этом году зима выдалась мягкой и бесснежной, подрядные организации, как никогда ответственно отнеслись к служебным обязанностям, будучи уверены в быстрой победе и денежному благовонию.

Ильдар поднялся и сходил в туалет. Свернув на кухню, попил воды из, сверкающего чистотой, стакана. Глянул на часы, светившие зелёными циферками на табло микроволновой печи. Показывало ровно три часа. Отметив, что ему надо подняться не позднее, чем за час до встречи с Натальей, мужчина прошлёпал до спальни и вновь лёг в постель. Ильдар хотел уснуть. Он сражался с мыслями и воспоминаниями. Хотел взять передышку и объявить им кроткое перемирие. Ильдар убегал и, в который раз натыкался на непримиримых непосед, атакующий застопорившийся разум. Он устал. Измучился. Ильдар просил оставить на время, хотя бы на час его в покое. Он соберётся. Проанализирует и выдаст решение. Но в ночной час он бессилен соображать. Вторая бессонная ночь, будто по капле вытягивала, как из трубочки жизненные соки, которые стремительно покидали тело. Мысли, тягучей массой, как клей заполняли мозг и бессознательно, словно неуверенные посетители тыкались туда-сюда по сознанию, будто ища нужный кабинет. Ильдар хотел успокоить и заверить, что он непременно вернётся к ним, но они его не слушали. Тогда Ильдар в отчаянии щёлкнул выключателем светильника, напрасно веря, что именно эта причина остановит движение настырных воспоминаний. Он прикрыл рукой лоб, в надежде поймать короткий сон…

…— Салаватка, мы с тобой совсем расслабились! — Ильдар, встав на цыпочки, похлопал кулаками себя по груди. Он заметил, как сын в постели пошевелился.

Вернувшийся поздно ночью, парень с трудом разлепил глаза. Он натянул на себя одеяло.

— Пап, дай ещё поспать! Ну, пожалуйста! Я не выспался, — взмолился он. — Ведь сегодня воскресение.

— Как не выспался?! — совершенно искренне застыл отец. — Скоро двенадцать часов. Полдень. Тем более лишь недавно прошли ноябрьские праздники. Ты отдыхал три дня! Неужели не хватило времени на сон?

— Ну, что хотел, сказать? Слушаю! — сдался Салават, в надежде, что отец выдаст новую идею, и удалится из комнаты, подарив ещё часик на сон. Для пущего доказательства, он высунул из-под одеяла правое ухо.

— Смотри, что я скажу! — в предвкушении эффекта, который произведёт, Ильдар был уверен, что сын обрадуется, — каждую осень, с октября, мы с тобой ходили в бассейн. Плавали по воскресеньям. Лишь в этом году отлыниваем от спорта. Я соскучился по плаванию. А ты?

— Тоже! — Салават закрутился в кокон, оставив на виду орган слуха.

— Так, значит, молодой человек, Вы не против? — улыбнувшись краешками губ, официально возвестил Ильдар. — Значится, завтра пойдём в поликлинику, за справкой, что нам разрешено посещать плавательный бассейн.

Салават, как улитка выглянул наружу. Он посмотрел на отца странным взглядом, словно что-то обдумывал.

— Нет, папа! Иди за справкой один. У меня нет времени сдавать анализы и посещать бассейн.

Отказ непомерно удивил Ильдара. Сын, который нырял, плескался и плавал, как рыба, ощущая настоящий восторг и наслаждение от воды, который с нетерпением ожидал следующих занятий в бассейне, вдруг отрекается от удовольствия. Это звучало неестественно, нереально и неправдоподобно. Ильдар потоптался на месте. Отцовское удивление, вполне обоснованно сменилось здоровым опасением.

— Салават, у тебя что-то болит? — с тревогой спросил Ильдар.

— Нет.

Его не удовлетворил стандартный ответ. Захотел удостовериться лично, что с сыном всё в порядке. Просто Салаватка не проснулся, не понял предложения, не уследил за отцовской мыслью, оставшись позади и до сих пор пребывающим посреди цветных сновидений. Лишь поэтому Салаватка дал спутанный и неверный ответ. Ильдар подошёл ближе к дивану и наклонился над сыном. Словно конверт отогнул одеяло и приблизил лицо, чтобы поцеловать спутанные волосы дорогого мальчишки. Но тут же остановился, словно налетел на дерево.

— Что это? — Ильдар рассматривал подушку.

— Что? — сын приподнял голову, проследив за взглядом отца.

На белоснежной подушке имелось пятно бурого цвета. Можно допустить, что первоначально она была красного оттенка, но растекшись по наволочке и, засохнув, приобрела более тусклую расцветку.

Сын приподнялся на локте. Он поскрёб ногтём по материи, выдав звук, напоминающий мышиную возню в чулане.

— Что это? — пришёл его черёд удивляться.

— Кровь!

— Откуда? — Салават посмотрел на ладони и плечи.

— У тебя шла кровь из носа. Судя по застывшему пятну, она шла ночью, а ты не заметил. У тебя не болит голова?

— Болит капельку! — признался Салават.

Отец пощупал ему лоб.

— Болит, потому что ты поздно лёг. Подними голову!

Сын послушался. Ильдар рассмотрел крылья носа. Так и есть. Догадки подтвердились. Возле носовых отверстий он увидел спёкшиеся кровавые комочки.

Отец вышел из комнаты, а через мгновение вошёл обратно. В руках он держал коробку с аппаратом, измеряющим давление.

— Ба! Мне это не нравится! — Ильдар изучал результат, выданный прибором.

— Почему? — встрепенулся паренёк.

— У тебя давление сорокалетнего мужика. Повышенное. Это объясняет, почему ночью шла кровь. Что вчера делали с друзьями?

Салават замер, как стоп-кадр.

— Ничего, папа!

— Пили алкоголь?

— Нет…, да.

Замешкавшись, тем не менее он не вызвал подозрения отца. Ильдар задумчиво поглядел на Салавата, решив, что вечеринка явно не обошлась без горячительного, но сыну стыдно признаться в возникшем похмельном синдроме. Единственное лекарство от последствий шумной гулянки — отлежаться в постели и сделать правильные выводы, чтобы избежать подобного в будущем. Налив некрепкого чая, Ильдар напоил им Салавата, который проспал до шести вечера. Ляля, беспокоясь, несколько раз заходила в комнату сына, тщетно пытаясь его растормошить.

— Спит! Даже кушать не хочет, — беспомощно разводила она руки в стороны.

— Нагулялся сорванец! Пусть отоспится, — беззлобно отшучивался Ильдар, успевший затереть кровавые следы на подушке…

…Ильдар открыл глаза. Темень за окном не отступала. Но для февральских дней, заканчивающих календарную зиму, не виделось ничего предосудительного. Звуки уборочных машин теперь слышались приглушённо и откуда-то из стороны. По всей вероятности, коммунальщики перешли на более отдалённый участок. Беспокойная и бессонная ночь продолжалась. Ильдар тяжело перевернулся на другой бок…

…— Привет! — раздались оживлённые возгласы.

Ильдар и Ляля выглянули в прихожую, где прозвенел дверной звонок. Салават привычно раскрыл дверь друзьям.

— Нина, проходите! — Ильдар жестом пригласил войти, — Рамис, Илья, что застряли? Заходите!

Разноголосой цыганщиной молодые люди заполнили помещение.

— Сейчас соберусь, — пообещал Салават, спуртом сорвавшись к себе в комнату.

— Чай пить будете? — Ильдар посмотрел на девушку, которая на этот раз перекрасила волосы в ядовитый синий цвет. Мужчина хотел подарить ей толику тепла, за свирепого отчима, за жизнь без праздников, передать в дар хоть частицу тепла, света и доброты, без которого людям тяжело жить на свете. Синие волосы девушки во всей красе разъясняли, что противостояние с Хайдаром не закончилось и выяснение