помнил все повторяющиеся дни в Азкабане, но какого было ей. Его насиловали только морально, а её — и физически.

Ярость вновь подкатывала к глотке. Он пытался понять, почему те люди из Министерства не узнали будущую работницу в Гермионе? Какие баснословные деньги они хотят иметь? Когда они наконец-то нажрутся этими монетками до отвала, чтобы, когда они трахали своих жён у них звенели огромные от металла животы? Когда мир перестанет вращаться вокруг денег?

Он сжал пальцы. До хруста. До ярких отметин от ногтей на ладонях, которые не уйдут ещё минимум полчаса. Ему хотелось в этот же момент подорваться, взять палочку и отправиться к каждому из них. В их дом. Использовать Круцио, чтобы они ощутили всю ту боль, которую нанесли Грейнджер. Которую она терпела в течение пяти лет. Которая сломала её до конца. Конечно, в ней ещё есть тот самый гриффиндорский запал. Но от него остались только несколько угольков, которые могут вовсе не зажечься. А после того, как он насладиться их унижениями, мольбами о прекращении, осквернёнными телами, которые, развалившись, будут кусать свои губы до крови, биться висками об пол, издавать отчаянные крики, он использует второе непростительное. Он убьёт их на глазах их семей, которые с ужасом и криками будут наблюдать за всем этим.

Ему было плевать, что его посадят вновь в Азкабан. Что он уже не переживёт этого кошмара, который до сих пор рассыпает дрожь по его телу, как бисерины. Всё равно, лишь бы её больше никто не тронул. Лишь бы она осталась здесь. Жила, как полноправная госпожа. Возможно, она ждала бы его. А он — не факт, что вернулся бы.

Он даже не заметил, как Гермиона подошла к нему. Присев на колени, девушка опустилась к лежащему Драко и положила ему руку на плечо. Аристократ вздрогнул от её холодных пальцев, а затем, мотнув головой, попытался вернуться в реальность, где она сидела перед ним. Теперь её глаза были действительно её. Такие, как он себе и представлял. Горячий шоколад с ненавистной корицей, которая за несколько дней стала любимой.

Как он посмеет оставить её на произвол судьбы? Одну в этом ужасном мире, где всё за пять лет перевернулось с ног на голову? Как он сможет без неё жить, когда всё за пару дней начало крутиться вокруг неё? Он даже не подумал об этом.

Девушка прикоснулась к его волосам и убрала пальчиками несколько прядок, которые лежали на лбу. Её тёплая улыбка. Искренние глаза. Пухлые губы. Нежные и такие холодные пальчики. Сможет ли он всё это променять на холод подземелий и дементоров? Ответ для него был явно очевиден.

Он протянул ей свою руку. Она приняла её. Она приняла его. Ненавистного для неё заносчивого мальчишку, и ледяного Пожирателя Смерти. Гермиона выбрала Драко.

Он поднялся и отряхнулся от пыли, которая просто не могла быть на несчастном полу. Несколько часов он сам видел, как в его комнату заходил домовик. Но ему хотелось быть чистым для неё. Хотя от той грязи, которую он называл прошлым, невозможно было очиститься.

Гермиона подошла к нему и положила руку на грудь. Слева, где было его сердце, которое он был готов вырвать из собственной грудной клетки и отдать ей просто за это прикосновение. Драко взглянул на девушку, которая, неловко улыбнувшись, подошла к нему ближе. Аристократ опустил руки ей на талию и притянул ещё ближе. Между ними остались какие-то крохотные миллиметры. И Драко не стремился останавливаться. Медленно приблизившись к её губам, словно боясь спугнуть это миг, он прикоснулся к ним своими. Девушка не спеша отвечала на его поцелуй, опустив руки ему на плечи. Одна ладонь Гермионы соскользнула по его шее вверх, к волосам.

Одной рукой Драко наконец-то захлопнул дверь, закрывая их от всего мира. В этой комнате должны существовать только они одни. И никого другого видеть он не желал.

Аристократ медленно шагнул вперёд, подталкивая девушку к кровати. Он хотел её. Безумно хотел. Только не ту Тройку, с которой он переспал тогда, в борделе. Он хотел именно Гермиону. Хотел её неловкие и неуверенные движения. Хотел слышать её стоны, её вздохи, ласкать её тело. Чувствовать её губы, её руки.

В одно мгновенье он оторвался от таких манящих губ и взглянул на Гермиону. Ужасная маска скрывала половину её лица, мешая Драко увидеть девушку полностью. Хотелось сорвать её, разломать, растоптать, выкинуть через окно, а ещё лучше — в океан на дно.

Малфой отстранился от девушки и, взяв её за руку, подошёл к кровати. Он сел первым и взглянул на неё, намекая, чтобы она села на его колени.

Девушка, немного посомневавшись, слегка расставила ноги и опустилась ему на колени. И вновь они рядом, лицом к лицу, глаза в глаза. Драко обнял её, усаживая Гермиону ближе, насколько это было возможно. Вновь поцелуй, не такой нежный как до этого. Страстный, развратный, влажный, до дрожи в коленках. Девушка положила руку ему на затылок, прижимая его к себе ещё ближе. Его руки опустились ей на бёдра. Он жался к ней, пытался приблизиться до невозможности. До зажатых до боли рёбер. До треска, до хруста костей. Хотел ощутить её ещё ближе, как можно ближе. Хотел ощутить её тугие стенки на своем члене. Хотел касаться губами всего её тела.

Девушка начала непроизвольно двигаться на его коленях. Она касалась его возбуждённого члена своими половыми губами. Между ними были только ткани их белья, которые мешали обоим. Драко не стонал, он рычал от удовольствия. От медленных и развратных движений бёдер Грейнджер. Его руки опустились на её маленькие ягодицы. Ему нравилось всё в её теле, которое не сравниться ни с одной хогвартской шлюхой.

Несильно сжав их, Драко начал подталкивать её, заставляя двигаться быстрее. Ещё быстрее. До стонов, до рыка, до потери пульса. Она сжала его волосы на затылке и откинула свою голову, выставляя напоказ тонкую шею. Тяжёлое и прерывчатое дыхание сводило с ума. Драко приблизился к её шее, целуя, кусая и засасывая кожу девушки. Её затвердевшие соски касались кожи аристократа и словно обжигали. Тело Малфоя дрожало от желания поскорее взять её, ощутить на себе, прижаться ещё ближе, войти ещё глубже.

Её рука прижимала его ещё ближе к своей шеё. Становилось невыносимо жарко, невыносимо развратно. Невыносимо… Невыносимо было больше терпеть.

Драко приостановил девушку и просунул руку между их телами. Он прикоснулся к её трусикам, которые были слишком влажные от желания хозяйки. Плавно отводя тонкую ткань