стук из усилителя. Ю Чжин казалось, что он уносится куда-то под землю. – Один из моих знакомых настоятельно рекомендовал эту книгу, поскольку она полна остроумия и искрометной мудрости. Автор цитирует слова Майка Тайсона: «У каждого человека есть план, который работает до тех пор, пока ему не вмажут».

Все трое одновременно рассмеялись. Дышать снова стало легко и свободно.

Ю Чжин сделала глоток кофе и продолжила:

– Автор задается вопросами о жизненных ценностях и вещах, которые считаются само собой разумеющимися, такими как брак, учеба, карьера и так далее. Зачем они нужны? Жизнь слишком коротка и драгоценна, чтобы тратить ее на скучные вещи. Автор предлагает читателям задуматься о своей жизни и заниматься только тем, что волнует сердце.

Со Хи медленно кивнула.

Ю Чжин заглянула ей в глаза и произнесла:

– Я хочу сказать… вдруг это возможность. Как знать? Вдруг вам дали шанс прожить жизнь так, как вы на самом деле хотите.

– Может быть… Не знаю. – Со Хи крепко сжала кружку в руках и добавила: – Возможно, это мой билет в лучшую жизнь.

Хён Джун, который до этого молча слушал, кивнул и сказал:

– Думаю, что моим билетом в лучшую жизнь стала поездка в Австралию. Я отправился туда сразу после возвращения из армии по программе Working holidays[26].

Ю Чжин слышала об этом впервые.

– В Австралию? – переспросила она.

– Да.

Хён Джун опустил взгляд на чашку с едва теплым черным кофе и заговорил. Его низкий голос хорошо сочетался с шумом дождя. Обычно Хён Джун не давал волю эмоциям, но этим вечером они явственно проступали на его лице, как рябь на отражении луны в озере.

– Честно говоря, я сбежал. Не хотел возвращаться в университет. Однажды мой сосед по комнате сказал, что в Южном полушарии не видно Полярной звезды и что в Австралии луна восходит и движется по небу не так, как в Корее.

Хён Джун на мгновение замолчал – его голос зазвучал немного натянуто – и откашлялся. Ю Чжин попыталась прикинуть, когда это было, но не смогла. Зато она могла легко вообразить, как Хён Джун собирает помидоры на огромной ферме или разговаривает ночами с соседом по комнате, пока луна плывет своим путем по небу. Вскоре Хён Джун продолжил свой рассказ:

– В мире над линией экватора Полярная звезда считается неизменным ориентиром. Как абсолютный и бесспорный стандарт. И все уверены, что правильнее всего придерживаться этой нормы. Но в мире под линией экватора другая норма. Глядя на ночное небо над Брисбеном, я задумался… Получается, что для каждого человека звезды диктуют свое направление. Блуждая по заснеженным горам в Северном полушарии, вы найдете дорогу по Полярной звезде, но в Южном полушарии вам придется ориентироваться по тусклому Южному кресту. Одни люди говорят, что пончиков без дырки посередине не бывает, другие – что изначально дырок у пончиков не было. Так что… Возможно, нет единой нормы.

Ю Чжин вспомнила роман, в котором был мир с двумя лунами, что считалось совершенно нормальным. Окружающие с подозрением смотрели на главного героя, который удивлялся двум лунам. Главный герой тоже был в замешательстве. На небе должна быть только одна луна, но почему их вдруг стало две? Это не соответствовало реальности изначального мира героя, но в мире, куда он попал, здравому смыслу противоречила единственная луна: газеты, телевидение и исследования ученых ясно сообщали, что вокруг планеты вращаются два спутника.

Со Хи кивнула словам Хён Джуна и ответила:

– Верно. В нашем обществе приветствуются молодые и успешные, те, кто может эффективно предотвратить кризис и исправить чужую ошибку. Но в мире столько цветов, и каждый по-своему преодолевает период роста от ростка к бутону. То есть каждый сам волен выбрать лучший для себя вектор пути. Но когда я хоть немного схожу с намеченного пути, то сразу начинаю нервничать. А ведь этот путь наметила даже не я сама…

Спокойный голос Со Хи был подобен зимнему дождю, бесшумно падающему на рассвете у ручья. Он был окрашен в мягкие пастельные тона уныния, а не искрящие и яркие оттенки гнева. Ю Чжин кивнула:

– У меня ощущение, что ради победы мне приходится совершенствоваться каждую секунду. Люди в нашем обществе думают, что можно научиться ходить, ни разу не упав… Стоит сделать неверный шаг или случайно оступиться, как тебя пугают тем, что твоя жизнь кончена.

На губах Хён Джуна появилась разочарованная улыбка.

– Вот и я о том же. Даже навигатор не всегда отмечает кратчайший путь как самый лучший.

Со Хи захлопала в ладоши, сверкнув глазами:

– Именно! Даже навигатор знает, как найти оптимальный путь. Так почему люди – нет?

Все переглянулись и рассмеялись. В сердце Со Хи слова «оптимальный путь» отозвались волной спокойствия и уверенности, омывшей нервозность и скованность. Жизнь – это не стометровка и не марафон. Возможно, жизнь – это поиск верных скорости и направления, которые подходят только для тебя. Выбор самого оптимального жизненного пути.

Хён Джун посмотрел на Со Хи и спросил:

– У меня вопрос. Вы планировали что-то на тот месяц, который собирались прожить в Соян-ри? Строили какие-то планы?

Голос Хён Джуна больше не был осторожным или смущенным.

– План заключался в том, чтобы ничего не планировать. Я подумала, что было бы неплохо побыть на природе, почитать книги и вести дневник. О, и сходить на фестиваль джазовой музыки.

Все рассмеялись одновременно. Воздух стал мягким, как тесто. Хён Джун качнул головой и ответил:

– Иногда, когда я прохожу мимо, я вижу, что вы усердно над чем-то работаете… Значит, вы пишете дневник?

– Да, я сначала только вела дневник. А потом мне на глаза попался «Волшебник страны Оз», и я задумалась о мире, где все выглядит зеленым только в зеленых очках. В результате мне стало интересно, какого цвета мог бы быть настоящий Изумрудный город. Я все время пыталась представить разноцветный Изумрудный город – в его настоящих цветах… Потом я подумала о том, что у каждого есть подходящий только ему идеальный цвет. И у каждой книги есть таковой. А потом я начала писать рассказ о волшебном книжном магазине, где каждому гостю я могла бы найти подходящую книгу.

Глаза Ю Чжин сверкнули.

– Ничего себе! Теперь мне стало любопытно.

– Мне даже неловко говорить об этой истории, – сказала Со Хи. – Это просто ерунда, баловство. Если бы мы говорили о живописи, то я бы назвала это граффити. Ха-ха.

Когда Со Хи рассказала свою историю, казалось, что ее опустошенное сердце наполнилось жизнью. Комок, застрявший в горле