«Ах, Пупель, Пупель, ты в своем репертуаре. С глаз долой – из сердца вон».

От этих слов Устюга Пупель чуть не заплакала.

– Зачем ты это говоришь? – воскликнула она.

История Пупель

Постепенно дождь стал переходить в снег. Листья с деревьев пали, это как положено. Листья валялись под ногами. Жалко их, бедные листики, бурые, страшные, такие некрасивые. Прошло очей очарованье.

Серое, серое с облаками, с тучами, с сединой, с залысинами было небо. Снег быстро лег на мокрую землю. Заморозки, лужи с крошками льда, с ледяным оскалом. Пупель совсем загрустила. Надвигалась зимняя сессия. Надо было подготовить обивки на просмотр. Обивки плохо готовились, а тут еще этот снег.

Письма от Максика приходили не так часто. Воспоминания о нем удалялись в какую-то туманную дымку. Иногда Пупель казалось, что и не было ничего, что все это ей только приснилось, а на самом деле была вечная обивка для стульев и больше ничего. Пупель чахла на глазах. Она ни с кем не общалась, сидела в свободное от обивки время у себя в комнате и смотрела в потолок. Иногда в окно на деревья с облетевшими листьями.

Надо сказать, между прочим, жила Пупель не одна. Она жила со своими родителями. И чего, казалось бы, человеку так одиноко и пусто, если ты живешь с любящими родителями? Зачем страдать от одиночества и пустоты? А вот, поди ее спроси, почему?

Конечно, папа с мамой переживали, глядя на нее. Папа иногда даже заводил разговоры, типа таких, не уйти ли ей, Пупе, из художественного высшего заведения? Мама спрашивала, не жалеет ли она, Пупа, что пошла учиться на обивку? И Пупель объясняла, что на то есть судьба, и если бы она не поступала бы в художественное высшее заведение, то она наверняка бы не встретила бы Максика, а без Максика что за жизнь?

А родители у Пупели были самые добрые на свете люди и самые деликатные. Они так полунамеками спрашивали ее обо всем, но не приставали, видели просто, что дите страдает, сидит такая одинокая, как птица на ветке. И однажды папа Пупели, самый добрый и отзывчивый папа на свете, глядя на все эти переживания и страдания, принял очень мудрое решение.

Он сказал Пупели, что собирается купить ей кооперативную квартиру, чтобы его дочурка смогла жить самостоятельно. Вот как он сказал: «Если такие дела и вы с Максиком собираетесь пожениться, то вам надо будет свою жизнь строить. А пока он не вернулся, ты, моя дорогая дочурка, можешь там все устроить как хочешь. Можешь там свить гнездо и жить-поживать».

Он сказал, что собирается это сделать, и слов на ветер не бросал, потому что он был самый добрый на свете папа. Сказано – сделано. Взял и купил прекрасную однокомнатную квартиру в центре. Это неожиданное событие очень взбодрило Пупель.

Дел у нее прибавилось, но для нее, по сути, это было очень хорошо. Папа-то был не только самый добрый на свете, но и самый мудрый. Он понимал в жизни всё при всё, он разбирался в жизненных ситуациях.

В перерывах между обивкой Пупель с мамой ездили в магазины. Они покупали полочки для кухни, диван, столик и много всяких-превсяких нужных вещичек. Зима перестала казаться Пупели такой ужасной: ну и что снег, ну и что мороз, подумаешь, деревья голые. Максику она об этом не писала.

«Это будет сюрприз, – думала Пупель. – Вот вернется он из армии, а у них уже есть свой дом. Только вот когда это будет?» Из своей комнаты Пупель забрала книги и картинки, остальное было новенькое с иголочки, занавески в комнате, ламбрекен на кухне. «А если тебе там будет грустно одной, можешь все равно у нас жить», – говорил мудрый папа.

Пупель решила жить самостоятельно. Когда-то ведь надо начинать взрослую жизнь. Она поцеловала папу и маму и перебралась к себе. Поначалу ей очень нравилась эта игра в большую девочку со своим хозяйством, со своим домом. Она протирала тряпочкой пыль с нового стола, прохаживалась из комнаты в кухню, заглядывая в ванную.

Готовить Пупель совсем не умела. Она выросла в вате, ей и в голову не приходило, что надо заранее предпринимать какие-то действия, чтобы пища оказывалась на столе. Но поначалу ей это тоже очень нравилось. На завтрак кофе, на ужин чай с плавлеными сырками. Обедала она в высшем художественном заведении. Начиналась зимняя горячка – сессия, всякие зачеты, кошмар кошмаров – история искусства. На улицах уже стояли елки, витрины магазинов, как положено, были разрисованы красномордыми дедами-морозами, снежинками, прописными буквами с завитушками – С НОВЫМ ГОДОМ, С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!

Пупель решила встретить Новый год в своем новом доме.

В высшем художественном заведении Пупель не обзавелась друзьями. И даже не потому, что она не хотела, просто времени не было. Все время уходило на обивку, на это вечное корпение.

Самую ближнюю ее приятельницу звали Надя Коляева. Ближней Надя была в самом, что ни на есть, прямом смысле. Она сидела за соседним столом. Иногда Пупель и Надя переговаривались. Надя была старше Пупель. Она успела уже отучиться в художественном училище. Она была небольшого роста, с хитренькими серыми глазками и светленькими волосиками.

– Мужчина моей мечты, – та с ходу рассказала Пупель свое кредо, – должен быть высокий, светлый, и к нему должна прилагаться лужайка с белой садовой мебелью.

Пупель никак не могла взять в толк, как к мужчине мечты должно что-то прилагаться, но спрашивать, к какому месту должно это прилагаться, она стеснялась.

У Нади как-то все ловко получалось, на все она смотрела легко и, можно даже сказать, играючи. Обивка у Нади шла прекрасно. Раз-два, и все как по маслу. По всему видно было, что Надю ничто не может вывести из жизнерадостного состояния духа. Она не раздражалась ни на академическом рисунке, ни на живописи – серый так серый, бежевый так бежевый.

Все она проходила легко, насвистывая, с улыбочкой. Ну, в общем, полная противоположность Пупели с ее вечными охами, вздохами, переживаниями и тайными страданиями.

Однажды, в предсессионной запарке, в порыве непрерывного запутывания Надя поинтересовалась, где Пупель будет отмечать Новый год. Пупель наспех, не отрываясь от процесса запутывания, рассказала Наде о своей новой квартире и о своих планах встретить Новый год в новом месте. Надя очень заинтересовалась рассказом.

– Так ты там совсем одна?

– Ну да, это мое новое жилище, и мне там очень уютно.

– Это очень хорошо, – прокомментировала Надя, – это просто отлично.

Пупель кивала.

– Свободное новое помещение – все, что надо для праздника.

Пупель опять кивнула.

– Я тоже так подумала, – проговорила она. – Я так и планировала.

– Что же ты одна собираешься сидеть в своем свободном новом помещении?! – негодующе воскликнула Надя.

Пупель пожала плечами. Она вспомнила о Максике, и взгляд ее затуманился.

– Да, одна, – грустно проговорила она. – А что?

– Это просто недопустимо... – затараторила Надя. – Это недопустимо по многим пунктам! Во-первых, нельзя встречать Новый год одной, плохая примета, во-вторых, нельзя лишать людей прекрасного нового места, места, где можно прекрасно повеселиться и все встретить и, если хочешь, даже проводить.