мужским парфюмом, он одарил меня белозубой улыбкой, перед которой померкли белоснежные стены квартиры.

Оглядев мое платье и лицо, кузен психопата присвистнул.

— Ты великолепна, — похвалил он.

— Возвращаю комплимент, — откликнулась я, стараясь преодолеть скованность.

— Готова?

Сердце колотилось в груди, от смеси предвкушения и страха я тряслась как осиновый лист. Присутствие Бена, Киары, Элли и даже Шона успокаивало. Мне не будет неловко среди Скоттов. Нервничала я только из-за одного человека.

Только Эшер Скотт имел такую власть надо мной.

На моих губах с нюдовой помадой заиграла улыбка.

— Готова.

Готова сокрушить его эго.

Ты проиграешь в собственной игре, Эшер Скотт.

Ты уничтожил прежнюю Эллу… Новая Элла отомстит за нее.

И повергнет тебя.

Глава девятая В следующий раз

Эшер

20:00. Манхэттен

Стоя перед резиденцией отца с энной сигаретой в зубах и гримасой отвращения на лице, я подсчитывал, сколько часов осталось проторчать в компании паноптикума говнюков, который считался моим семейством. Ничтожества.

В доме без умолку трещали мои дядюшки и тетушки, а также их отпрыски и отпрыски их отпрысков.

Ненавижу семейные празднества.

Несколько человек не ответили на зов трубы. Я был почти удивлен тем, что до сих пор не приехал Шон, всегда такой пунктуальный. В глубине души я надеялся, что он где-нибудь благополучно издох.

Мудозвон недоделанный.

— Огонек найдется? — раздался голос Кайла у меня за спиной.

Не отрывая глаз от стен особняка, я пошарил в карманах и протянул ему зажигалку. Прикурив, он тяжело вздохнул, и я насмешливо хмыкнул.

— Что? — спросил он.

— Слишком явно бесишься, — заметил я.

Он выдохнул дым, возвращая мне зажигалку.

— Я не понимаю, зачем они устроили эту вечеринку. Он умер. С какой стати праздновать его день рождения? Мы что, теперь всегда будем отмечать? Он что, Новый год?

Закрыв глаза, я тоже вздохнул. Да, непонятно. Может, они так скорбят? Конечно, когда им удобно, они признают право на траур. А вот мне никто не позволил оплакивать отца, когда тот умер.

Шайка сукиных мразей.

— Я приехал из-за тети Джеммы, — признался я, повернув к нему голову.

— Я тоже, — нахмурившись, отозвался он. — Праздновать день рождения предателя…

Его слова вызвали у меня кривую улыбку. У Кайла накопилась сильная обида на отца, особенно после его самоубийства. Я тоже ненавидел Рика за все, что он сделал. За все, что он заставил пережить семью, за то, что подверг опасности моего ангела, да и меня заодно.

Но только это нам и оставалось: ненавидеть его.

Я затянулся новой сигаретой. Вокруг нас расплывалось облако дыма, и я наслаждался бесценными минутами покоя перед началом вечеринки, от которой меня скоро потянет застрелиться.

Над столом будет витать лицемерие, и мне нестерпимо захочется обратно в Лос-Анджелес, чтобы забыть их фальшивый смех и притворную любовь, которую они якобы питали к Рику.

— Еще и восьми нет, а я уже как выжатый лимон, — проворчал Бен, подойдя к нам.

— Лично я сыт по горло, — буркнул Кайл.

Я молча повернулся к подъездной аллее, где выстроились семейные авто, и посмотрел в сумрачное небо Нью-Йорка. Даже за много километров от города слышался его шум. Вот почему я предпочитал Лос-Анджелес.

— А этот не приедет? — раздался низкий голос Сэма.

— Будем надеяться, — хмыкнул Бен.

— Ты всерьез думаешь, что он такое пропустит? Хотя… все может быть.

Я нахмурился. Шон уж точно не упустит случая насладиться тем, как семья станет дружно лизать ему яйца.

— Думаешь, он не хочет показываться из-за этого? — спросил Сэм.

Чего — этого?

— Эй, ты что, Шона не знаешь? Вспомни его свадьбу, как он хвост перед всеми распускал. А теперь они развелись… Я первый готов его обстебать.

Я не удержался от смешка. Значит, этот гаденыш развелся со своей манекенщицей?

Пока смерть не разлучит нас… или развод.

Когда до меня донесся шум мотора, я насмешливо ухмыльнулся. Понятно, что это был он — последний, откликнувшийся на зов. Перед нами остановился черный седан. Водитель обошел машину, чтобы распахнуть дверцу.

Этот козел с гордым видом вылез из автомобиля. Я выгнул бровь, заметив, что он разговаривает с кем-то внутри.

Ага, значит, ты не осмелился явиться один…

— Он кого-то пригласил, — заключил Кайл, наблюдая за сценой.

И тут из машины показалась его гостья.

Я мгновенно узнал ее. Время остановилось. Сердце судорожно подскочило в груди, потом забилось так сильно и мощно, что его грохот отдавался в барабанных перепонках, заглушая все звуки вокруг. Я больше не видел ни особняка, ни гостей, ни деревьев, ни Шона. Остались только я и она, та, что преследовала меня днем и ночью.

Не может быть.

Издалека, словно через стекло аквариума, я услышал, как Бен подавил удивленный вскрик. Мои губы приоткрылись, сигарета упала на землю. Я замер. Взгляд застыл на ее ладони, которая медленно, с бесконечной мягкостью легла на его руку. Она сжала его бицепс и послала ему робкую улыбку, которая вогнала меня в ступор. Я не понимал, что происходит. Я не мог сделать ни единого вздоха.

Нет, это дурной сон…

Просто, блин, дурной сон…

Уверенной походкой она шагала рядом с ним. Я не мог оторвать глаз от ее идеально уложенных темных блестящих волос, от рассеянной улыбки на губах, от длинных ног, мелькающих в разрезе черного платья, от изящных движений. Она подняла ко мне свое ангельское лицо. Ее синие глаза остановились на мне едва ли на долю секунды, и я задрожал. Она не смотрела на меня уже больше года.

Охереть. Она здесь.

— Элла?

Я подумал, что мне сейчас станет плохо, когда они рука об руку шли к нам. Ноги словно вросли в землю. Грудная клетка сдавила легкие, не давая дышать, сердце готово было взорваться. Крепко стиснув кулаки, я кое-как пытался изобразить невозмутимость.

Вот только меня выдавало собственное тело.

Это невозможно. Нет, это дурной сон.

Сучий потрох, только не это.

Я смотрел на нее не отрываясь и ничего не мог с собой поделать. Все вокруг замерло. Я различал голоса Бена и Кайла, но не мог на них сосредоточиться. Только на ней.

И на нем.

Его развод… я о нем даже не слышал… это меня не интересовало.

Но теперь заинтересовало более чем.

Ах ты ж мать твою… он… с моим ангелом…

Тело пробрала дрожь от гремучей смеси ярости и ужаса. Из всех сценариев, крутившихся в голове, этот я не предвидел. Был один шанс на миллион, что они встретятся, и я о нем даже не подумал.

Ситуация вышла из-под контроля.

— Добрый