Мэри задумывается:

– Он у него уже год или около того.

– Вы с ним совсем не видитесь? – интересуется Элеанор. – Большое Яблоко не может быть таким большим.

– Оно больше, чем вы думаете, – угрюмо говорит Грета.

Тут возвращаются Дэвис и Тодд с тарелками, полными блинчиков. Они образуют странную пару: Тодд худой и бледный и так соответствует стереотипному представлению о страховом агенте, что кажется странным, что он им и является, и Дэвис – широкоплечий и спортивный, чей масштаб личности даже превосходит его статус.

– Привет, ребенок, – говорит Дэвис, неуклюже пристраиваясь на слишком маленький для него стул. – Слышала, что твой папа провел ночь, знакомясь с санузлом?

– Вы разговаривали с ним?

Он кивает, поливая блинчик сиропом:

– Плохо ему.

– Ночью он не показался мне слишком уж больным. Просто раздраженным.

– Ну и это тоже, – соглашается Дэвис. – Но все с ним будет хорошо.

– Мы решили, что это не пищевое отравление, – говорит Элеанор, внимательно наблюдая за тем, как Тодд засовывает в рот вилку с яичницей, – раз мы все в порядке.

– Он, наверное, подхватил какой-то вирус еще на суше, – соглашается Мэри. – Надеюсь, это у него скоро пройдет.

Грета под столом посылает отцу сообщение: «Ты как?» Саркастичный ответ Конрада приходит незамедлительно: «Супер».

– Сегодня ты вместо него? – спрашивает Дэвис, и Грета отрывает взгляд от телефона. – Будем смотреть, как лосося засовывают в консервную банку.

– А потом нас закинут на гору Робертс, – спешит добавить Тодд, подталкивая лежащий на столе буклет к Грете. Там имеется фотография красной кабинки, висящей на тросе и поднимающейся на поросшую деревьями гору. – Надеюсь, мы увидим там сажистого тетерева.

– Похоже на название алкогольного напитка, – замечает Элеанор, – какого-нибудь зимнего коктейля.

– Кажется, есть какое-то птичье виски, – вспоминает Дэвис.

Мэри качает головой:

– Виски называется «Знаменитая куропатка».

– А кто сказал, что сажистый тетерев не знаменит? – улыбается Элеанор, и Тодд таращит глаза на всех них.

– Знаменит, – подтверждает он, – по крайней мере, на Береговых хребтах.

Грета рассматривает фотографию канатной дороги. Она не может решить, способна ли провести с ними целый день. Не только потому, что Дэвис задаст экскурсоводу тысячу вопросов, Мэри будет стараться подключить ее к происходящему, Элеанор заставит их фотографироваться на вершине, а Тодд будет слоняться поблизости и кричать, подражая птичьим голосам.

А потому, что все это они должны были проделывать вместе с ее мамой.

Мэри будто читает ее мысли:

– Никто никого ни к чему не принуждает, – говорит она. – У нас есть свободное место, если тебя это заинтересует. – Она подталкивает к ней еще один буклет. – Но даже если и нет, то тебе вряд ли будет скучно в Джуно.

– Спасибо, – благодарно улыбается ей Грета и, взяв буклет, направляется к шведскому столу.

Стоя в очереди за омлетом, она листает его и изучает другие предложения, среди которых: наблюдение за китами, вертолетная экскурсия и катание на собачьих упряжках. Добравшись до фотографии ледника Менденхолл, белого, скалистого и массивного, она вспоминает, что уже видела ее: в календаре матери, в Огайо. Она смотрит на нее, и ее сердце бьется неровно.

Оконные стекла над головами посетителей ресторана испещрены дождевыми струями, все за ними затянуто легким туманом. Грета возвращается к фотографии. По ней невозможно определить, какого размера ледник. Она понимает, что он должен быть огромным, но на фотографии выглядит всего лишь снежным пятном между двумя горами. И внезапно ей становится трудно смотреть на него.

Глава 11

Даже когда Грета стоит на дощатом настиле на берегу, ей продолжает казаться, что под ногами у нее волны. Впервые за два дня она оказалась на твердой земле. В воздухе пахнет влажными сосновыми иголками и обещанием дождя. Над портом Джуно висит низкий туман, за кучкой ярких деревянных магазинчиков и ресторанов возвышается окутанная туманом крутая гора. Грета застегивает водонепроницаемую куртку, также взятую из маминого шкафа. Конрад бесцеремонно отдал ей обе куртки, когда он и Грета встретились в аэропорту Ванкувера в то первое утро, предположив – правильно, – что она не смогла должным образом собраться в такое путешествие.

Она оглядывается, стараясь понять, что делать дальше. Другие пассажиры вокруг нее знают, куда им идти, они сжимают в руках билеты и планы маршрутов, и им не терпится пуститься в долгожданные приключения. Грета замечает ряд маленьких деревянных домиков, на каждом из которых обозначено какое-нибудь мероприятие: катание на горном велосипеде, полеты на вертолетах, гидросамолеты. На одном из домиков написано «ЛЕДНИК МЕНДЕНХОЛЛ», и Грета направляется к нему. Парень в окошке – со светлыми дредами и скучающим выражением лица – отрывает взгляд от телефона:

– Велосипед, собачьи упряжки или каяк?

Она мотает головой:

– Я просто хочу увидеть ледник.

– Понятно, – медленно произносит он. – Вы поедете на велосипеде, собаках или на каяке?

Она непонимающе моргает:

– А не могу я просто… пойти туда пешком?

– Слишком далеко, – отвечает он и снова берется за телефон.

– Нет, я имела в виду, когда доберусь до него.

Он высовывает из окошка палец и показывает налево:

– Вот там остановка городского автобуса. Он довезет вас до туристического центра. Следующий автобус вот-вот будет здесь.

Она поворачивается и видит Бена.

– Привет, – робко улыбаясь, говорит он.

– Привет, – отзывается она и показывает через плечо на окошко: – Менденхолл?

– Длина тринадцать целых шесть десятых мили. Отступил на одну и семьдесят пять сотых мили с 1929 года. Есть озеро с собственной экосистемой. – Он замолкает, увидев выражение ее лица. – Вы спрашивали не об этом.

– Да. Я просто поинтересовалась, а не едете ли вы туда.

– О! – Его брови приподнимаются над очками. Он смотрит на парня с дредами, который теперь чистит ногти уголком кредитной карты, а потом снова на Грету. – Ага, еду.

– На велосипеде, собаках или каяке?

Вид у него становится озадаченным:

– Что?

– Не берите в голову. Вон там автобусная остановка.

Они покупают билеты в выглядящем древним автомате и ждут под моросящим дождем автобуса. Внутри него пахнет плесенью, и Грета ожидает увидеть на потолке комки жевательной резинки, как в тех школьных автобусах, на которых она ездила, будучи ребенком. Оливкового цвета сиденья почти все заняты, и им ничего не остается, кроме как вместе усесться на единственное свободное место. Сначала садится Грета, потом Бен, ему приходится выставить свои длинные ноги в проход.

Подпрыгивая на ухабах, автобус едет по центру Джуно, а потом выезжает на шоссе, тянущееся вдоль воды, и на поворотах они не могут не прислоняться друг к другу.

– Прошу прощения, – бормочет Грета на одном из них, ухватившись за спинку сиденья перед ними, но