— Я перестираю и переглажу пеленок на несколько дней вперед, — искала компромисс старшая Миронова.

— Все равно меня не послушаешь, — отмахнулась младшая, таким своеобразным способом соглашаясь с неизбежным.

…Всю ночь Васятка не давал Лене спать: кормила она обычно ребенка в темное время суток только один раз. Но в отсутствие Вероники Федотовны несколько раз за ночь пришлось менять мокрые пеленки, которые она забрасывала в угол комнаты, и поправлять соску. Утром молодая мамаша чувствовала себя разбитой и подавленной, с ненавистью взирая на нарушителя спокойствия. Днем ей удалось прикорнуть пару раз, но ненадолго. Всегда находился повод для того, чтобы прервать ее сон, и виновником неизменно являлся новорожденный. Следующая ночь точь-в-точь повторила первую, и очередное испытание показалось Мироновой настоящим кошмаром. Она даже не задумывалась, как справляется с ее материнскими обязанностями Вероника Федотовна.

«Вероятно, предыдущее поколение двужильное», — лишь мелькнуло в ее голове.

Лена вновь перепеленала сына и уставилась на него красными, воспаленными глазами.

— С какой радости я должна терпеть из-за тебя лишения? — спросила она вслух у бестолкового, не реагирующего на вопрос собеседника. — Вот отнесу тебя родителям твоего папочки и пусть нянчатся.

И она тут же зацепилась за эту мысль. Наспех одевшись, предварительно накормив малыша, она взяла его на руки и выскочила на улицу, подгоняемая неожиданной задумкой, и через каких-то пятнадцать минут добралась до дома Колесниковых. Миронова решительно постучала в дверь.

— Леночка? — долетел до ее слуха изумленный голос Варвары Степановны.

— А вот и бабушка нас встречает, — проворковала она сыну, не удостоив хозяйку взглядом, и юркнула в дверь.

— Может, все-таки объяснишь цель своего прихода? — потребовала возмущенная женщина, заподозрившая неладное.

Но гостья, игнорируя ее, прошла в дом и положила сына на диван, а рядом поставила хозяйственную сумку.

— Здесь есть все необходимое на первое время, — наконец соизволила она заговорить с Варварой Степановной, которая не знала, что возразить на столь бесцеремонное поведение непрошеной гостьи.

— Но… ну… Как это? — сыпались отдельные, ничего не значащие слова захваченной врасплох Колесниковой.

— Если хотите что-то спросить, то побыстрее, пожалуйста. Некогда мне тут с вами рассиживаться, — окончательно огорошила молодая мамаша. — Надеюсь, умеете обращаться с младенцами? — Она направилась к выходу, бросив на прощанье: — Привет Витеньке.

— Может, ты его дождешься? — обрела женщина дар речи после первого потрясения. — Он как раз вчера приехал.

Лена обернулась уже у порога и, изобразив на лице премиленькую улыбочку, сказала:

— Глаза бы мои на него не смотрели. А вот сыночек по папке соскучился, поэтому оставляю его здесь.

— Ему же необходимо материнское молоко, — нашлась хозяйка, чем вызвала некоторое замешательство у молодой матери.

— Действительно, я об этом как-то не подумала, — размышляла Лена вслух.

— Вот видишь, — обрадовалась Варвара Степановна, что нашла простой выход из сложного положения.

— Ничего страшного! — воскликнула гостья. — Сейчас и искусственников полно. Как-нибудь разберетесь. Смотрите! Головой отвечаете за жизнь ребенка, — еще и потешалась она над обескураженной женщиной. — Счастливо оставаться.

— Секунду!

— Ну? — Лена нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Это точно сын Виктора?

— Вне всяких сомнений. — И, заливаясь безудержным смехом, она сбежала со ступенек.

Хозяйка рухнула на диван рядом с внуком, откинулась на спинку.

— А-а-а! — напомнил о себе новый жилец.

— Что же это я расселась? — всплеснула руками Варвара Степановна — и усталости как не бывало.

Она проверила пеленку и улыбнулась.

— Промок, маленький? Сейчас найдем сухую пеленку. — И она вытряхнула содержимое хозяйственной сумки на стол.

— А-а-а! — усердствовал покрасневший малыш.

— Потерпи минутку. — Женщина ловко выхватила из кучи чистую пеленку и подскочила к младенцу. Несмотря на то, что она очень давно не занималась подобной работой, ловко справилась с новыми обязанностями и взяла мальчика на руки.

— Агу, агушеньки, — крутила она его перед своим лицом. Тот перекосил губки, намереваясь вновь закричать. — Ну, чего тебе еще? Скажи бабушке, ну, скажи.

— А-а-а!

— Господи, где же у нас соска? — засуетилась Варвара Степановна. — Вот наша соска!

Соска скатилась с дивана и упала на пол, пришлось сбегать на кухню и ополоснуть ее из чайника кипяченой водой. Но малыш почти сразу выплюнул ее, и соска вновь улетела на пол.

— А-а-а!

Ополоснув соску еще пару раз, она давала ее малышу, но тот продолжал плакать. Тут до Варвары Степановны дошло, что младенец капризничает не из-за соски.

— Да ты никак голоден? — ужаснулась она собственной догадке. — Чем же тебя кормить? — всерьез задумалась бабушка. — Пойдем на кухню, может быть, вместе что-нибудь придумаем.

Вид парного молока ее немного успокоил. Она налила в железную кружку немного парного молока и поставила ее на газовую плиту. Вскипятив и остудив его, она отыскала среди вещей мальчика бутылочку с соской и накормила его.

Тот, насытившись, мгновенно уснул.

— Как хоть тебя зовут? — залюбовалась Колесникова свалившимся на голову подарком, но ответом ей послужило равномерное посапывание.

Варвара Степановна взглянула на часы и вспомнила, что ее обед закончился сорок минут назад, а поесть ей так и не пришлось. Она нашла в шкафу клеенку, которой уже давно не пользовалась, постелила ее на подушку, которую кинула на диван, застелила простыней и нежно опустила младенца на необычное ложе. Затем подошла к телефону и набрала номер сменщицы.

— Алло, Виктория Игоревна? Ты меня сегодня не заменишь на работе? Случилось нечто из ряда вон выходящее. Потом расскажу. Вот спасибо, большое спасибо. Твоя вечная должница. — И она тихонько положила трубку на аппарат, опасаясь разбудить малыша.

Много еще хлопот до вечера доставил малыш Варваре Степановне. С непривычки болела спина и гудели ноги.

— Мать, ужин готов? — раздался с порога громогласный голос Тимофея Сидоровича.

— Тише ты, окаянный! — выбежала жена ему навстречу.

— А что такое, Виктор спит?

— Как же, уложишь в такое время твоего блудного сыночка. Да его теперь до поздней ночи, если не до утра, не сыщешь.

— Почему тогда шепчемся? — ничего не понимал хозяин.

— Потому что внук отдыхает, — произнесла она, глядя на мужа, стоявшего с раскрытым ртом.