– Мои кузены потеряли все, что у них было. Они считали, что им повезло, потому что их дети остались в живых. Но я не могла просить их одолжить мне денег. По правде говоря, они не смогли бы даже заплатить за работу, которую я сделала, если бы я решила потребовать оплаты. Поэтому я вернулась в Баккип. Надвигалась зима, и жить мне было негде. И я подумала: мы всегда дружили с Новичком. Если есть кто-нибудь, кого я могу попросить одолжить мне денег, чтобы удержаться на плаву, то это он. Так что я пришла в замок и спросила о мальчике писца. Но все пожимали плечами и посылали меня к Федврену. А Федврен послушал, как я описываю тебя, нахмурился и отправил меня к Пейшенс. – Молли значительно замолчала. Я попытался вообразить эту встречу, но, содрогнувшись, решил не делать этого. – Она взяла меня в горничные, – тихо произнесла Молли, – она сказала, что это самое меньшее, что она может сделать, после того как ты меня опозорил.

– Опозорил? – я резко выпрямился. Мир вокруг меня покачнулся, перед глазами брызнули искры. – Как, как я опозорил тебя?

Молли говорила очень тихо:

– Она сказала, что ты, по-видимому, завоевал мою любовь, а потом бросил меня. Из-за дурацкой уверенности в том, что ты когда-нибудь сможешь жениться на мне, я позволила тебе за мной ухаживать.

– Я не... – я запнулся и продолжал: – Мы были друзьями. Я не знал, что ты чувствовала что-то большее.

– Ты не знал? – она вздернула подбородок. Я знал этот жест. Шесть лет назад за ним бы последовал пинок в живот. Я все равно вздрогнул. Но она просто проговорила, еще тише: – Наверное, я... должна была ждать, что ты так скажешь. Это очень легко сказать.

Теперь была моя очередь чувствовать себя уязвленным.

– Это ты оставила меня, даже не попрощавшись. Этот моряк Джед. Думаешь, я про него не знаю? Я был там, Молли. Я видел, как ты взяла его под руку и ушла с ним. Почему ты не разыскала меня тогда?

Она выпрямилась:

– У меня были перспективы. Потом я невольно превратилась в должника. Ты думаешь, что я знала о долгах моего отца и ничего не делала? Нет, до тех пор, пока его не похоронили и в дверь не начали стучаться кредиторы. Я потеряла все. Что ж, я должна была прийти к тебе как нищая, в надежде, что ты возьмешь меня. Я думала, что ты хорошо ко мне относишься. Я верила, что ты хочешь... Да будь ты проклят, Элем, почему я должна признаваться тебе в этом?

Ее слова обрушились на меня, как град камней. Я знал, что глаза ее сверкают, щеки горят.

– Я думала, что ты на самом деле хочешь жениться на мне, что ты хочешь связать со мной свою судьбу. Я не хотела являться к тебе без гроша в кармане. Я представляла себе, что у нас маленький магазин – я со своими свечами, травами и медом, а ты со своим искусством писца. И я пошла к моему кузену, чтобы занять денег. У него их не было, но он устроил мой переезд в Силбей, где я могла поговорить с его старшим братом Флинтом. Я уже сказала тебе, чем это кончилось. Я заработала на дорогу сюда на рыбачьей шхуне, Новичок, потроша и засаливая рыбу. Я вернулась в Баккип, как побитая собака. И я забыла про свою гордость, и пришла сюда в тот день, и обнаружила, какой глупой я была и как ты притворялся и лгал мне. Ты бастард, Новичок, ты и правда бастард.

Мгновение я прислушивался к странному звуку, пытаясь понять, что это такое. Потом понял. Она плакала, всхлипывая. Я знал, что если я попытаюсь встать и подойти к ней, то упаду лицом вниз. А если доберусь до нее, она просто собьет меня с ног. Так же глупо, как всякий пьяница, я повторил:

– Так что же все-таки с Джедом? Почему тебе было так легко пойти к нему? Почему ты не пришла сперва ко мне?

– Я же сказала тебе! Он мой кузен! Ты, идиот! – Ярость пылала в ней, несмотря на слезы. – Когда ты в беде, то обращаешься к своей семье. Я просила у него помощи, и он отвез меня на семейную ферму, чтобы помочь со сбором урожая. – Она помолчала, потом спросила ледяным голосом: – Ты что думаешь? Что я женщина, у которой может быть другой мужчина на стороне? Что я могла бы позволить тебе ухаживать за мной, если бы встречалась с кем-нибудь другим?

– Нет. Я этого не говорил.

– Ты бы, конечно, мог, – она сказала это, как будто ей внезапно все стало ясно. – Ты как мой отец. Он всегда думал, что я вру, потому что сам много врал. Точно как ты. “О, я не пьян”, когда от тебя пахнет вином и ты еле стоишь. И твоя дурацкая история. “Ты мне снилась в Силбее”. Все в городе знают, что я была в Силбее. Наверное, ты услышал об этом сегодня, пока сидел в какой-нибудь таверне.

– Это не так, Молли. Ты должна мне верить. – Я вцепился в одеяло на кровати, чтобы не упасть. Она повернулась ко мне спиной.

– Нет. Не верю! Я больше никому не должна верить. – Она замолчала, как бы обдумывая что-то. – Ты знаешь, однажды, давным-давно, когда я была маленькой девочкой, даже до того, как я тебя встретила, – ее голос становился странно спокойным, пустым, но спокойным, – это было на празднике Весны. Я помню, что попросила у моего отца несколько монеток на ярмарочные балаганы, а он шлепнул меня и сказал, что не будет тратить деньги на такие глупости. А потом запер меня в лавке и ушел пить. Но даже тогда я знала, как выбраться. Я все равно пошла к этим красивым балаганам, просто чтобы посмотреть. В одном был старик, который предсказывал будущее с помощью кристалла. Знаешь, как они делают. Они держат кристалл против пламени свечи и предсказывают будущее по тому, как цвета падают на твое лицо. – Она замолчала.

– Я знаю, – согласился я. Мне был известен этот тип магии, о котором она говорила. Я видел танец разноцветных огней на лице закрывшей глаза женщины. Но сейчас я только хотел ясно видеть Молли. Я думал, что если встречусь с ней глазами, то смогу заставить ее разглядеть правду. Я хотел бы осмелиться встать, подойти к ней и попытаться снова обнять ее. Но она думала, что я пьян, а я знал, что упаду. Я не хотел больше позориться перед ней.

– Много других девочек и женщин узнавали свою судьбу, но у меня не было монетки, так что я могла только смотреть. И через некоторое время старик заметил меня. Я думаю, он решил, что я стесняюсь. Он спросил, не хочу ли я узнать свою судьбу. Я начала плакать, потому что хотела, но у меня не было монетки. Тогда Бринна, жена рыбака, засмеялась и сказала, что мне незачем платить. Все и так знают мое будущее. Я дочь пьяницы, я буду женой пьяницы и матерью пьяниц, – она почти шептала, – все начали смеяться, даже старик.

– Молли, – сказал я. Думаю, она даже не слышала меня.

– У меня по-прежнему нет монетки, – сказала она медленно, – но я, по крайней мере, знаю, что не буду женой пьяницы. Я не думаю даже, что хочу дружить с пьяницей.

– Ты должна выслушать меня. Ты несправедлива, – мой предательский язык заплетался, – я...

Дверь хлопнула.

– ... не знал, что ты меня так любишь, – глупо сказал я холодной пустой комнате.

Дрожь охватила меня по-настоящему. Но я не собирался снова так легко потерять Молли. Я встал и сумел сделать два шага, прежде чем пол закачался подо мной и я упал на колени. В такой позе я и провел некоторое время, свесив голову, как собака. Я не думал, что ей понравится, если я поползу следом. Скорее всего, она просто пнет меня ногой. Если я доберусь до нее.