– Да ты надо мной издеваешься, – пробормотала она и оглянулась, задаваясь вопросом, может ли она вернуться и позвать на помощь одного из его друзей-импровизаторов. Но идти было слишком далеко, а Джаспер действительно выглядел неважно. – Черт. Ты вообще идти можешь?

Он издал страдальческий звук, но кивнул.

– Наверно. Только выпрямиться не смогу.

Она посмотрела вправо-влево по улице, втайне надеясь, что появится какой-нибудь другой волшебный вариант, но ничего не появилось. Она не собиралась бросать его на милость подвыпивших прохожих.

– Слушай, моя машина всего в нескольких шагах отсюда. Я могу отвезти тебя в больницу. Это быстрее, чем ждать скорую помощь. Университетский медицинский центр отсюда недалеко.

Он покачал головой.

– Ты не должна…

Она подошла и положила руку ему на локоть.

– Давай. Встань, насколько сможешь, и я помогу тебе добраться до машины.

Он подчинился и медленно поднялся на ноги, но не выпрямился. Она схватила его за руку и сделала все возможное, чтобы он не упал. Когда она вела его к пассажирской стороне машины, он тихо постанывал, как будто пытался скрыть, насколько сильно ему на самом деле было больно, и ее, несмотря на раздражение, кольнуло сочувствие. Ей удалось помочь ему сесть в машину, затем она схватила с заднего сиденья пустую сумку из-под продуктов и бросила ее ему на колени.

– Прошу только, если тебе понадобится вырвать, используй это.

Он откинулся на подголовник и закрыл глаза.

– Обещаю.

Окинув взглядом дорогу, она поспешила к водительскому месту и села в машину. Движение сегодня было не слишком интенсивным, но она набрала Университетский медицинский центр в телефоне, чтобы определить лучший маршрут. Они находились в районе Байуотер[34], всего в нескольких милях от больницы, но узкие городские улочки запросто могли оказаться забиты транспортом. Последнее, что ей было нужно, – это попасть где-нибудь в неожиданную пробку.

Она выехала на дорогу и направилась к I-10. Джаспер по-прежнему сидел на пассажирском сиденье, скрючившись и наполовину отвернувшись. Теперь она тоже вспотела, ее пальцы по счету «четыре» постукивали по рулю. Вероятно, ей нужно что-то говорить, чтобы отвлечь его. Так ведь поступают в таких ситуациях? Она видела подобные сцены в фильмах.

– Это не займет много времени, – сказала она, не глядя в его сторону. – Максимум пятнадцать минут. Может быть, у тебя просто пищевое отравление или что-то в этом роде.

– Да.

– Или, может быть, твои органы взорвутся.

Он издал сдавленный звук, но потом она поняла, что он смеется – или, по крайней мере, пытается смеяться в промежутках между одолевавшими его приступами боли.

– Ну и ну, док, а вы знаете, как деликатно описать мое состояние.

– Мой индикатор симпатии к тебе сейчас очень низок.

Он снял очки и протер глаза.

– Я знаю. Мне очень жаль. Я правда сожалею, прямо-таки эпически.

– Не важно.

После нескольких секунд молчания он посмотрел на нее.

– Ты не могла бы продолжать говорить? Даже просто для того, чтобы сказать мне, какой я засранец. Все что угодно, лишь бы отвлечь меня от этой пронзительной боли.

Продолжать говорить. Мольба заставила ее горло сжаться, внимание Джаспера к ней было слишком пристальным. Она чувствовала, как усиливаются нервные тики.

– Я не знаю, что еще сказать. Спроси меня о чем-нибудь.

– Любимый цвет.

Она облизнула губы.

– Синий.

– Как твоя фамилия?

– Тейт. А твоя?

– Дирс.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Дорогуша[35]? Типа твоя мама – Дорогуша мамочка?

Он насмешливо фыркнул.

– Дирс без буквы «Т». И это старая шутка, Холлин Тейт.

– Не для меня. – Она почувствовала, как уголки ее рта немного приподнялись. – Джаспер, дорогуша. Я говорю как твоя жена 1950-х годов, зовущая тебя подойти к обеденному столу и съесть тушеное мясо.

О боже, я сказала это вслух? Я только что назвалась его женой.

Он фыркнул.

– Жаль, что тебя зовут не Холлин Дарлинг[36]. Мы могли бы устроить собственное ретротелешоу.

Стеснение в груди немного ослабло.

– Мне пришлось бы научиться готовить жаркое в горшочке.

– Значит, ты не фуд-блогер, да? – Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. – Чем ты занимаешься? Ставлю на оперативницу ЦРУ.

На мгновение она сосредоточилась на его профиле, который был странно притягательным, небольшая горбинка на его носу каким-то образом делала его намного интереснее – несовершенно красивым. Она снова сконцентрировалась на дороге. Ей не нужно думать о его носе или о том, насколько он красив. Он мудак, помнишь?

– Я много пишу внештатно, но не о еде. В основном о фильмах и развлечениях.

– Я люблю фильмы. А тебе нравится твоя работа?

– В основном, но это очень напрягает. Я надеюсь скоро найти работу на полный рабочий день. Знаешь это волшебное ощущение, которое приходит со страховкой и стабильной зарплатой?

– А такие рабочие места существуют? – Он поерзал на своем сиденье и тихо застонал от боли.

– До меня доходили слухи.

– Очаровательно. – Он протянул руку и повернул к себе вентиляционное отверстие кондиционера.

Она вздохнула, пытаясь войти в ритм разговора.

– Итак, ты готовишь кофе и импровизируешь.

– Да. И я собираюсь провести несколько занятий в «Обходном решении».

– О том, как оскорблять своих коллег?

Голова Джаспера снова повернулась в ее сторону.

– Ох.

Она не смотрела на него. Она ни в коем случае не собиралась извиняться. Ей нужно было помнить, что она злится на то, что он – придурок. Не отвлекаться на его горячность или его состояние борющегося актера.

– Послушай, Холлин, – тихо произнес Джаспер. – Я искренне сожалею. То, что ты увидела сегодня вечером… не соответствует духу нашего шоу. – Он замолчал и сделал прерывистый вдох, как будто слова давались ему с трудом. – Я совершил ошибку. История с серийным убийцей, естественно, навела меня на мысль об Энди, и я уверен, если бы ты спросила ее, она не восприняла бы мои слова всерьез. Когда я разговаривал с ней, она посмеивалась над собственной одержимостью. Она принимает свою странность.