парами и лекциями. Ильдар долго не мог привыкнуть к тому, что сын вырос и теперь учится в институте. Салават до сего дня оставался для него маленьким мальчиком, убегающим от Дельки с сушкой, в коридоре коммуналки, или школьником, поправляющим очки над тетрадкой, делая домашнее задание.

— Салаваткин, как дела в школе? — по старинке задавал вопрос Ильдар, но наткнувшись на укоризненный взгляд, смеясь, хлопал себя по лбу. — Ах! Прошу прощения! Как дела в институте?

У сына появились новые друзья и знакомые. Изменился круг общения. Среди них запестрили девушки, чего ранее не наблюдалось в школьные годы. Одноклассники отошли на второй план, оставив только единственного и верного приятеля детства — Илью. Ильдар не удивился этому обстоятельству. Салават начинал самостоятельную жизнь. Отец понимал, в жизни случается так, что институтские друзья часто оказываются намного ближе школьных. Хотя он не мог изобразить это на собственном примере, потому что Машков Денис являлся школьным другом, с которым сохранялась дружба на протяжении долгих лет, но он не мог отмести факт, что среди одногруппников у него также имелись знакомые, с которыми он поддерживал связь.

Начальную, зимнюю сессию Салават закрыл, в обозначенные деканатом, сроки. В пахнущей типографской краской студенческой зачётке, появились первые «четвёрки». Салавату назначили стипендию. Не абы, какую высокую, но они стали первыми деньгами, которые сын заслужил своим трудом. Ильдар заметил, как он воодушевился. В один из вечеров, возвратившись поздно с работы, Ильдар увидел на кухонном столе коробку зефира в шоколаде, вкус которого ему сильно нравился.

— Спасибо, Ляля! Ты угадала, чтобы поднять мне настроение, — он благодарно чмокнул жену.

— Это не я угадала, а Салават! — приятно улыбнувшись, созналась Ляля, — посмотри, что он купил мне.

Она похвалилась огромной плиткой шоколада с орехами, известной кондитерской марки.

— Салават получил первую стипендию и решил сделать нам подарок, — супруга внесла ясность.

С шутками и прибаутками они поужинали все вместе. Ильдар и Ляля были безмерно благодарны сыну за уважение и его желанием, сделать отцу и матери приятное.

Первый курс закончился экзаменами в июне. Второй семестр оказался тяжелее первого, потому что добавились более серьёзные предметы, подготавливающие парней и девушек к выбранной специализации. Экзамены заставили немного поволноваться Ильдара и Лялю, так как Салават был, словно на иголках. Им было открыто его жаль, но они не могли помочь в технических заданиях и лабораторных работах. Родители поддерживали студента морально, как могли, разбавляя вечерние ужины шутками и забавными случаями о донельзя требовательных преподавателях в свои студенческие годы. Учёба требовала собранности и усердия. Давая возможность на протяжении учебного процесса немало развлечений и праздников, но в экзаменационной сессии, как никогда, не терпела лентяев и лежебок. Сын постоянно что-то чертил, сгорбившись над стеклом с листами, снизу которого подсвечивала настольная лампа. Ночью он корпел над учебниками, общался по ноутбуку с одногруппниками, а утром убегал в институт на зачёты, сдачи и консультации. Но не зря мудрецы говорили, что дорогу осилит идущий.

О заключительном экзамене по устройству автомобиля, ткнувший победную точку перед наступлением долгожданных каникул, Салават рассказывал, весело размахивая руками.

— Представляешь, пап! — поделился сын, оторвавшись от ноутбука, когда в комнату вошёл, вернувшийся после рабочего дня, Ильдар, — преподаватель запустил нас в аудиторию. Мы зашли. Коленки у всех от страха дрожат. Никто не хочет, получить неудовлетворительную оценку и лишаться каникул. Препод всех отметил в ведомости. Мы положили зачётки к нему на стол. Каждый взял по билету и сел готовиться. Я очутился на третьем ряду. Вопросы, как назло, оказались трудными. Но делать нечего — надо же отвечать! Принялся думать. Вспоминал и сразу записывал в экзаменационный листок. Ответы получились не слишком объёмными, но ключевые параметры я отобразил. Преподаватель начал вызывать первых студентов. К нему за стол присел мой одногруппник Губаев Рамис. Я перестал обращать внимание, так как вспомнил важную деталь по моему билету и, чтобы не забыть скорее стал записывать. И вдруг слышу, как преподаватель спрашивает Рамиса: «Скажи, уважаемый студент, из чего состоит топливная смесь?». Он стал что-то мямлить. Но видно, что не знает ответа. Помощь в подсказке нереальна — преподаватель сидит рядом. Надо выкарабкиваться самому, но никак. Преподаватель повторил вопрос, уже громче. Рамис совсем замолчал и сильно покраснел.

— А ты знал, Салават, ответ? — впервые за всё время перебил Ильдар.

Сын скромно потупился.

— Вспомнил лекцию. Мы недавно изучали. Даже припомнил страницу в тетради, где у меня записано.

— Что было дальше?

— Дальше, папа, мне повезло! — он белозубо улыбнулся, — преподаватель обратился к присутствующим. Попросил дать короткий ответ на поставленный вопрос. Я поднял руку и сразу выпалил: «Дизель-воздух!». Преподаватель радостно спросил мою фамилию и велел, подойти к нему. Он исследовал мой листок. Сказал, что я заслужил оценку «хорошо», но если отвечу ещё на один вопрос, то не пожалеет более высокой отметки. Я вежливо отказался. Признался, что соглашусь на «четвёрку». Преподаватель, на мой взгляд, огорчился, но, как обещал, расписался в зачётке. Я поскорее выскочил из аудитории.

— Зачем отказался от дополнительного вопроса? — округлил глаза от удивления Ильдар, — преподаватель сам хотел поставить тебе «пятёрку»! Он бы тебя вытянул. Понятно же, что твои знания ему понравились и к тому же пришёлся по душе твой лаконичный и точный ответ.

— Что ты, папа?! — категорично отмёл сын, будто шарахнувшись от крапивы, — а если бы получилось наоборот? Он задал бы заковыристый вопрос, который я не знаю?! Поверь мне, что у препода имелось превеликое множество специфичных вопросиков. Тогда я не то, что на «четвёрку», но и на «тройку» бы не ответил. Я решил остановиться на «хорошо». Чем плохо?

Ильдар подумал про себя.

«А ведь в словах сына есть мудрое семя! Кто знает, что у экзаменатора на уме?! Хотя сомневаюсь, что он бы «утопил» Салавата. Вероятно, хотел разузнать, насколько глубоки познания студента в предмете. Но сын решил перестраховаться. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль…».

Отец приподнял руки, в знак согласия.

— Четвёрка на экзамене — превосходный результат! Тогда я поздравляю тебя с заслуженными каникулами и переходом на второй курс. Теперь ты свободен?

— Мне осталось занести в общежитие к ребятам справочник. Я брал у них книжку. И ещё, хочу устроиться на два месяца на работу!

— Дерзай, студент! — поощрил папа…

…Ильдар прислушался к своему состоянию. Боль в голове немного утихомирилась, словно размышляя, стоит продолжать или оставить несчастного в покое. Ильдар захлопнул фотоальбом и положил на полку шкафа. Часы показывали второй час ночи. Отец заставил себя лечь в постель, понимая, что уставшему мозгу необходим мало-мальски освободительный сон. Он