интересны ночные разговоры. Секретов много. От друга ничего не скроешь. За продолжительную ночь, которая в разговорах оборачивается в короткую и быструю, успеваешь обо всём с лихвой наговориться. Я беспокоилась, что Илья будет стеснять, но зная покладистый характер Ляли и Вас, Ильдар, отпускала с чистой совестью. После ночевой, Илья возвращался сонный и сразу же заваливался на бочок в постель. Спал долго. По двенадцать часов. Не просыпался и не ходил в туалет. Порой не могла достучаться, что бы накормить. Как-то удалось его растолкать. Хотела, чтобы он поужинал со мной. Но Илюша промямлил, что нет аппетита, и снова погрузился в сон. Я шутила и сердилась. Говорила, что Илья с Салаватом медведи, ушедшие в зимнюю спячку. Полуночники! Днём спят без задних ног, а ночью развивают бурную деятельность. Но почти вся молодёжь буйствует ночью, а днём отсыпается. В этом не видно ничего странного. Разве не так?! Когда же они испортились? В жизни всегда вежливые и тактичные, и Салават, и Илюшка. Вы посмотрите, Ильдар, они даже выглядят, как братья! Оба худенькие и носят очки.

— Они и вправду похожи, Наталья! Спасибо за лестное мнение о нашей семье, Наташа! Но, правда, за правду! Илюшка нам тоже нравится. Его скромность, приветливость. И вдобавок, я причислил его к творческим личностям. Как-никак Илья играет и поёт в созданной группе. Сочиняет песни. Талант!

— Да уж! Талант! Насочинял куплетов. Скоро будет петь: «А голуби летят над нашей зоной!».

Сказанная Наташей, с беззлобным сарказмом, реплика, в котором прозвучали мягкие нотки бездумности поступка Ильи, его случайности и до сих пор склоняемой к нежеланию поверить в это упрямым материнским умом, привели Ильдара к искренней улыбке. Абсолютно неожиданно и сама того не ведая, Наталья разрядила накалившуюся атмосферу, припорошенную серым пейзажем и утренним ожиданием. Заметив смягчившееся лицо товарища по несчастью, и прокрутив в мозгу выскользнувшую фразу, Наталья слабо улыбнулась.

— По-моему, пора напомнить, что мы приехали первыми! Я не вижу бабушки, которая занимала за нами, — смущённо напомнила она.

Ильдар глянул на ворота. Людей прибавилось.

— Пойдёмте!

Свидание прошло не по отцовской задумке. «Наперекосяк!», — подумал Ильдар и тут же злобно сплюнул на землю, потому что в слове отыскалось что-то приближенно и отдалённо напоминающее о наркотиках. Они больно и словно специально клюнули его в темечко, раз за разом, напомнив о постигшей катастрофе. Ильдар заметил, что вокруг постоянно отыскиваются какие-то намёки и знаки, воспламеняя его мозг. Например, он посмотрел в телефон, чтобы проверить сообщения от жены. Листнул пальцем по экрану и среди ленты нужных вкладок, телефон выдал слово «Закладки». Его резануло. Почему он раньше не обращал внимания на подобные мелочи, а теперь готов взорваться? Эти закладки есть практически во всех программных обеспечениях сотовых аппаратов. Они удобны и позволяют вмиг отыскать любимую страничку в интернете, но лишь сейчас это слово его непомерно раздражает. Ему показалось, что наркодельцы словно нарочно издеваются над ним, как карты подкидывая укурочные термины. Они убивают тысячи жизней по стране, по миру. Наживаются на несчастье, разоряют семьи, истребляют детей. Ильдар был готов взяться за оружие, чтобы найти и самому избить, уничтожить, задушить и растерзать этих тварей. Вынести свой приговор. Безусловно, жестокий, но зато более справедливый.

По разрешению дежурного, Ильдар вошёл в караульную комнату. В тёмной клетушке пахло сырыми тряпками и гнильём. Мужчина в форме забрал у него пакет. Высыпав продукты на замызганную поверхность стола, с которого краска слетела, пожалуй, в прошлом веке, принялся раскладывать. Он хмуро и сосредоточенно рассматривал еду. Взвесил на весах порезанный, на поддоне, сыр. Затем проткнул лезвием ножа батон, видимо, в надежде обнаружить напильник для побега. Позднее с подозрением оглядел минеральную воду и упаковку сушек. Ильдар терпеливо ждал. Наконец, охранник вернул пакет. Кивнув следовать за ним, проскользнул через дверь. Ильдар оглянулся. Они очутились в более просторной комнатёнке, но с таким же отвратительным запахом стухшей еды. Ильдар увидел ещё один стол — точную копию предыдущего хлама. Отец удивился, заметив рядом со столом три табурета. Он полагал, что поговорит с Салаватом с глазу на глаз. Охранник исчез. Ильдар без спроса сел на деревянную трёхножку. Свидания с административно — осуждёнными проходили по одному. Перед ним в эту комнату заходила Наталья. Он по-джентельменски пропустил её вперёд, сам оставшись, ожидать на улице. Пробыла она недолго. Минут пятнадцать, но вышла из здания затерянной, но взбудораженной. Охранник пропускал по очереди и строго по одному визитёру. Несмотря на получасовое опоздание, когда начали запускать задубевший народ, люди не роптали. Они боялись, что их уличный бунт может как-то повлиять на привередливое настроение охранников, которые чувствовали себя в стенах заведения настоящими хозяевами жизни.

Ильдар услышал негромкий скрип и вскинул голову. Он обмер. В комнату вошёл Салават, которого конвоировал караульный. Салават также заметил отца и застыл. Мужчина в форме обошёл стол и присел на третий табурет. Для Ильдара подобное не выглядело сюрпризом. Он уже догадался, для чего лишняя табуретка установлена близко к столу. Ильдар подумал, что возникнут трудности, чтобы довести до сына информацию, чтобы предупредить, держать язык за зубами. У него возникло желание прижать сына к себе, увезти его с этого тёмного подвального помещения, с тошнотворным запахом. Он даже привстал с табурета, поддавшись сиюминутной слабости. Порыв оказался настолько сильным, что, казалось, толкающим на безрассудство. Упрятать и спасти от толпы следователей, полицейских и других ищеек, к которым он к своему удивлению теперь питал острую неприязнь. Да, Ильдар понимал, что неправ, но его чувства насыщались теперь будто от другого источника, однако оставаясь такими же чистыми и святыми, как прозрачный родник. Ильдар ощутил настроение Наташи. Наверняка ей пришли схожие мысли. Она выглядела, будто хотела взять в руки невидимый мешок и осторожно выкрасть Илью.

— Привет, папа! — Салават присел напротив отца.

Ильдар жадно вглядывался в сына. Салават глядел прямо на него, выглядел спокойным, ничем не показывая волнения, будто ничего не случилось и они находились на пляже.

— Здравствуй, сынок! Как ты? — глухо спросил Ильдар.

— Ничего, — твёрдо ответил он. — Где мама?

— Мама в больнице!

К этому сообщению Салават оказался не готов. Его лицо скривилось в страдальческой гримасе. Ему не удалось спрятать душевную боль. Ильдар увидел в глазах безмерную вину. Его сын остался прежним. Он страдал за опухшие от слёз мамины глаза и отцовскую попранную честь.

— Кормят хорошо? — Ильдар косился на прилипалу, который с невозмутимым видом ковырялся в ушах, выискивая серу.

— Да, папа!

Ильдар выискивал намёки, которые поймёт лишь Салават, но, как назло в голову ничего не лезло.