– Твою мать… ладно, иди лучше к полковнику, а то тебя расстреляют ещё свои. Ты, – ротный тыкнул пальцем в подоспевшего солдата. – Сопроводишь его.

Отдав приказы, командир роты отправился к своим людям, чтобы возглавить продолжение наступление, ведь первый батальон врага мы может и разбили, но фланги ещё вроде держались. Нужно брать их в клещи и вырезать калённым железом, хотя скорее всего враг просто сдастся или с боем отступит.

Полковника долго искать не пришлось, он уже начал обустраиваться в захваченном блиндаже, откуда вынесли двух убитых мной немцев.

– Полковник Оболенский, – поприветствовал я нашего командира батальона.

– О, Сашка, живая легенда, – обрадовался полковник, после чего раскрыл лежащий на столе немецкий портсигар и взял в зубы сигару. – Угощайся.

– Благодарю.

Я вальяжно и спокойно сел напротив. Не то чтобы я был слишком борзым, просто в армии не служил и очень быстро забываю про субординацию. Да и, честно говоря, подчиняться не пойми кому просто потому, что у него погоны красивее… такое себе, согласитесь. Да, опыта у него наверное больше, но хочется на практике убедится, а не на слово звёздочками и полоскам верить. Впрочем, полковник был не против подобного поведения, оно и понятно почему.

Затем меня попросили вкратце доложить о моих деяниях. Лаконично говорить я умел, поэтому без лишних прикрас выдал фактическую сторону произошедшего, где, когда и как устроил в рядах врага хаос.

– Откуда немецкий знаешь? – спросил меня Оболенский, выпуская изо рта дым.

– Дед научил.

– Родной?

– С соседнего дома. Он вроде беглым преступником был или что-то вроде того. Я точно не знаю.

– А зачем учил?

– Да я с детства солдатом хотел сдать. А знание языка врага… вот и пригодилось.

– Безродный Саня из Москвы, контуженный, убивший в первом бою сотню человек, во втором с пол сотни, после чего в одиночку завалил полковника и перебил… даже не знаю сколько в этот раз ты положил.

– Ещё железную дорогу взорвал и отправил в лес роту на поиски выдуманных русских диверсантов.

– Кому расскажешь – не поверят. Да и я сам до сих пор не верю, хотя тела вон… сами за себя говорят. А что за рапира?

– От отца в наследство досталась, – ну тут уже было не выкрутиться.

– У тебя раньше её не было.

– Это артефакт.

– И мощный?

– Вроде да, если крови достаточно выпьет.

– А ты точно безродный?

– Роскошную и богатую жизнь я бы вспомнил, – из меня непроизвольно вырвалась усмешка.

– Это уж точно. А кем твой отец был?

– Не знаю, видел его пару раз. Ему не особо нравилось заниматься воспитанием.

Снова нависла пауза, на протяжении которой откинувший на спинку стула Оболенский буравил меня взглядом. Тем временем из-за нашего курения весь блиндаж укутал табачный дым. Дышать даже тяжело стало, но полковнику на это было плевать, для него это норма. Как уже говорилось в этом мире курят вообще все и везде.

– Знаешь, что я думаю Саш? – Оболенский поддался вперёд и облокотился на стол. – Врёшь ты хреново.

– Да почему…

– Тише-тише, я тебя не обвиняю и лезть в твоё прошлое не буду. У всех нас есть свои секреты. Ты парень вижу хороший, Самсонову приглянулся, Смоленко о тебе тоже положительно отзывается. А уж как ты немцев крошишь… ух! – Оболенский сделал последнюю затяжку, после взял новую сигару. – Я пишу рапорт, ты теперь поручик, будешь помогать командиру моей первой роты. Оружие твоё оформим, а то мародёрство у нас так-то запрещено, за это расстреливают.

– А может давайте сразу капитаном?

– Чтобы ты мне всю роту угробил? Ты хоть раз чем-нибудь командовал?

– Резонно, – только сейчас я докурил свою сигару, но новую брать не стал.

– Всё, ступай. Отдохни.

Больше всего я удивился последним словам, вернее слову. «Отдохни», а я-то думал что его в русском языке просто нет и меня снова подпишут на самоубийственное задание со словами «сдохни, но сделай». Впрочем, в этот раз всё прошло просто отлично.

– Это точно, – обрадованно заявила Кристина, настроение которой улучшилось после кровавой жатвы.

Но прямо уж отдыхать я не стал, потому что мой протез приказал долго жить после героического противостояния с оберстом. Да и новый экзоскелет неплохо было бы найти, хотя мне его вряд ли выдадут до утверждения нового звания. Но в любом случае имело смысл посетить госпиталь или… полевую мастерскую? Где тут можно было бы починить протез? Я не знал, поэтому пришёл в госпиталь, который развернули недалеко от захваченных позиций.

– Добрый день! – я старался не кричать, но нужно было быть громче криков агоний раненых солдат, некоторым из которых на месте отрубали конечности, дабы спасти жизнь.

– Чего тебе? – спросил меня целитель, продолжая пилить голень своему пациенту, которого держали сразу двое.

Солдат плакал, рычал сквозь кляп во рту, пытался вырваться и явно не хотел становиться инвалидом. Но то, что осталось от его ноги… это уже не спасёт ни один целитель. Нужно резать и ставить протез. Хотя протеза солдат не дождётся, он безродный, а значит максимум что может себе позволить – деревянную палку и костыль. И в такие моменты смотришь на несчастных и думаешь, что всё же, наверное, и здоровье можно купить за деньги, да?

– Протез починить.

– Одарённые в соседнюю палатку.

– Понял.

Я перешёл в соседнюю палатку, где лежало ещё одно тело. Офицер с тремя звёздочками на погонах и одной полоской. Получалось, что он поручик или уже труп. Целитель использовал загадочные и непонятные мне инструменты, аккуратно выуживая прямо из пульсирующего сердца осколок. Жуткое зрелище, особенно если учесть, что сам одарённый находился в сознании.

– Чего вам? – тихо спросила подошедшая ко мне помощница хирурга.

– Протез… починить.

– В соседнюю палатку.

Испытав чувство дежавю, я снова вышел и направился к третьей палатке. Войдя внутрь, облегчённо выдохнул: хоть здесь раненных не оказалось. Зато было очень много артефактов при чём самых разных начиная с зачарованных шашек и заканчивая пулемётными лентами. Всё что создаётся с помощью магии в этом мире являлось артефактом в той или иной степени. Даже бронетехника на магическом двигателе – артефактная бронетехника. Такие дела.

– Добрый день, есть кто живой?

– Да-да, конечно же есть! – из-за