей. Хотя рабам довольно часто представляется возможность сбежать, они редко так поступают, поскольку к ним обычно хорошо относятся, и в доме захватчиков им, вероятно, живется ничуть не хуже, чем в собственном. Пленников обоих полов в возрасте не старше семи лет оставляют в племени в качестве рабов, остальных убивают, считая, что они достаточно умны, чтобы предать свое новое племя ради старого. Достигнув зрелости, раб может стать воином, как и любой другой мальчик в племени, после чего обретает свободу, однако вождь считает, что имеет право удерживать часть имущества такого человека, например половину пойманной дичи, до тех пор, пока тот не женится. Если вождь умрет, рабы перейдут в собственность нового вождя, но мужчина, ставший к тому моменту воином, уже не будет иметь перед новым вождем никаких обязательств, кроме подчинения племенной дисциплине наравне с остальными воинами. Женщину-рабыню можно купить у вождя, подарив небольшой подарок его жене, после чего девушка становится свободной.

Рабы из племени маку живут в отдельных маленьких хижинах в лесу и никогда не общаются со своими хозяевами. Им позволено держать своих женщин. Этих рабов обычно презирают и делают козлами отпущения, когда что-то идет не так. Шаман может обвинить маку, если кто-то умер или было совершено преступление, и тогда несчастного раба без жалостно убивают. К югу от Жапуры маку не живут.

Глава V

Одежда и украшения. – Географические и племенные различия. – Праздничные одеяния. – Украшения из перьев. – Прически. – Гребни. – Пояса для танцев. – Бусы. – Ожерелья. – Браслеты. – Погремушки на ногу. – Лигатуры. – Серьги. – Губные серьги. – Пирсинг носа. – Шрамирование. – Татуировки. – Племенные знаки. – Живопись

Если судить по некоторым фотографиям в книгах, претендующих на то, что они рассказывают о жизни южноамериканских индейцев, можно подумать, что на фотографии выше (Фотопластинка VIII) изображен индейский вождь, нарядившийся во все самое лучшее, чтобы поприветствовать новоприбывшего путешественника, тогда как на самом деле это просто группа моих сопровождающих и носильщиков, обряженных кто во что горазд. Совсем иная сцена предстает перед глазами, когда на самом деле приближаешься к индейскому дому и встречаешь не подверженных влиянию цивилизации сыновей леса – будь то боро, уитото или другие – на их родной земле и в привычной одежде. Из тени малоки в сопровождении своих приближенных воинов выходит вождь в одной набедренной повязке из отбитой коры дерева. На его шее ожерелье из зубов ягуара, а в руке – палаш из железного дерева[161]. На стоящих рядом с ним мужчинах нет ни перьев, ни украшений, но каждый из них держит в левой руке пучок метательных копий.

Фотопластинка IX. Шаман и его жена (андоке)

Весьма прискорбно, что вернувшиеся из этих мест исследователи[162] сочли необходимым поддаться ненаучным предрассудкам, изобразив амазонских индейцев в одежде, совершенно чуждой их обычаям и образу мыслей. Лицемерие было куда более распространено в эпоху, предшествующую бескомпромиссным дням фотографии, и старые ксилографии и гравюры создают совершенно неверное представление о том, как выглядит индеец в своей естественной среде. Даже столь внимательный наблюдатель, как Крево, собственноручно обесценил большую часть своих иллюстраций, нарядив индейцев так, как могли одеваться только жители каучукового пояса или его личные слуги. С момента появления фотографии несуществующая одежда перестала появляться на снимках амазонских племен, однако в заблуждение все еще вводят позы туземцев, наводящие на мысль о том, что они стесняются своей наготы, тогда как на самом деле они совершенно ее не осознают. Поэтому следует еще раз подчеркнуть, что отсутствие одежды для индейца из этих тропических регионов столь же пристойно, как и костюм, который англичанин надевает на банкет у лорда-мэра или прием при дворе. Истинную психологию жителей Амазонии невозможно понять ни с пьедестала ханжи, ни с кафедры священника. Как бы сложно ни было им обоим это постичь, но некоторым народам одежда кажется более неуместной, чем нагота[163]. Тот, кто хочет докопаться до истины, должен отбросить унаследованные и приобретенные предрассудки относительно того, что для туземцев не имеет ни смысла, ни причины для существования. Также не стоит забывать о том, что одежду не всегда носят ради приличия. И тогда станет ясно, что голый индеец в лесу не более бесстыден, чем статуя греческого бога в галереях Британского