Серж забрал щенка и ушел.

Катя вспомнила, что у них дома есть статуэтка похожей собаки. Она стоит высоко на полке, и на ней, наверное, уже появился слой пыли. Надо протереть ее. Ведь в пространстве, где обитает ее любимый, все должно блестеть от чистоты…

Рабочий день окончился.

Катя сдала магазин на сигнализацию, позвонила Сергею.

– Застрял в пробке, скоро буду! – отозвался он.

Катя решила подождать любимого в кафе, выпить капучино с чизкейком. Но дорогу ей внезапно перегородил какой-то крупный мужчина.

– У тебя с Сержем что, любовь-морковь? Это из-за тебя он магазин не продает?!

Незнакомец выглядел агрессивным.

– Вы кто? – холодно поинтересовалась Катя, отступая на пару шагов назад.

Мужчина присвистнул.

– Ну нормально! Ты ж меня в Магадан с Серегой отправила и глазом не моргнула! Он, правда, шутканул. Но за такие шутки платить надо! Засунули меня в ящик! Я там чуть не обкакался. Я, конечно, не злопамятный. Просто у меня память хорошая, мать вашу за ногу!

Катя ничего не понимала.

Какой Магадан?

Какая продажа магазина?

– Мужчина, вы обознались! – сказала Катя. Из-за угла показался джип Сержа, и она обрадованно махнула ему рукой.

– Дурить вздумали Пашку? Не выйдет! – Толстяк, похоже, был возмущен до глубины души, даже покраснел немного.

Устраиваясь в теплой пещерке автомобиля, Катя решила, что ничего не скажет любимому про странного мужчину.

Он явно принял ее за кого-то другого.

Не хватало еще, чтобы Сережечка разволновался и потерял аппетит.

Она же перцы фаршированные для него приготовит…

* * *

Странно, но Серж производил впечатление глубоко несчастного человека.

Покушал без аппетита – хотя перцы вроде как удались, пахли изумительно, а выглядели даже лучше, чем на картинке в кулинарной книге.

Помыв посуду, Катя надела шелковый красный сексуальный халатик и стала в нем перед Сержем разгуливать. Эротичное дефиле его тоже, мягко говоря, не порадовало.

– Малышонок, я устал, – грустно вздохнул любимый, растянулся во весь свой двухметровый рост на матрасе и стал тупить в телефон.

Сердце Кати разрывалось от боли.

Она, влюбленная до умопомрачения, казалось, научилась безошибочно угадывать все мысли Сержа.

И сейчас эти мысли были ужасны.

Серж устал.

Она ему надоела.

Ему стало скучно.

И он больше ничего не хочет.

Да, на ее пальце кольцо, и они подали заявление в ЗАГС и выбрали дату свадьбы.

Но они именно в этот момент настолько далеки друг от друга, как будто бы находятся на разных планетах. И от этого так невыносимо грустно, что даже живот разболелся…

«Не надо выносить ему мозг. Не стоит его напрягать, – убеждала саму себя Катя. – Да, мне хочется взять Сержа за плечи, встряхнуть его как следует и спросить, что происходит, почему у него в глазах лед и он больше не обнимает меня. Но я не буду этого делать. Лучше пойду наведу порядок, приготовлю ему любимых пирожков. Глядишь, утром, после вкусного завтрака все наладится…»

Пирожки получились славными. Тесто поднялось, начинка вышла сочной, и прожарилась выпечка ровно до той стадии, когда румянец еще не переходит в суховатую корочку.

Сложив пирожки на тарелку, Катя накрыла их салфеткой и отправилась делать уборку.

Пылесосить она не стала – Серж уже тихонько похрапывал. Не хватало еще разбудить милого мощным гудением агрегата!

Катя подмела веником полы, потом протерла их влажной тряпкой. И стала смахивать пыль с немногочисленных сувениров.

На верхней полке стояла гипсовая статуэтка, рыжий щенок голден ретривера.

Катя поднялась на носочки, пытаясь до него дотянуться – но фигурка все равно была слишком далеко. Тогда она легонько качнулась вперед, думая схватить статуэтку в движении. И у нее это отчасти получилось – голден ретривер оказался в Катиной руке. Но сохранить баланс не удалось. Катя упала с табуретки, больно ударилась головой.

Мир погас.

И снова вспыхнул.

Но он уже оказался другим.

Совсем другим…

Катя смотрела на статуэтку – и в ее памяти щелкали слайды недавних событий.

Лаки с детьми.

Лена с Мухаммедиком.

Меняющаяся реальность, симпатия к Сержу.

Его коварство…

Катя всхлипнула, погладила щенка по голове и прошептала:

– Пожалуйста, пусть мир вернется на те позиции, которые были до появления у меня этой статуэтки…

– Катенька, ты в порядке? Упала, расшиблась?

Обеспокоенный Серж стремительно вошел в комнату и замер, увидев статуэтку в руках Кати.

Серж все понял без вопросов, по одному ее взгляду.

– Ты все вспомнила?… Ну конечно, узнаю прежнюю Катю. Знаешь, а я даже рад! Даже рад, что ты все вспомнила! Потому что я понял, ты нужна мне такая, какая есть! Чтобы подкалывала меня. И на все свое мнение имела. И чтобы даже своих собак любила! Без этого ты – не ты, а мультиварка ходячая!

Кате показалось, что за ее спиной раздается тонкий звон хрустального колокольчика.

Она обернулась – и в ту же секунду поняла, что в руке у нее больше ничего нет, чудесная фигурка исчезла.

Кате почему-то сразу стало легче. Она подсознательно опасалась, что Серж опять завладеет статуэткой. Теперь бояться нечего, больше никакого вероломства с его стороны не произойдет. Больше никто и никогда не станет бесцеремонно менять реальность.

Люди не умеют действовать во благо другим.

Даже если пытаются – из этого ничего не выходит…

– Спать я буду на раскладушке, – устало сказала Катя, запахивая вмиг ставший просторным халат. Грудь вернулась к прежним скромным размерам, и это было так непривычно. – Наши личные отношения закончены. И служебные – тоже. Завтра я заеду в магазин, напишу заявление об уходе.

– Ты не кипишуй, малышонок! – Он попытался обнять Катю, но девушка оттолкнула его руку.

– Какой я тебе после кучи вранья малышонок!

– Понял, не дурак, – вздохнул Серж и грустно посмотрел на Катю. – Мне жаль, что ты так решила. Но я все понимаю. При нынешнем раскладе мне ловить нечего. Будь счастлива, девочка. Главное, что ты стала собой, а не приложением к кухонной плите.

* * *

Ну вот и все.

Заявление об уходе написано. Немногочисленные вещи – кружка, ложка, палантин и туфли на низком каблучке – сложены в коробку.