— Будем считать, что это получилось случайно, — великодушносогласился отец. — Как ты себя чувствуешь?

Он прекрасно знал, как его сын не любит самолеты. Этанелюбовь передалась сыну от отца.

— Хорошо.

— Летели нормально?

— Да.

— Ты уже в отеле?

— Конечно. Как ты себя чувствуешь?

— Думаю, что хорошо.

— А мама?

— Говорит, что прекрасно. Но я ей не очень верю.

— Не болейте, — попросил он.

— Постараемся. Джил с тобой?

— Она прилетела немного раньше меня.

— Передай ей привет. Скажи, что мы ее очень любим. Пустьчаще прилетает к нам. До свидания.

— До свидания.

— Получил взыскание, — поняла Джил, — так тебе и нужно. Вэтом мире еще есть один человек, который может делать тебе замечания. И я оченьэтому рада.

— Я тоже рад, — улыбнулся Дронго, — ему уже девятый десяток,а он все еще волнуется за меня, интересуется моими делами, беспокоится, когда ялетаю на дальние расстояния. В последнее время он болеет, ты ведь знаешь, унего часто болят ноги. И я даже думаю, что мне нужно полететь с ним в Израиль.Мы однажды были с ним там, десять лет назад. Может, стоит поехать еще раз.Правда, тогда он чувствовал себя прекрасно. А сейчас у него иногда болят ноги.

— В его возрасте у людей уже не работают не только ноги, нои голова, — рассудительно сказала Джил, — а он у тебя молодец. Ты идешь поддуш?

— Если ты меня отпустишь.

Он прошел в ванную комнату, включил горячий душ. Обычно онвставал под очень горячую воду, которая могла ошпарить любого другого, почтипод кипяток. Он поднял голову, закрыв глаза. Нужно действительно полететьвместе с отцом в Израиль. Или в Россию, где можно будет показать его лучшимврачам. Хотя отец наверняка откажется. Он уже давно не летает на самолетах, аотправлять поездом в Москву в его возрасте будет довольно проблематично.

Он достал полотенце, вытер тело и обернулся, чтобы взятьбелье, которое положил рядом с собой. Майки и трусов не было. Он удивился.Осмотрелся. Куда они могли подеваться? Надел банный халат, который оказался емумал. Впрочем, это было неудивительно — ему были малы все халаты, которыенаходились в отелях. При его баскетбольном росте в сто восемьдесят семьсантиметров все халаты казались куцыми, а гостиничные тапочки были маленькими ине подходили под его сорок шестой размер.

Дронго вышел из ванной. Джил лежала уже в постели. Онавзглянула на него и вдруг улыбнулась.

— Я нарочно спрятала твое белье, думала, что ты выйдешьраздетым. Но ваше целомудрие не позволяет вам появляться в таком виде дажеперед своей супругой.

— Перед очень молодой супругой, — заметил Дронго.

— У нас не такая большая разница, господин эксперт, —заметила Джил. — Может, вы наконец снимете ваш халат и окажетесь рядом со мной?Или будете искать свое белье?

— Не буду, — улыбнулся Дронго.

И в этот момент позвонил городской телефон. Он пожалплечами, запахнул халат и взял трубку.

— Вы заказывали ужин в номер? — спросил портье.

— Через час, — рявкнул Дронго, бросая трубку.

— Какое самомнение, — успела прошептать, улыбнувшись, Джил,когда он бросил халат на стул.

Утром за завтраком Эдгар сообщил, что машина, которую онзаказал, уже находится в отеле. Это был правосторонний «Ауди» серебристогоцвета. Хотя машина была довольно старая, ей было больше семи лет, но оказаласьвполне исправной и была заправлена, как полагалось по европейским стандартам.Возвращая машину, ее также следовало заправить. Это было не только правилоевропейской вежливости, а норма, прописанная в стандартном договоре.

Джил с самого утра нервничала за завтраком, явно не решаясьпопросить взять ее с собой. Наконец, когда завтрак закончился, она невыдержала:

— Раз уж я прилетела в Шотландию, может, вы возьмете меня ссобой? В конце концов, могу я хотя бы однажды побывать на месте преступления иубедиться в твоей гениальности?

— А если у меня ничего не получится? — мрачно переспросилДронго. — И тогда ты убедишься в моей глупости? Или в моей никчемности?Потерпеть поражение у тебя на глазах — значит потерять твое уважение.

— Не потеряешь, — улыбнулась Джил, — я буду вести себя тихои смирно, обещаю тебе. Просто буду за вами ходить и смотреть.

— Ты представляешь, что именно они могут подумать, когда яскажу, что приехал на расследование с тобой? — спросил Дронго. — Они решат, чтоя просто издеваюсь над ними или мы прилетели сюда погулять и весело провестивремя в этих горах.

— Скажи, что я твой секретарь, — сразу нашлась Джил, — тыведь можешь приехать со своим личным секретарем. Так им и объясни. В маленькомГоффорде вряд ли есть люди, которые знают тебя или меня в лицо. Можешь один разсоврать.

— Я думаю, что ничего страшного не произойдет, — согласилсяс каменным выражением лица Эдгар Вейдеманис, с трудом сдерживая смех.

Дронго подозрительно посмотрел на друга.

— Кажется, это все подстроили с твоей помощью, — мрачнопрошептал он, но разрешил Джил поехать вместе с ними. Вейдеманис позвонил взамок, предупредив о визите гостей.

Дорога на Гоффорд шла в горы. Отовсюду открывалсяудивительно красивый вид, хотя они и удалялись от залива. Когда машина началаподниматься к замку Гоффорда, Дронго попросил остановить автомобиль. Он вылезиз салона, оглядел окрестности.

— Ты уверен, что мы едем верно? — уточнил он у Эдгара.

— Мы проехали указатель, — пояснил Вейдеманис, — до городкаосталось четыре километра. Чуть выше будет замок. Он указан на местных картах,заблудиться практически невозможно.

— Что ты смотришь? — не поняла Джил.

— Чудесный вид и прекрасный воздух, — сказал Дронго, залезаяобратно в салон автомобиля.

Через пятнадцать минут они подъехали к замку. От города тудавела хорошая дорога. Нужно было проехать метров четыреста или пятьсот, чтобыостановиться на площадке у самого замка. Вернее, у большого трехэтажногокирпичного здания, которое выглядело достаточно монументально и внушительно.Над домом развевалось сразу несколько флагов. Флаги Евросоюза, Великобритании,Шотландии и России можно было узнать сразу. Пятый флаг, очевидно, имелотношение в самому замку. На бело-голубом полотнище золотистая башня бросаласьв глаза.