– Михаэль, у тебя цветы политы… Земля влажная.

Я хотел было прослезиться, но так и не смог: мысль о Полине еще не успела, вероятно, наполниться трагизмом и чувством великой и невосполнимой потери. Мне стало даже стыдно за отсутствие душевной боли по поводу смерти моей бывшей жены.

– Да, Паша, я понял.

– Ты заметил, как в квартире чисто? Все, как ты любишь. Нигде ни пылинки.

Это, по мнению Павла, очевидно, тоже свидетельствовало о большой и неистребимой любви Полины ко мне, неблагодарному.

– Я рад, что квартира в таком состоянии. Я боялся, что весь пол усеян раздавленными окурками, следами подошв казенных людей, которые вынюхивали здесь что-то.

– В том-то и дело, что так и было, понимаешь? Это же экспертиза показала, что Лора наследила повсюду в твоей квартире…

– Ты хочешь сказать, что Поля убиралась здесь после них?

– Разумеется! Когда же еще!

Мне стало неприятно при мысли, что в моей квартире в течение нескольких часов находились посторонние люди, которые рылись в моих вещах (может, искали пистолет?), возможно, читали мои рукописи…

– Михаэль, мне пора на работу, – сказал Павел, обнимая меня за плечи. – А ты… ты держись. Что поделать – кто-то уходит, а кто-то остается. Жизнь продолжается, понимаешь? Приходи сегодня вечером к нам на ужин, хорошо?

– Хорошо. – Ужины в семье моего брата всегда ассоциировались у меня с вкусной и обильной едой, Клара прекрасно готовила. – Обязательно. К тому же сто лет не видел Клару. Как она там?

– Переживает…

Я в который уже раз позавидовал брату, что у него такая хорошая жена. И семья. И что он вообще весь такой благополучный. У нас с ним одно время шел спор о том, насколько счастлив человек, когда все в его жизни предсказуемо, и – наоборот. Павел объяснял мне, что это настоящее счастье – знать, как сложится будущий день. Я чуть ли не с пеной у рта доказывал противоположное: неинтересно жить, когда знаешь, что ждет тебя завтра, тогда все дни похожи один на другой. Этот спор длился несколько лет, и в результате мы остались при своих мнениях. И только теперь, когда я пережил стресс и когда у меня моя непредсказуемость забрала двух женщин, мне хотелось забраться в теплую нишу, такую, в какой живет мой брат, свернуться там калачиком и выспаться.

Я проводил Павла и, оставшись один, обошел квартиру. Да, действительно, Полина знала, что мне нужно. Чистота, порядок. Она даже зеркала почистила, Поля… Господи, вдруг осенило меня, а ведь мне придется ее хоронить! Конечно, приедет ее сестра, но все равно – мой долг проводить ее в последний путь… Но сначала я решил позавтракать. Заглянул в холодильник. Все правильно – ничего прокисшего, протухшего, засохшего. Он был практически пуст. Разве что банка сгущенки.

Я вышел на лестничную клетку и позвонил соседке – идти в булочную у меня просто не было сил.

Ее звали Ольгой. Одинокая старая дева. Преподает в университете. Всегда улыбается, интеллигентна, ненавязчива, кажется, пишет стихи.

К счастью, она была дома.

– Вы извините, Ольга… Дело в том, что я малость приболел, нет сил дойти до булочной, у вас не найдется немного хлеба?

Джинсы, свитер, вытянутое, как у обезьяны, лицо, толстые губы, волосы забраны в пучок. Бедняжка… Надо же, как ее обидела природа!

Глаза внимательные, серьезные. Может, я отвлек ее от стихов?

– Да-да… Михаэль… Сейчас… Да вы проходите…

Я из вежливости шагнул в ее квартиру. Дальше прихожей я у нее никогда не был.

– Лору убили, вы же слышали, – вдруг сказал я, со стыдом понимая, что готов оправдываться за не совершенное мною преступление перед каждым встречным. – Они подумали на меня, вот я и сбежал… Как последний трус…

– Да, я слышала, – как-то особенно нежно улыбнулась она. – У нас никто из соседей не поверил. Да это же полный бред!

И тут я понял, что у меня появилась возможность выяснить, кто наведывался в мою квартиру, пока меня не было. Говорить об этом в дверях было не совсем удобно, поэтому, когда Ольга пригласила меня на кофе, я не отказался.

– Ольга, я понимаю, это звучит дико, но… Мне бы хотелось узнать, что происходило здесь, пока меня не было. Они вскрывали мою квартиру?

– Да вы не стесняйтесь, Михаэль. Ваши чувства так понятны. Вы же дружили с этой семьей, а тут такое страшное обвинение.

– Подозрение, – поправил ее я.

– Да, извините. Но все равно вам от этого не легче, ведь так?

Она была права.

– Тут весь дом гудел по поводу этой тайной двери. Говорили, будто вы пользовались ею, чтобы встречаться с Лорой. Но это ведь не так?

Ну вот, еще один допрос!

– Конечно, нет. Хотя, признаюсь вам честно, я же писатель, и иногда… – Я и сам не знаю, зачем я все это говорил, должно быть, для того, чтобы каким-то образом оправдать наличие отпечатков моих пальцев в квартире Ступниковых. – … иногда проникал в их квартиру. Я собирал материал для романа. Мне тогда казалось это таким невинным занятием. Ведь я же не вор. Больше того, зная, что они нуждаются, я подбрасывал им иногда какие-то деньги. Немного, конечно…

– Я почему-то так и подумала… Все знали, что у них никогда нет денег, что Лора несчастлива в браке и часто бросала своего Гору, чтобы пожить немного с родителями. Знаете, она мне так нравилась. Такая красивая, приветливая… Видно было, что она прогадала с этим Горой. Это ничего, что я с вами так откровенна?

– Да нет. Думаю, это знали и понимали все. Вот только непонятно, почему она не разводилась с ним.

– Думаю, потому, что жалела. Он совсем как ребенок.

– Кстати, – оживился я, – а вы его самого-то не видели?

– Видела… По-моему, он до сих пор не просыхает… Пьет.

– А того… другого… – Я почему-то подумал, что личная жизнь Лоры не могла оставаться не замеченной соседями. Хотя, с другой стороны, Вик же никогда не приходил сюда.

– Я знаю, о ком вы говорите, вернее, догадываюсь. Но он никогда не приходил сюда, во всяком случае, я его видела лишь возле соседнего дома. Там он ее и поджидал. Я воспринимала его как двойника Горы. Оба какие-то мелкие, инфантильные, что ли.

– А другие? Другие приходили?

– Не приходили, а приезжали. На шикарных машинах, и встречалась с ними она позади дома, в проулке между булочной и продуктовым магазином. Ей бы, дурочке, выйти замуж за одного из них. У нее же были все шансы! Вы уж извините, что я так говорю, но Лора была красивой девушкой, и она могла выбирать себе мужей до самой старости. Это таким, как я, – она обрисовала пальцем свое лицо, – нужно хвататься за каждого, кто предложит выйти замуж…

– Оля, – я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь. – Оля…