– Пистолет… Но где она могла его взять? – Я и сам уже начал было поддаваться, тем более что версия в устах моего брата звучала почему-то весьма убедительно (впрочем, как и все, что он говорил), а прежде я слышал то же от Вишнякова. Это были люди, которым я доверял и к мнению которых не мог не прислушаться.

– Да мало ли… Полина – натура деятельная. Она могла его просто купить с рук. С нее станется.

И тут я похолодел, вспоминая слова Вишнякова о том, что в квартире на чашке с кофе обнаружены отпечатки пальцев моей бывшей жены. Моя запоздалая реакция была на физическом уровне: меня забила дрожь. Даже когда версия о том, что Лору могла пристрелить Полина, была произнесена впервые Вишняковым, я не нервничал, как теперь, когда мне об этом сказал Павел.

– Паша… Но если это действительно она, тогда где же она сейчас? И к чему ей было придумывать эту нелепую историю с убитой сестрой?

– Думаю, что она действовала, находясь в том состоянии, когда не отдаешь себе отчета.

– Но она же, по твоим словам, собиралась совершить убийство! Так что состоянием аффекта здесь и не пахло!

– Понимаешь, я сужу по себе. Вот если бы я, к примеру, решил убить человека, ты что же, думаешь, что я бы спокойно рассуждал, всаживая в него пулю? Так… Стоп. Пуля. Ведь убийца промазал, так? Метил он в голову, это явно, но попал в сонную артерию, кажется… Ясно, не профессионал стрелял. Итак. Лора, обливаясь кровью, бросилась к выходу на глазах убийцы… Или нет, не так. Убийца выстрелил и сам бросился к выходу. Возможно, он увидел, как Лора падает, подумал, что убил, и главным для него на тот момент было как можно скорее покинуть квартиру…

– Хорошо, допускаю, хотя и с трудом, что это Полина. Убила, сбежала, потом каким-то невероятным образом узнала, что меня допрашивают в кухне Ступниковых…

– Да она меньше всего тогда думала о том, что ты станешь первым подозреваемым. Ведь ее единственная цель – жить с тобой. Значит, все ее действия должны сейчас быть направлены на то, чтобы ни ее саму, ни тем более тебя никто и ни в чем не заподозрил. Понимаешь?

– Тогда тем более непонятно, зачем же она уехала в Хвалынск. Паша, ну а вдруг ее сестру действительно убили?

– Твоему Вишнякову это стало известно от соседки, соседка же сказала это со слов самой Полины. Значит, все так оно и есть…

Раздался звонок. Я, вздрогнув от громкого, как мне показалось, звука, судорожно схватил телефон. Это был Вишняков.

– Похоже, ваша бывшая жена, Михаэль, на самом деле сбежала. Натворила дел и скрылась. Скажите, вы звонили ей?

– Да, – признался я. – Но никто не ответил.

– Вот и подумайте сами: если бы она на самом деле отправилась в Хвалынск, где с ее сестрой случилась трагедия, разве она бы вам не позвонила? Вам, близкому человеку?

– Позвонила бы… – согласился я. – Думаю, что я… Да нет, что я говорю – конечно, да!

– Я справлялся – ее сестра жива и здорова, и никто ее не убивал.

Мне стало и вовсе нехорошо.

– А что с Сашей? – спросил я уже без всякого энтузиазма.

– Я нашел его. Вернее, место, где он работал. Мне сказали, что он три дня тому назад уволился.

– Странное совпадение. За день до смерти Лоры.

– Зато теперь нам известны его фамилия, адрес. Он живет, кажется, с матерью. Будем его искать. А вы где? Там же?

– Да, здесь. – Мы понимали друг друга. – И до сих пор не сделал ничего, чтобы помочь вам.

– Вам ничего не нужно делать. Сидите и не высовывайтесь. Хотя исчезновение вашей бывшей жены, я думаю, дает повод следователю думать, что, подозревая вас, он шел по ложному пути. Да, и еще…

Распахнулась дверь, у меня волосы на голове зашевелились от ужаса – на пороге возник сам Вишняков. Почему-то сияющий, довольный, широкая улыбка освещала и без того симпатичное лицо.

– Лев Григорьевич. Как же вы напугали нас!

Павел уронил вилку и теперь смотрел, как я пожимаю руку Вишнякову.

– Вот, знакомьтесь, это мой брат, Павел. У меня от него секретов нет. Павел, это Лев Григорьевич.

– Я понял, – кивнул головой мой брат.

Они пожали друг другу руки.

– Вы уж извините, что я испугал вас.

– Садитесь, поужинаете с нами, – я поставил перед ним прибор. – Вот, котлеты, салат.

– У меня для вас, Михаэль, есть новости. Не знаю, насколько они произведут на вас впечатление, но на меня произвели. Вы действительно желаете, чтобы я разговаривал с вами в присутствии вашего брата? Вы уж извините, Павел…

– Да, говорите… – Мне было трудно представить, что можно было бы что-то скрывать от Павла.

– Тогда признайтесь, у вас действительно не было романа с Лорой?

Сказать, что я был удивлен вопросом? Пожалуй. Но еще больше – заинтригован.

– Что за вопрос? Конечно, нет! С какой стати я стал бы от вас это скрывать? Вы себе представить не можете, как я хотел бы, чтобы все обстояло наоборот. Мне кажется, я любил ее.

– А вы не знаете, кого любила она?

– Да кто ж ее знает… Может, и Гору своего любила, может, и Вика… Понятия не имею…

Я вдруг вспомнил слова Глафиры: «Вы не знаете… не знали, какая на самом деле была Лора. Да она же вся соткана из тайн! Бог с ними, с ее любовниками. У женщин всегда случается что-то на стороне, поэтому я ее никогда не обвиняла. Но того мужчину, которого она действительно любила, она скрывала за семью печатями, никому не показывала и совершенно ничего о нем не рассказывала. И любовь эта Лоры к тому мужчине была чистой».

– Ее подруга, Глафира, сказала мне, что Лора любила мужчину, о котором ни ей, Глафире, ни кому бы то ни было еще ничего не было известно.

– Хорошо. Тогда, быть может, я попытаюсь навести вас на одну довольно-таки оригинальную мысль…

Мне все больше и больше нравилось разговаривать с Вишняковым, у которого всегда, как у факира, в рукаве было припасено что-нибудь интересное для меня.

– Отпечатки пальцев Лоры… Их обнаружили практически на каждой вещи в вашей квартире, Михаэль… Вы не знаете, что бы это могло значить?

Мы, трое мужчин, связанных одним делом и обладавших достаточной информацией о жертве злодейского убийства, не могли не понимать, что означали все эти отпечатки пальцев Лоры в моей квартире. Получалось, что не только я, стыдливый вуайерист, пользовался тайной дверью, соединявшей наши квартиры, но и Лора, вероятно, однажды открыв ее, не могла не воспользоваться такой же возможностью подсматривать уже мою жизнь. Мысли мои завихрились, я уже видел Лору, в пижаме, проскользнувшую в мою пустую квартиру, в спальню, усевшуюся на мою постель в предвкушении примерно таких же замысловатых и опасных игр, которыми жил я – будто бы я рядом, мы вдвоем, живем вместе, разговариваем, обнимаемся…