Он поморщился. Иисусе. Он никогда еще не чувствовал себя таким засранцем. Те гримасы, которые она строила, она не могла контролировать. А он решил, что они адресованы ему. Ты настолько эгоцентричен? Он почти слышал голос сестры, ругающей его. И даже после того, что он сделал, Холлин все равно предложила отвезти его в больницу. Теперь она свернулась в том, что выглядело как самое неудобное кресло в мире. Кто была эта женщина?

Кое-что он понял прошлой ночью. Она была из тех, кто, разозлившись, не побоялся накричать на него, но она сказала, что новые люди заставляют ее нервничать. Женщина, которая обменивалась с ним кокетливыми сообщениями, но едва могла смотреть ему в глаза. Женщина, которая казалась очень осторожной.

Он нахмурился, наблюдая, как мягко поднимается и опускается грудь спящей. Он мало что знал о синдроме Туретта, но во сне ее лицо было гладким и расслабленным. Черты ее лица были мягкими, длинные ресницы касались щек, а губы слегка приоткрылись. Он уже знал, что она привлекательна, но в состоянии неосторожного сна, когда ее макияж немного размазался, а вьющиеся волосы растрепались еще сильнее, чем обычно, он понял, что она просто сногсшибательна.

Вот как бы она выглядела, если бы он проснулся рядом с ней в постели.

Блин, это не та мысль, которую он должен думать на больничной койке о женщине, которая фактически заявила, что больше никогда с ним не заговорит. Он закрыл глаза. Может, это обезболивающие виноваты.

Может, виновата необходимость нравиться всем вокруг. Затащить Холлин в постель значило бы доказать, что он ей очень нравится. На самом деле он позаботился бы о том, чтобы она ушла очень довольная своим новым другом Джаспером.

Заткнись, мозг-извращенец.

Сейчас у него были дела поважнее, чем неуместное влечение. Например, чертово восстановление после операции, больничные счета, начало занятий и выяснение всей этой ситуации с театром. Больше никаких мыслей о Холлин. Или о том, как она будет выглядеть в его постели. Или о том, как она только что вздохнула во сне, заставив его подумать о том, как она будет стонать, когда…

Нет. Не об этом. Он отвернул голову, чтобы больше не смотреть на нее. Ему просто нужно больше спать. Он не в своем уме. В любом случае к тому времени, как он проснется, она, наверное, уже уйдет.

* * *

Холлин проснулась в неудобном больничном кресле. Все ее суставы протестовали и трещали. Она застонала и потерла затылок, пытаясь избавиться от боли. Медсестра с бочкообразной грудью склонилась над кроватью Джаспера, проверяя пакет для капельницы. Она улыбнулась Холлин.

– Извините, не хотела вас будить.

Холлин пошевелилась, опустив ноги на пол.

– Все в порядке. Как он?

– Он просыпался? – спросила медсестра.

– Насколько я знаю, нет.

Она сидела довольно долго после того, как они привезли Джаспера из послеоперационной палаты, надеясь, что он проснется и скажет ей, кому она должна для него позвонить. Когда его привезли, он был в полусне, все еще сильно накачан лекарствами. Он почему-то назвал ее Фелисити, а потом разговаривал с ней так, словно она была еще одной медсестрой. Она сдалась и решила подождать, пока пройдет наркоз. Но в какой-то момент, очевидно, заснула.

Она посмотрела на часы на стене: чуть больше пяти утра.

– Вы отвезете его домой, когда его выпишут? – спросила медсестра.

Она моргнула.

– Эм-м. Я надеюсь, что, когда он снова проснется, он сможет сказать мне, кому позвонить. Мы просто… коллеги.

Медсестра одарила ее доброй улыбкой.

– Ну, вы очень хороший друг, раз остались с ним вот так. Никому не нравится просыпаться в больнице в одиночестве.

Холлин поджала губы и кивнула, чувствуя себя полной дурой, потому что первоначально собиралась оставить его здесь одного.

– Док будет совершать обход в течение следующего часа или около того. – Медсестра что-то пометила на электронном планшете, который принесла с собой. – Мы не можем выписать его, пока он не сможет удерживать в организме жидкость и перестанет мочиться, так что если он проснется, в этом кувшине – ледяная вода.

Холлин поежилась. Она знала Джаспера всего пару дней, а кто-то обсуждал с ней его мочеиспускание. Она и представить себе не могла, как он на это отреагирует.

– Хорошо.

Медсестра поставила пластиковый кувшин на боковой столик.

– Мне нужно проверить еще нескольких пациентов, но почему бы вам не попытаться поговорить с ним и осторожно разбудить? Затем, если он будет готов, заставьте его съесть несколько кусочков льда или выпить немного воды. Я свяжусь с вами через некоторое время.

Холлин застыла.

– Погодите, вы хотите, чтобы я…

Но медсестра уже вышла в коридор, слишком занятая, чтобы беспокоиться о Холлин и ее неловкости. Холлин уставилась на закрывающуюся дверь, а затем снова переключила внимание на Джаспера. Его грудь поднималась и опускалась с ровными вдохами. В тонком больничном халате, спящий, он выглядел гораздо менее устрашающе, но ее сердце учащенно билось при мысли о том, чтобы разбудить его и объяснить ему ситуацию.

Тебе сделали операцию.

Я здесь, потому что… потому что ты потерял свой телефон? Потому что я не могу оставить тебя в покое? Потому что я полностью игнорирую личное пространство и болтаюсь в твоей комнате, как преследовательница? Тьфу.

И она должна не только разбудить его, но и поговорить с ним о том, чтобы он пописал?

Просто убейте меня сейчас, и покончим с этим.

Она со стоном поднялась на ноги. Пальцы отбивали счет. Она откашлялась и подошла поближе.

– Эм-м, Джаспер?

Его веки не дрогнули.

Она облизнула губы. Боже, она не хотела этого делать. Она предпочла бы, чтобы он вообще не знал, что она здесь была. Холлин оглянулась на стул. Ее сумочка валялась на полу, а сверху лежал телефон Джаспера. Прошлой ночью она попыталась дозвониться до его контактов, но телефон был заблокирован. Ей нужен был его пароль или… Она оглянулась на Джаспера и руку, из которой не торчала капельница.

Ее захлестнула волна облегчения. Если бы она могла приложить его большой палец к телефону, чтобы получить отпечаток пальца, она была бы свободна и пошла бы домой. Она поспешно схватила его телефон и вернулась к краю кровати. Еще раз взглянула на его лицо, убедившись, что он крепко спит, а затем повернулась к нему спиной, осторожно взяла его за запястье и подняла руку. Рука оказалась теплой и шершавой, длинные пальцы мягко сжались. Она положила телефон на кровать, а затем попыталась приложить его большой палец к кнопке, чтобы считать отпечаток. Если бы она могла добраться до его списка контактов, она могла бы позвонить кому-нибудь, чтобы он приехал за ним в больницу.