Белан кивнул, окинув недоверчивым взглядом псину, чей несколько обвислый зад еще не вполне поспевал за передними ногами. Смерть, она такая, подумал он. Иногда выпустит одну стрелу и займется чем-то на стороне. Он не сомневался, что мерзавка в ближайшие дни вернется и завершит свое черное дело. А пока решил, что это событие – доброе предзнаменование на сегодняшний день. Чтение текстов Жюли в вагоне, как всегда, укрепило его веру.

45. doc

Гордиться, конечно, нечем, но да, я это сделала, вставила своему десятичасовому толстяку. И здорово вставила, между прочим. Пришлось для такого дела задействовать подружку Жози, она сразу согласилась участвовать в заговоре. О, от Жози многого не требовалось, всего лишь уделить мне минут пятнадцать. Думаю, ради того, чтобы свергнуть этого хама с пьедестала, она бы охотно пожертвовалацелым выходным днем, любимая моя парикмахерша. Идею мне подсказал тетофоризм № 3: в туалете прав тот, у кого туалетная бумага. Технически поставить ловушку было несложно. Просто нужно было открыть держатель с бумагой, снять рулон, прилепить скотчем один листок и закрыть крышку, аккуратно высунув листок в положенную щель, как сигнал: все спокойно, рулон на месте. Классическая школьная забава. В плане практическом – и вот тут требовалось участие Жози – мне надо было быть уверенной, что ловушка захлопнется именно на десятичасовом толстяке, а не на невинной случайной жертве. Для этого я попросила Жози занять любимую кабинку месье и ждать там с мобильником в руках, а я ей отправлю эсэмэску, предупрежу, когда явится этот мерзавец. Ровно в десять его тяжелые шаги раздались на лестнице. Светло-бежевая тройка, каштановая рубашка, зеленый галстук. Я звякнула Жозиане, она вышла, потупив взор и не забыв для пущего реализма спустить за собой воду. По-моему, мистер Жирдяй даже не заметил, что из мужского туалета вышла женщина; слишком уж спешил одарить меня своим мерзким утренним уловом. Жози осталась со мной, посмотреть, как провернется наша операция. Так и быть, избавлю вас от подробностей, но, судя по раздававшимся из восьмой кабинки звукам, облегчился он щедро как никогда. Последовавшая за этим тишина внушала не меньший энтузиазм. По-моему, я даже слышала, как прошуршал листочек, когда оторвался от скотча. Не прошло и двух минут, как десятичасовой толстяк вывалился из кабинки: морда багровая, рубашка наполовину выбилась из штанов, пиджак сморщился, как салат двухнедельной давности. Мои владения он пересек медленно, вразвалочку, как пингвин по льдине. И я впервые перехватила его взгляд. Взгляд человека в глубоком потрясении, человека, чье самолюбие только что извозилось в собственном дерьме. Я смеха ради сказала: “За обслуживание, пожалуйста”, кивнув на блюдечко. Десятичасовой толстяк не положил ничего. Впрочем, он вообще был не в состоянии положить что бы то ни было куда бы то ни было. Но зрелище, которым он одарил нас с Жози, когда стал карабкаться по лестнице судорожной походкой засранца, стало самыми прекрасными чаевыми, какие я получала в жизни.

Белан сперва с удивлением, а затем с улыбкой слушал, как в вагоне поднимается волна аплодисментов. Месть молодой женщины привела слушателей в восторг. Он с усилием отогнал от себя видение Ковальски, багрового от унижения, и сосредоточился на следующем фрагменте:

70. doc

Speed dating. Такое безобидное слово, а меня оно пугает. Жози это знает: сколько раз ей приходилось возвращаться к этому вопросу по утрам, когда мы пьем кофе с круассаном, пока я наконец не согласилась записаться вместе с ней на любовное свидание, как она это называет. Только для разборчивых холостяков, вход 20 евро, напитки за счет заведения; так значилось в проспекте. Не знаю, что заставило меня согласиться. Может, неуемный азарт Жози. Или та частичка маленькой девочки, что по-прежнему ждет прекрасного принца и время от времени заставляет меня бросать монетку в фонтан?

– Что ты теряешь? – говорила она. – Ну, нарвешься на придурка, который ходит туда от делать нечего, как в магазин. Ты же достаточно умна, чтобы его раскусить и отправить одинокого ковбоя обратно дрочить.

Когда Жози изъясняется подобным образом, все сразу становится ясно. В названии speed dating меня смущает главным образом слово speed. Отдает “чем быстрее, тем лучше”. Как-то не очень приятно чувствовать себя крольчихой, которую досталииз клетки и подсунули самцу. Конечно, нас с Жози, с нашим-то экстерьером, сразу приметили. Не замужем, молодые, не то чтобы уродины, особенно по нынешним меркам красоты, когда пышные формы нравятся больше, чем бесплотные фигуры, к которым нас годами приучали манекенщицы-анорексички. С работой, конечно, пришлось немножко смухлевать. Не напишешь ведь в графе “профессия” уборщица в туалете. Того гляди, налетят психи со всех сторон, а нормальные побрезгуют. Младшая лаборантка. Это Жози пришло в голову.

– Лаборантки тоже целыми днями оттирают плитку, – заверила она. – Просто ты ее в сортире трешь, а они у раковин, какая разница в конечном счете.

Семь свиданий по семь минут, вот что получаешь на speed dating. Четкие правила. Никаких личных координат, например (мне это точно не грозит). После каждого семиминутного свидания надо конфиденциально оценить собеседника и пометить, хочешь ты его видеть еще раз или нет.

Жози поджидала меня прямо у выхода из торгового центра. Церемония – не знаю, как еще это назвать, – была назначена на 20.30. Заехать домой я не успевала, поэтому переоделась на месте. Макияж пришлось переделывать несколько раз. То слишком густые тени на веках, но слишком бледная помада. То я переусердствовала с блеском для губ, но недокрасила ресницы. Каждый раз на меня из зеркала с досадой глядела раскрашенная, как шлюха, бабенка. В итоге я все смахнула молочком для снятия макияжа и ограничилась тем, что брызнула “Лолитой Лемпикой” на ключицы. Что до костюма, то я решила, что прекрасно обойдусь своими джинсами Lee Cooper, ботинками на шнурках и белой блузкой, которую отхватила на последней распродаже. Последний штрих – шелковый шарф, небрежно накинутый на плечи и призванный придать фигуре легкий оттенок расслабленности, которой во мне и в помине не было. Последний раз я так трусила перед устным экзаменом по французскому. Зато Жози пустила в ход все средства. Облегающее платье, нарощенные волосы, шпильки и “Шанель № 5”. Сексуальная современная Золушка. При входе у нас проверили удостоверения личности и выдали купон на бесплатную выпивку. Мы с Жози пожелали друг другу удачи.

– Ни пуха! – сказала она, скрестив пальцы.

Лично у меня было только одно желание – взять ноги в руки, смыться домой и завалиться с книжкой на кровать. Вместо этого я, как все прочие девушки, уселась за первый попавшийся свободный столики спросила мятной воды. Первый чел, оказавшийся напротив, сказал, что он что-то где-то преподает. Всю дорогу рассказывал про себя, меня вообще ни о чем не спросил. Когда через семь минут прозвонил звоночек, я даже не успела представиться. Только два слова и сумела сказать – “здравствуйте” и “до свидания”. Семь минут передо мной красовался пуп земли. На еще не остывший стул плюхнулся второй. За ним третий. И каждые семь минут в баре звенел колокольчик, словно падал нож гильотины. Следующий. Мне это напоминало образцово вежливое изнасилование. Добрый вечер, мадам, до свидания, мадам, спасибо, мадам. Вроде танца с метлой, когда надо менять кавалера, как только обалдуй с рукояткой в руках стукнет ею в пол. Я встречалась с семью мужчинами, но осталась, можно сказать, несолоно хлебавши, хоть и по приходе не особо хотела соленого. Ни один не показался мне настолько привлекательным, чтобы увезти меня на белом коне. Если внешность ничего, так ум хромает, и наоборот. Были очень милые люди, вроде воспитанного, интересного молодого человека, который много путешествовал, но он таскает на подбородке такую противную волосатую бородавку, что на все прочее уже не обращаешь внимания. Все семь минут, что длилась встреча, я видела только ее, маленький нарост на коже с торчащими из него жуткими черными жесткими волосами. На карточке я написала только “Бородавка” и перешла к следующему. Был еще один тип – третий, кажется, – вполне ничего, очень высокий, но он так уморительно шепелявил! Каждое “с” превращалось для бедолаги в настоящую пытку. Вершиной нашей беседы стал момент, когда он мне сообщил свою профессию. Тут я уже не смогла удержаться от хохота, хотя до тех пор изо всех сил не давала ему воли, и беседа наша завершилась раньше срока. Уткнувшись носом в свою мятную воду, я воспользовалась оставшейся двухминутной передышкой, чтобы прийти в себя и справиться с эмоциями. Блин, ну когда ты шепелявишь, нельзя работать “фофиальным флувафим”! Пятого звали Адриан, и он был до того зажатый, что я его приняла за аутиста. В отличие от первого, который не давал мне слова вставить, этот молчал как рыба все четыреста двадцать секунд нашей встречи. Четыреста двадцать секунд он елозил на стуле и теребил свои руки, как будто боялся, что они улетят. Стоило мне задать ему вопрос, как он багровел, словно у него запор. Мне всегда были неприятны те, у кого запор. А уж я на работе их навидалась. Как любит говорить моя тетя, если у человека запор, от него можно ожидать чего угодно, даже и совсем ничего. И всегда добавляет: они для туалета то же самое, что немой для пения, и наоборот. Четвертый и шестой были как из одного стручка. Все при них, физиономия отличника, манеры перспективного работника, из тех, что бреются и меняют рубашку дважды на дню. У последнего точно вместо мозгов член. Единственное, что его волновало, это вагинальный у меня оргазм или клиторальный. Я ответила, что в смысле астрологии я восходящая Рыба, но в смысле койки мой гороскоп не столь точен. И дала понять этому мудоголовому, что когда я решу проверить, из какого места вырастет мой оргазм, то обращусь точно не к нему. В конечном итоге я оказалась перед пустым стаканом и с семью аннотациями как из пещеры ужасов. 1. Пуп земли. 2. Бородавка. 3. Шепелявый. 4. Управленец. 5. Хронический запор. 6. Управленец-2. 7. Сексуальный маньяк. Обратно пришлось ехать одной на такси, потому что у Жози все было в самом разгаре. Пять положительных отзывов после первого тура. Пять из семи. Что до меня, то продолжения хотели два претендента. Бородавка и Управленец-2. Но я уехала. На ночном столике меня ждал последний роман Стивена Кинга.